Корунд и Саламандра - Алла Гореликова

– Что ты там возишься?

– Узел уж больно хитрый… ага, вот так… есть! Ишь ты… непростая, похоже, вещица.

Князь небрежно кидает цепочку и серебряный шнурок на низкий столик. И спрашивает, глядя Ожье прямо в глаза:

– Ты не хочешь рассказать все сам?

– Все? – с преувеличенным удивлением переспрашивает Ожье. – Помилуйте, ваша светлость, я ж не аббат какой ученый, чтоб все знать. Я человек простой, премудростей не превзошедши…

Удар князя внезапен и сокрушителен. Ожье подхватывают стоящие за спиной солдаты, ставят на ноги. Из разбитого носа течет кровь. Как еще не сломал… или сломал? Больно…

– Все о тебе, – уточняет князь.

– Повесть моей жизни длинна и тягостна… – Ожье шмыгает носом и пытается утереть кровь о плечо. – И нету в ней ничего интересного.

– Я хочу знать, кто тебе послал и зачем, – с обманчиво ленивым спокойствием в голосе уточняет князь.

– Ох, ну так бы сразу и сказали, господин хороший! – Ожье пытается изобразить глуповатую обиду, но, похоже, затаенный смех в его голосе слышен и князю. Иначе с чего еще одна оплеуха? Ожье мотает головой… Парень, ты в плену, тебя пытать будут, что веселого?! Ну да, ты же сам решил именно так донять этого князя – после всего, что тебе Васюра о нем понарассказывал. Но чего ж тебе-то самому так весело?! И голова на редкость ясная… так что ж тебе, Ожье, море-то сейчас по колено? Васюрина гадость из склянки, трезво думает Ожье. Тоже еще, «главная надежда спастись»! Подставили тебя, парень, опоили пакостью, чтоб уж наверняка. Ага, догоняет трезвую мысль другая, не то чтобы пьяная, но отчаянно бесшабашная: а сам-то? Вот только скажи, что на самом деле ты предпочел бы гордо молчать! – Что ж вы сразу не сказали, господин хороший, – повторяет Ожье, уже не скрывая насмешки. – Я б вам сразу тогда и ответил, что не ваше это собачье дело.

Князь медленно кивает:

– Хорошо. Ты выбрал. Отведите этого шута горохового к казарме, парни. И кликните дежурного палача.

Князь подходит к столику, наливает себе вина… Ожье хочет выйти молча, но не сдерживается, бросает через плечо:

– Нет, ну в самом деле, мало ли какие дела бывают у честного человека ночью в полнолуние!

Князь выпил залпом, выругался. Наливает еще. Задумчиво пропускает сквозь пальцы снятый с руки лазутчика серебряный шнурок. Блестят травяной зеленью крохотные изумруды. Камни дорогие; и ладно б просто дорогие – нездешние! Кто же прислал его? Халиф? После успешных переговоров? Нет, не может быть! К тому же говор у парня не южный… хотя есть, есть в нем что-то нездешнее… что-то неуловимо чужое. А ведь это в Таргале изумруда пруд пруди! Может, Андрий не только молодую жену оттуда привез? Гордий сжимает шнурок в кулаке. Слишком долго нет вестей от соглядатая в столице! Давно надо было послать доверенного человека… впрочем, сейчас об этом думать не время. Сейчас его ждет наглый щенок, возомнивший себя достаточно сильным для тявканья на князя Гордия. Что ж, щенков учат! Князь бросает шнурок на стол и выходит.

И почти тотчас в палатку проскальзывают двое. Васюра сгребает со стола амулеты Ожье, кивает спутнику:

– Действуй, Сеня.

Сеня окидывает внутренности княжеских апартаментов цепким взглядом, подходит к столу и, закрыв глаза, шарит руками по его поверхности. Замирает.

– Великий хан шлет великому князю обещанное, – слышу я.

Глаза мои сами собой распахиваются, встречаются с цепким и тревожным взглядом Сержа.

– Что, Анже? – спрашивает Серж.

Я трясу головой. В ушах непонятный звон, голова пустая и легкая. Да что это со мной?!

Я глубоко вздыхаю и через силу, преодолевая странное сопротивление, закрываю глаза. Увиденное еще живет в памяти, вот только самый конец… Васюра берет со стола амулеты… а потом…

Я вздрагиваю. Я понял, что было потом! Понял, почему меня выбросило из видения, почему так пусто в голове, почему глаза не хотят закрываться…

– Серж, – хрипло говорю я. – Там был… как я, такой же! Васюра ради него все это затеял, чтобы он поработал в палатке князя. Так же, как я… Серж, я чуть не провалился в его видение!

Серж свистит.

– Мне надо быть осторожнее, – шепчу я. – Больше нельзя на него натыкаться. – В этот момент в голову мне приходит еще одна мысль. – Серж, послушай! Получается, я не один такой?!

– Ну, если до сих пор мы не встречали никого, наделенного таким же даром, это еще не значит, что Господь ограничился только тобой. – Серж пожимает плечами. – И ты считаешь, что и в самом деле мог увидеть его видение?

– Я уже начинал… только мне кажется, что я бы не вернулся. Просто не выкарабкался бы из него.

– Тогда тебе в самом деле надо быть осторожней. – Серж наливает мне вина. – На, выпей. И, знаешь, давай выйдем на свежий воздух.

Я хочу возразить: Ожье…

– А то еще можем к брату библиотекарю прогуляться, – предлагает Серж.

– Хитрый! – Я слабо улыбаюсь. – Знаешь, от чего не откажусь.

– Почему сразу хитрый, – усмехается Серж. – Просто твои силы экономлю. Мне рассказывать, потом ему… а то сразу.

Ладно, думаю я. Все равно сейчас не смогу… страшно.

Ночь повернула к рассвету. Тихо. Васюра ждет.

Получилось так, что Васюра, вопреки обычной своей честности с людьми, от него зависящими, обманул Ожье. Не то чтобы намеренно. Просто Сеня, парень, умеющий видеть прошлое, провозился дольше, чем они рассчитывали. И теперь Васюре надо бы, бросив всё и всех, мчать Сеню на галопе в Славышть, к королю: уж больно жгутся Сенины новости. Но бросать всех и всё не в его правилах…

Васюра ждет. Отчаянно вслушивается в тишину, злится на Сеню – тот никак не отдышится. Вот ведь нескладеха, ни тебе пробежаться, ни тебе подраться… верхом, правда, дай Господь всякому…

Получилось так, горько думает Васюра, что я подговорил хорошего парня сунуться в пекло и дернуть за хвост Нечистого, а сам отвалил в сторонку – посмотреть, чем все закончится. И что я скажу Юле, если ребята опоздают?

Васюра слушает предрассветную тишину, и ему кажется, что время остановилось… а иногда – что оно несется вскачь и ждать уже нечего. Но он ждет – и вот наконец из балочки возникают неслышными тенями его парни.

Впереди Шкода. Прозвище парень получил по заслугам, но в серьезных делах выкладывается без дураков. Вот и сейчас – тащит Ожье на спине, а несется… Сеня бы так несся, когда из лагеря выбирались!

– Что? – Васюра ведет навстречу коней.

– Спит, – на бегу сообщает Шкода. – Я ему сразу зелья сонного в пасть влил. Йох, досталось же парню!