Поймать вора - Спенсер Куинн

Берни обвел взглядом улицу: темная, тихая, никаких пикапов, вообще никаких машин.

— Ты уверена, что это был один и тот же пикап? — спросил он.

— На сто процентов.

— Какого он цвета?

— Темный — синий, черный, не знаю. У него на крыше погнутая антенна.

— Можешь описать водителя?

— Не разглядела. На нем были темные очки, и он постоянно держал опущенным солнечный щиток.

У Берни появилась мысль — я понял это по его глазам. Мысль заставила его напрячься, и голос тоже изменился.

— У него на голове, случайно, не было банданы?

— Может, и была. Не знаю.

— Где Чарли?

— Сейчас?

— Да, сейчас.

— Дома.

— С Малькольмом?

— Нет, с приходящей нянькой.

— А где Малькольм?

— Уехал по делам.

Тот мускул, который иногда дергается у напарника на скуле, задергался и сейчас.

— Кто эта нянька?

— Кеннеди.

— Что за Кеннеди?

— Соседская девочка.

— Сколько ей лет?

— Она очень ответственная девочка.

— Сколько лет, я спрашиваю.

— Почти двенадцать.

— Звони ей! — приказал Берни.

Последовала пауза. Леда явно испугалась.

— Господи, ты же не думаешь… — Она порылась в сумке и достала мобильный телефон. — Кеннеди? У вас все в порядке? — Выслушала ответ и кивнула Берни.

— Где Чарли? — спросил тот.

— Что сейчас делает Чарли? — сказала Леда в трубку и снова стала слушать. На сей раз я различил слова в аппарате: девичий голос что-то говорил о телевизоре. — Нет, все в порядке, — бросила Леда. — Я еду домой. — Она выключила телефон.

— Мы следуем за тобой, — объявил Берни.

Вскоре мы уже прибыли в поместье Хай-Чапаррель и остановились на улице, где стоял большой дом с колоннами, принадлежавший Леде и Малькольму. Пристроились рядом с таким же, только еще больше и с колоннами повыше. Леда уже вбежала внутрь и сообщила по телефону, что все в порядке. После этого на подъездной дорожке остановилась машина, из дома вышла девочка не намного выше Чарли и села в авто. Машина развернулась и проехала немного по улице. Там, где были открыты ворота, она въехала в гараж. Ворота за ней закрылись.

Мы сидели. Засада составляет изрядную часть нашей работы. И мы неплохо умеем это делать, я и Берни. Наконец напарник заговорил:

— Если за Ледой действительно следят и если это Джокко, тогда… — Что тогда? Я ждал, чтобы он объяснил. Прошло немного времени, и Берни закончил: — Он, наверное, слишком много смотрит телевизор. — Джокко слишком много смотрит телевизор? Разве в этом наша с ним проблема? Я считал, что проблема в том, как он отдубасил нас обоих бейсбольной битой, а мы ему до сих пор не отплатили. В голову пришло: хорошо бы разбить его телевизор, — а затем все мысли исчезли. Мы сидели.

Я услышал звук приближающейся машины, посмотрел в конец улицы, но сначала ничего не заметил, потому что фары были выключены. Автомобиль проехал под уличным фонарем — не легковушка, пикап с погнутой антенной на крыше. Я покосился на Берни — он сидел с закрытыми глазами. Я умею рычать по-разному. Тихий и низкий рык, словно из глубины глотки, как раз для таких случаев.

Веки напарника взлетели вверх.

— Чет, что такое?

Пикап с погнутой антенной замедлил ход и остановился прямо напротив дома Леды. Водитель — на таком расстоянии я не мог определить, был ли это Джокко, — что-то высунул из окна. В руке Берни сразу оказался револьвер, «специальный», тридцать восьмого калибра. И тут я разглядел, что тип в пикапе держит предмет со светящимся голубым экранчиком. Напарник тоже увидел.

— Мобильный телефон. — Я знал, что мобильными телефонами пользуются не только для того, чтобы говорить: ими, например, можно делать фотографии. Люди любят всякие хитроумные приспособления, на мой взгляд, даже слишком любят, но теперь не было времени об этом размышлять. Пикап тронулся с места и проехал мимо нас все так же с выключенными фарами, поэтому он нас не ослепил и мы могли хорошо рассмотреть водителя.

— Я сверну ему шею, — процедил Берни.

За рулем сидел Марвин Уинклман.

— Это вроде как в итальянских комедиях с этим — как его? — забыл, — начал Берни. Мы ехали за Марвином Уинклманом, и слежка не составляла труда: фары пикапа были включены, дорога освещена, он вел машину не быстро. — Ну, знаешь, такой приятный парень разводится, Марчелло, дальше не вспомню. — Напарник помолчал. Марвин свернул с магистрали у торгового центра «Норт-Вэлли». От расположенной рядом огромной ярко освещенной автостоянки в небе стояло оранжевое зарево. — Видимо, в Италии разводиться забавнее, чем у нас, — продолжил Берни. — Почему так происходит? — Кто его знает? Я не очень-то понимал, о чем он говорит, хотя некоторые слова были мне знакомы. Развод — это когда Леда собрала вещи Чарли и увезла его от нас вместе с ними, а Италия главным образом связана с пиццей: сосиски, колбаса пепперони и в меру сыра — вот наш любимый сорт. Это крепко отложилось в моей голове.

Мы проследовали за Уинклманом мимо торгового центра, затем свернули к Поттсдейлским холмам, одному из приятнейших мест в Долине. В центре Поттсдейла много галерей, куда Леда не раз пыталась затащить Берни еще до того, как они развелись. Плюс изысканные рестораны, к которым и близко не подпускают меня и мне подобных. Но они и напарнику не нравятся. Мы, я и Берни, любим одинаковые рестораны, и сейчас считаем самым лучшим «Мемфисские ребрышки от Макса». Он расположен в Роза-Виста — довольно далеко от Поттсдейла, — и им владеет наш приятель Клеон Максвелл. У нас вообще много друзей среди хозяев ресторанов. И нам от этого только хорошо.

Уинклман миновал бар, где люди сидели за столиками под открытым небом, а огоньки свечей отражались в бокалах с вином и поблескивали на серебряных приборах — приятное зрелище, — затем свернул за угол.

— Дальше на этой улице «Мандарин Пепе», — проговорил Берни. — Лучшая китайская кухня во всей Долине. Десять к одному, он направляется именно туда.

Китайская кухня — интересный предмет; жалко, на него сейчас нет времени. Упомяну только курицу с ананасными шариками — с этим ничто не сравнится. А Уинклман продолжал ехать. Ресторан с фонарями в окнах остался позади.

— Ну вот, теперь я должен тебе обещанные десять, — пообещал Берни и совершенно сбил меня с толку.

Уинклман проехал еще пару кварталов, оставил позади магазины с темными витринами и наконец остановился перед заведением с висевшей над улицей вывеской в виде кофейной чашки. Э, да я знаю, где мы очутились: это же «Кофе с друзьями и все, что вам угодно, у Ливии».