Поймать вора - Спенсер Куинн

— Давняя история, — кивнул тот. — Как говорится…

— Это произошло у военной базы Форт-Худ, Тьюлип. Я там вела понемножку дела: как могла, помогала служивым. Всегда отличалась патриотизмом. Кстати, Тьюлип, почему ты не носишь свою заколку с флагом?

— Куда-то запропастилась, — ответила девушка.

Ливия на мгновение задумалась, затем пригубила виски.

— Заведение у меня там было небольшое, но с миленьким закрытым патио, где мы иногда танцевали. И вот однажды вечером ситуация вышла из-под контроля. Я была тогда еще не такой опытной, как сейчас. Хорошо, что Берни оказался рядом, — спас мою шкуру от колбасни.

Я поднял голову: никакого запаха колбасы не чувствовалось. Но это вовсе не означало, что колбасы вообще не было — она могла лежать в холодильнике. Хотя без ложной скромности замечу, что чую колбасу и в холодильнике. Вечер, судя по всему, обещал быть удачным.

— Но, — продолжала Ливия, — думаю, Берни к нам пришел не для того, чтобы делиться воспоминаниями. Никогда не любил этим заниматься. Правда, Берни?

— Ну, я бы так не сказал… — начал напарник.

— Поэтому давай выясним, с чем связан твой желанный, но неожиданный визит. И, само собой разумеется, мы готовы предоставить тебе все фирменные услуги нашего дома.

При этих словах Тьюлип почему-то широко раскрыла глаза.

— Спасибо, — ответил Берни, — но не сегодня. Мы на работе. — Он едва заметно кивнул в сторону Тьюлип.

— Дорогуша, — повернулась к ней Ливия, — поди на пяток минут расслабься.

— С кем? — удивилась девушка.

— Посмотри телевизор, проверь электронную почту, приведи в порядок ногти.

— Только что привела. — Тьюлип показала темно-красные ногти, хотя, когда речь заходит о красках, я не советовал бы мне доверять.

— Так приведи еще раз.

Девушка вышла. Ливия отставила стакан с виски.

— Ну так в чем дело?

— Марвин Уинклман, — ответил Берни.

— Он в четвертом номере. Хочешь, чтобы я остановила процесс?

— Просто расскажи мне немного о нем.

— Знаешь, что такое шлуб[12]?

— Нет.

— Суть соответствует названию. Марвин — он и есть шлуб. Но с другой стороны, очень хороший клиент — с ним никаких проблем, платит наличными, дает приличные чаевые, пользуется дезодорантом.

— Значит, хороший клиент? — переспросил Берни.

— Не из тех, что являются как штык каждую неделю — это лучшая категория: так сказать, те, кто дает нам заработать на хлеб с маслом, — но раз в две недели забредает. Или, лучше сказать, каждую вторую неделю?

Хлеб с маслом да еще с колбасой — это да! Хотя хлеба с маслом я тоже не почуял, но на всякий случай придвинулся к Ливии: вдруг что-нибудь из упомянутой еды все-таки перепадет.

— Трудный вопрос.

— Да ладно, дружище, не скромничай, скажи.

— Раз в две недели, — сдался Берни. — Давно он твой клиент?

— Многие годы, — ответила Ливия. — По крайней мере лет десять.

— Спасибо. — Мой напарник поднялся.

— Это все? Ты даже не допьешь виски?

— Работа на первом месте.

— Это и моя философия, но иногда приятно немного выпустить пар.

— Именно в таких ситуациях я попадаю в неприятности, — признался Берни.

Ливия внимательно посмотрела на него. У нее были потрясающие ресницы.

— Как на тебя подействовал развод?

— Держусь.

— Подружку завел?

— Что-то в этом роде.

— Хочешь совет? Скажем прямо, от профессионалки.

— Я бы места себе не находил, если бы не услышал.

— Подольше с ней гуляй, не опускай руки, а рот держи на замке.

— Понял.

— А теперь поцелуй меня на прощание.

Берни поцеловал. Я думал, он клюнет ее по-быстрому в щеку, но Ливия решила иначе. Наконец оторвавшись от него и открыв глаза, она заметила:

— На случай, если заинтересуешься, у меня много всяких собственных находок.

— Боюсь, сердце не выдержит.

Ливия расхохоталась, но вдруг осеклась. Бывают моменты, когда я совершенно не понимаю людей, — это был один из тех случаев.

Мы следили за Уинклманом от дома Ливии. Он проехал несколько кварталов, свернул на главную улицу Поттсдейла, остановился у забегаловки, где продавалась еда навынос, и скрылся внутри.

— Разыгрался аппетит, — прокомментировал Берни. Мы встали за машиной Марвина, вышли на тротуар и принялись ждать. — Подольше гулять, не опускать руки, держать рот на замке. Легко сказать, — бормотал напарник.

Уинклман вышел с коричневым пакетом в руках, в котором был сандвич с колбасой и луком, но я старался об этом не думать. Жизнь полна разочарований. Вот и на этот раз тема колбасы всплывала снова и снова, но я не получил ни кусочка. Пришлось гнать от себя эти мысли. Уинклман заметил нас и замер.

— Берни? — Он провел ладонью по лысине. — Вот так сюрприз!

— Мне надо сказать вам кое-что, — обратился к нему напарник. — Во-первых, с вашей слежкой покончено.

— Какого черта? — возмутился Марвин, и по его лицу пошли цветные пятна. — Не понимаю, о чем вы говорите. — Он покосился в мою сторону и на всякий случай отступил на шаг. Моя пасть как-то сама собой широко открылась.

— Вы следите за человеком, который к вашему делу не имеет никакого отношения. Такие вещи, как ничто иное, выводят из себя окружного прокурора. За это его и выбирают.

— Окружного прокурора? Что за ерунду вы несете?

Берни рубанул рукой по воздуху. Этот жест я у него не часто замечал.

— Во-вторых, вашим мечтаниям о мести тоже конец.

— Это как так?

— Прикиньте, Марвин: неужели вам кажется, что у вас есть право бросать камни в других?

Рот Уинклмана открылся и закрылся, что для нас всегда служит хорошим знаком.

— Разводитесь и живите дальше, — посоветовал Берни.

— Я считал, что вы работаете на меня.

— По большому счету так оно и есть. Настанет время, и вы будете мне признательны.

— Тогда отдайте мне две с половиной тысячи.

— За вычетом отработанного времени и расходов.

— Отработанного времени?

— Сегодняшнего вечера, — уточнил Берни. — Когда я следил за вами.

Э, да напарник стал несговорчив в денежных вопросах. Почаще бы так!