Черная Пустошь - Андрей Ливадный

Второй с досадой ответил:

— Признаю, проспорил. Даже в спину не выстрелил. Одно слово — «мотылек». Два километра за нами крался, а так ни разу и не пальнул.

Третий, подойдя к Дитриху, бесцеремонно отобрал у него автомат и, обернувшись к товарищам, хохотнул:

— Да у него патронов нет!

Вспоминать те времена не хотелось.

Жил внутри у Дитриха зверь, трусоватый, но жестокий. К сталкерам он относился по-разному, четко разделяя их на две категории: этот сильнее, а этот слабее. Действовал соответственно, за редкими исключениями, вот Хистера, например, он презирал, хотя должен был бояться. Маньяк. Другим словом не назовешь.

Вообще, в последнее время крыша у Дитриха постепенно съезжала. Сыт он был аномальными пространствами по горло, но после имплантаций отсюда уже никуда не денешься. Оставался лишь один способ более или менее нормального существования — либо податься в одиночки, но теперь, после всего произошедшего в Пустоши, это уже не вариант, либо проявить себя на службе у Ковчега, да так, чтобы конкретно приподняться среди сложившейся в группировке иерархии.

«Задание мое уже нельзя считать проваленным. Все свалю на военных. Даже больному на всю голову Хистеру будет нечего возразить. А вот если я сдам ему Аскета, обладающего суперуникальными способностями, добиться которых от боевиков Ковчега не могут лучшие мнемотехники группировки, да еще этого приблудного ученого в придачу, со всеми его потрохами, тайнами и загадочным кейсом, то Хистер это оценит. — Подходящую дыру в перекрытии он заметил, еще когда они с Аскетом шли по тоннелю. До нее метров сто, не больше. — Выберусь потихоньку, а там прямиком к тамбуру, — размышлял он, углубляясь в сумрак проложенного механоидами коридора. — Пульсация завершилась, военных разбросало по всему Пятизонью, маркер Новосибирска при мне, так что же еще нужно для счастья?».

* * *

Выбраться наружу действительно удалось без особого труда. Зачем механоиды прокладывали подземные тоннели, куда они вели, Дитрих даже не пытался гадать, все равно ничего путного в голову не придет. Технос — это сплошная загадка. Хотел бы он взглянуть на сталкера или ученого, который хоть немного понимает в происходящем.

Над Пустошью наступал холодный рассвет.

Земля, изуродованная взрывами, все еще истекала струйками дыма, лениво высачивающимися из многочисленных воронок, проломов и трещин.

Казалось, что ракетно-бомбовый удар и грянувшая следом пульсация окончательно вычистили аномальное пространство, уничтожив и механическую, и биологическую жизнь. Вокруг виднелись лишь оплавленные огрызки построек техноса, кое-где на почерневшей, будто бы обуглившейся почве валялись трупы солдат, дымила покореженная бронетехника и грудами исковерканного металла высились горы обломков, оставшихся после схватки механоидов из разных городищ.

Жуткое зрелище.

У Дитриха мороз драл по коже. Он знал, пройдет совсем немного времени, и скорги, очнувшись после пульсации, вновь возьмутся за дело, и тогда зашевелятся горы металлических обломков, да и сгоревшая бронетехника не останется без внимания: теперь Пустошь для техноса — как целинное поле, только вспаши и засей, а урожай гарантирован.

О сталкерах Дитрих даже в мыслях не вспоминал. По его мнению, если кто и пережил последние несколько часов, то таких счастливчиков единицы, и сидят они сейчас в убежищах, даже носа не смея высунуть наружу…

Осмотревшись, он направился к руинам атомной станции, подле которой медленно вращался исполинский вихрь помутневшего воздуха.

* * *

— Взгляни-ка, егерь! — Саид, осматривавший окрестности в оптический прицел «ИПК», удивленно сморгнул. — Из-под земли выбрался. Потрепанный, но живой… — Его палец машинально лег на сенсор огня, но рука Апостола коснулась плеча напарника, сдержала его:

— Не стреляй.

— С каких это пор я должен боевиков Ковчега живыми из поля зрения выпускать?

— Посмотри правее, — холодно посоветовал Апостол.

Саид сместил прицел.

— Сталтехи… — едва слышно произнес он. — Но какие-то странные…

— Я их с минуту как заметил, — негромко произнес Апостол. — Не трогай егеря. Пусть приманкой послужит. Надо выяснить, на что эти жестянки способны. Никогда раньше ничего похожего не видел.

— Дело, — скупо согласился Саид.

* * *

Сталтехи действительно выглядели необычно. Во-первых, все как один — полутора метров ростом, не выше. Во-вторых, телосложение странное. Руки и ноги тонкие, головы, напротив, непропорционально большие, форма черепа не округлая, а вытянутая к затылку, глазницы узкие, расположенные под углом, словно прорези.

Саид, рассмотрев подробности облика странных существ, заметно напрягся.

Минуту назад на вопрос: «Кто такие сталтехи?», он бы, не задумываясь, ответил: люди, инфицированные скоргами. Несчастные, не получившие своевременной помощи от мнемотехников и в результате ставшие нежитью, исчадиями техноса, опасными и непредсказуемыми противниками, намного более сообразительными, чем другие механоиды.

Сейчас, глядя в прицел, он все более утверждался во мнении, что именно эти твари не имеют и никогда не имели ничего общего с людьми. Сходство заключалось лишь в строении тела: две руки, две ноги, туловище, голова, но в деталях они не были похожи ни на одного из человекоподобных техномонстров, а их Саид за четыре года скитаний по отчужденным пространствам повидал немало.

Даже если допустить, что скорги, совершенствуя захваченные биологические носители, вдруг пошли путем каких-то новых, нестандартных технологических решений, это не объясняло поистине странный облик механических тварей. Да и к чему менять уже ошлифованные миллиардами лет эволюции наработки матушки-природы? Упрочняя скелет человека, превращая его в эндоостов, оплетенный искусственными «мышцами», располагая управляющую колонию скоргов под надежной защитой металлизированной черепной коробки, технос получал прекрасные, многофункциональные носители.

«Чтобы так изменить человека, нужно затратить немало времени, энергии, ресурсов… — думал Саид, удерживая в паутине прицельной сетки одного из сталтехов. — Где же тут хваленая эргономичность техноса?…».

Егерь тем временем уже вскарабкался по скату свежей воронки и остановился, глядя в сторону сумеречных построек атомной станции.

Приближающихся сталтехов он не заметил, а вот они прекрасно видели человека и явно намеревались быстро покончить с ним: один из техномонстров внезапно остановился, вскинул непропорционально длинные, имеющие два локтевых сустава руки, сплел между собой трехпалые кисти, соединяя конечности в оружие.

— СВЧ-генератор! — мгновенно определил Апостол, сканировавший сталтехов. — Бьем их, пока отвлеклись на егеря!

Быть бы ничего не подозревающему Дитриху поджаренным, как бройлер в микроволновке, но, видно, у судьбы имелись другие планы относительно егеря. Он еще стоял на гребне внушительной воронки, на дне которой разорванное, оплавленное плетение автонов зияло рваной дырой, ведущей в тоннель, когда неподалеку внезапно сухо и отчетливо ударил одиночный снайперский выстрел. В глубокой, стылой тишине занимающегося рассвета было слышно, как пуля «карташа» с глухим, резанувшим по нервам металлическим звуком прошибла металл, и тут же короткими отрывистыми очередями зачастил второй «ИПК».