Испытание - Ерофей Трофимов

Неожиданно на помост начали выходить взрослые самцы, ветераны, украшенные сединой в усах и шрамами на ушах и мордах. Молча, в абсолютной тишине, воцарившейся над этим импровизированным амфитеатром, ветераны спускались на помост и выстраивались в ряд рядом с вожаком. Вскоре их собралось больше двадцати особей. После двадцать второго Араб перестал считать. Увидев, что его выступление провалилось, Скарт растерянно оглянулся на приятелей и, сообразив, что дело принимает нешуточный оборот, медленно попятился назад. Но уйти с помоста ему не дали.

Как оказалось, ветераны выходили на помост не только со стороны Горка. Такая же толпа собралась и с другой стороны, и, стоило только юному бунтарю сделать несколько шагов назад, как он с ходу уткнулся в сурово молчащую стену мускулистых тел. Оглядевшись, Скарт ещё больше оскалился и сделал ещё одну попытку вырваться с помоста. Но его грубо вытолкнули на середину, при этом продолжая молчать. Наконец, когда тишина сгустилась до вполне осязаемого состояния, один из самых старых самцов медленно выступил вперёд и, встав перед юнцом, громко сказал:

— Ты осмеливаешься бросать вызов вожаку. А что ты знаешь о нуждах племени? Что тебе известно о торговле и охоте? Сколько аргаров ты убил своими руками? — и, помолчав, продолжил: — Я хожу за Горком с того дня, как он стал вожаком, и ни разу не пожалел об этом. А теперь ты предлагаешь мне предать его и пойти за тобой? А что ты сделал, чтобы я поверил тебе?

— А кто ты такой, чтобы я искал твоей веры? — окрысился Скарт.

— Я один из лучших охотников племени и, если я задаю вопрос, на него отвечают, — презрительно сморщив нос, ответил ветеран.

— Хорошо, теперь я вижу, что вы все глупцы и готовы слепо ползти за таким же старым дураком, как сами. Он дал чужаку оружие, а придёт время, вместе с ним отдаст вас улам.

— Докажи свои слова. Докажи, что Горк хочет отдать нас улам, — усмехнулся ветеран.

— Они собираются идти к их станции, — взвизгнул Скарт от избытка чувств.

— И что? Это всем известно, — пожал плечами ветеран.

Не найдя, что ответить, Скарт вздрогнул и принялся озираться в поисках подмоги, но все его прихвостни и сами были в незавидном положении. Всех, кто осмелился выйти на помост следом за ним, ветераны вытолкнули в середину круга и не давали даже пошевелиться, отслеживая каждое их движение.

— Тебе нечего сказать, а значит, ты обвинил вожака голословно. Вы все вышли за ним, значит, тоже виноваты и все понесёте наказание.

— И что это за наказание? — оскалившись ещё сильнее, спросил Скарт.

— Ты хотел драки, ты будешь драться. Но так, как мы этого захотим, — решительно сказал ветеран, и стоявшие рядом с ним охотники одобрительно закивали. — Когда-то давно, едва только став вожаком, Горк сразился в одиночку сразу с двумя ветеранами и победил. Если каждый из вас сможет сделать то же самое, вас простят. Если нет, станете изгоями.

Несколько самок, из тех, что постарше, потерянно охнули. Очевидно, таких крутых мер в племени давно уже не применяли. Покосившись на Горка, Араб неожиданно понял, что тот совсем не доволен мнением ветеранов, но по какой-то причине не оспаривает их решения.

Тем временем ветераны быстро выбрали бойцов и разобрали виновных. Горку и Арабу достался зачинщик всего этого безобразия, Скарт. Сообразив, что оказался лицом к лицу с двумя самыми сильными бойцами племени, юнец испуганно огляделся и, отодвинувшись, насколько позволили ветераны, быстро сказал:

— Это нечестный бой. Они оба сильнее меня.

— Столкнувшись с аргарами, ты тоже будешь говорить, что они сильнее? Горк, по крайней мере, сначала дрался с ними, а потом уже считал сколько их. Дерись или уходи из племени, — рявкнул в ответ ветеран, явно теряя терпение.

Быстро открыв ментальный канал, Араб позвал вожака и, получив ответ, сказал:

— Думаю, калечить его не стоит, а вот заставить побегать за собственным хвостом — очень даже нужно.

— А ещё лучше отправить его к мамочке под бочок. Так же, как ты сделал это с Соркой, — ответил Горк, и в его мыслях явно прозвучала усмешка.

— Тогда просто перекидывай его мне и повеселимся, — ответил Араб.

Удовлетворённо кивнув, Горк выпустил когти и одним стремительным броском метнулся к Скарту. Не ожидавший такой прыти от старика, юнец тем не менее проявил завидную реакцию, успев увернуться от режущего удара мощных когтей и отскочить туда, где Араб легко мог дотянуться до него. Позволив вожаку начать, Араб решил, что пришла пора и ему вступить в игру. Легко подпрыгнув, он пнул юнца в голову, заставив его развернуться вокруг своей оси и отлететь обратно к вожаку. Не давая ему остановиться и перевести дух, Горк стремительно полоснул его когтями по морде, оставив на шерсти четыре глубокие борозды и отбросив Скарта обратно к Арабу. Недолго думая, Араб встретил его жёстким прямым ударом в грудь, отбросив обратно. Они перебрасывали юнца друг другу, как футбольный мяч, в одно касание. Дюжина таких перекидок, и от роскошной шкуры юнца остались только воспоминания. Морда, грудь, спина — всё было исполосовано когтями вожака, способными по остроте и прочности поспорить со стальными ножами. Одновременно с этим удары Араба заставляли его болезненно вскрикивать и прижимать руки к ушибленным местам. Самое неприятное, что он даже не пытался сопротивляться. Вскоре на ногах он удерживался только потому, что сила ударов перебрасывала его от противника к противнику. Неожиданно Горк удержал удар и, позволив Скарту упасть на помост, презрительно фыркнул. Опустив руку, он обвёл взглядом внимательно наблюдавших за ним ветеранов и, махнув рукой, сказал:

— Это не боец. Его даже бить противно. Удивляюсь, как на играх гона он умудрился стать вторым.

Согласно закивав, ветераны подхватили избитого юнца и, не церемонясь, просто отбросили в сторону, на тропу. Но экзекуция на этом не закончилась. Каждая пара ветеранов выводила одного провинившегося на помост, и всё повторялось. Различие было только в том, как вели себя виноватые.

Все юнцы оказали достойное сопротивление ветеранам, но за их плечами было слишком мало настоящих боёв. Ветераны же дрались так, как привыкли драться не с соплеменниками, а с врагами. Вскоре все, вставшие на строну Скарта, были отделаны до состояния фарша. Во всяком случае, шкуры их выглядели именно так. Но, присмотревшись, Араб неожиданно понял, что, несмотря на ужасный вид, все раны были поверхностными. Ни один из ветеранов не нанёс настоящей, глубокой раны, что, при когтях мирров, было настоящим искусством. Одного правильного удара таким набором вживлённых кинжалов было вполне достаточно, чтобы располосовать противнику горло.

Внимательно наблюдавший за этим действом Араб заметил, что каждого поверженного юнца ветераны просто вытаскивают на тропу, оставляя на попечение родственников. Его очень удивило, что никто из близких не встал на их защиту.

После того как последнего юнца выволокли за ноги с помоста, ветераны дружно обступили Горка и, торжественно склонив головы, поклонились. Араб не знал, что именно означает этот жест, но выглядело это именно так. После чего ветеран, затеявший эту экзекуцию, с интересом спросил: