Испытание - Ерофей Трофимов

Дождавшись, когда Сорка вступит на помост и остановится прямо перед ним, Араб вскинул голову и посмотрел в глаза самочке твёрдым мрачным взглядом. Стоя прямо перед ним, Сорка несколько минут молчала, но потом, понимая, что, явившись сюда, должна что-то сказать, тяжело вздохнула и проворчала на своём языке:

— Я пришла сказать, что виновата.

— Ты пришла извиниться? — удивлённо спросил Араб.

— Я не слышала этого слова, — задумчиво ответила Сорка.

— Ты сказала, что хочешь признать свою вину. Я правильно тебя понял?

— Да.

— На моём языке, это значит, что ты хочешь не только признать вину, но и сказать мне, что сожалеешь о сделанном или сказанном. Это и есть извинение, — ровным тоном пояснил Араб.

— Ну, тогда да. Я пришла извиниться, — обдумав услышанное, ответила Сорка.

— Скажи мне честно, это Горк заставил тебя прийти сюда или ты сама так решила? — неожиданно спросил Араб.

— А зачем тебе это знать? — тут же насторожилась Сорка.

— Если ты пришла сюда по приказу Горка, то можешь уходить, — пожал плечами Араб.

— Почему?

— Потому что, это будет означать, что ты так ничего и не поняла. В этом случае твои извинения будут только словами. Ты так не думаешь. Ты просто делаешь то, что приказал тебе отец.

— А если я решила прийти сама?

— Тогда я рад тебя видеть. Садись, и мы просто поговорим.

— Зачем?

— Чтобы между нами больше не было споров, — терпеливо пояснил Араб.

— А в чём разница для тебя самого? — продолжала допытываться Сорка. — Ведь если я сказала, что виновата, это должно быть для тебя главным, ведь это значит, что ты делал всё правильно.

— Я и так знаю, что делал всё правильно. Для меня важно то, что ты сама поняла, что поступила не так, как нужно. Важно именно это, а не то, что я думаю, — всё так же ровно пояснил Араб.

Сорка замолчала, обдумывая услышанное, и медленно опустилась на помост, приняв самую удобную для себя позу. Потом, тихо постанывая, она задала очередной вопрос:

— Почему для тебя так важно, поняла я что-то или нет?

— Горк хочет, чтобы ты пошла с нами к базе улов. Это важно. И для меня, и для всех мирров. И если случится так, что нам нужно будет сражаться, я хочу быть уверенным, что ты будешь внимательно слушать и делать всё, что прикажут тебе отец или я. И дело тут не в том, что мы самцы, а в том, что мы старше и опытнее. Я уже говорил тебе, что вся моя жизнь прошла в войнах. Там, у себя на родине, я воевал всю жизнь. Это моя работа.

— Но ведь мирры тоже воины, — возразила Сорка с заметной растерянностью.

— Мирры больше охотники, чем воины. Ведь вы не сражаетесь с целыми народами. Мелкие стычки между племенами за лучшие угодья или схватки на праздник — я не считаю. Про проклятие предков я даже не говорю. Поверь, войны на моей родине намного серьёзнее и страшнее. А самое главное, что они более кровавые. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты поняла, что твоё поведение может погубить не только тебя, но и всех, кто идёт рядом с тобой.

— А почему ты решил, что я не стану вас слушаться, — фыркнула Сорка.

— Просто потому, что ты не послушала отца, когда он запретил тебе нападать на меня. Он даже пригрозил тебе, но ты сделала по-своему. Именно поэтому я и решил, что, если уж ты осмелилась спорить с отцом в такой малости, то в серьёзном деле ты просто специально будешь делать всё, что задумаешь сама. Только для того, чтобы показать нам, какая ты умная и смелая.

— Ты меня за молочного котёнка держишь? — неожиданно насупилась Сорка.

— Я?! Это ты себя так ведёшь, — развёл руками Араб.

— Хочешь сказать, что, когда я бросилась в драку с тобой, то повела себя глупо? — растерялась самочка.

— Конечно. Взрослый, умный человек не станет ввязываться в драку только для того, чтобы доказать всем свою силу.

— Ты сказал — взрослый, а потом добавил — умный. Почему? — с интересом спросила Сорка.

— Просто потому, что взрослый — не всегда означает умный. Иногда бывает совсем наоборот, — усмехнулся в ответ Араб.

— В любом случае, я действительно сама пришла сюда. Я слышала, что ты первым вышел на помост рядом с Горком, когда он вызвал на драку молодых самцов. Это правда?

— Ты же слышала, — пожал плечами Араб.

— Но почему ты это сделал?

— Потому что Горк — хороший вожак. Я давно это понял. Но после того как за ним пошли сразу столько взрослых охотников, я убедился, что моя догадка правильная.

— А может потому, что молодые самцы убили бы тебя, если смогли бы победить Горка? — ехидно спросила Сорка.

— Поверь, что это было бы очень сложно сделать. Когда дело доходит до того, что моя жизнь зависит от жизни другого существа, я перестаю сдерживать себя и начинаю убивать. То, что ты уже испытала, — это детская игра, по сравнению с тем, что я буду делать в таком случае.

Вспомнив о полученной трёпке, Сорка вздрогнула и непроизвольно коснулась наиболее пострадавшего бока, покосившись на Араба с заметно возросшим уважением. Увидев её жест, Араб внутренне поморщился и, тяжело вздохнув, извинился:

— Прости, что так сильно бил. Но ты сама виновата.

— Знаю, — мрачно кивнула Сорка. — Не смогла вовремя понять, что ты намного сильнее.

— Ну, раз мы всё решили и между нами не осталось обид, то нам нужно только дождаться, когда ты поправишься.

— И что тогда?

— Мы сможем отправиться в путь, — пожал плечами Араб.

— Тебе так не терпится уйти от нас? — удивилась Сорка.

— Нет. Я хочу посмотреть на станцию улов. Ты же знаешь, что Горк собирается начать войну с ними.

— Знаю, но не уверена, что это правильно, — ответила Сорка с неожиданной задумчивостью.

— Почему? — с интересом спросил Араб.

— Мы боимся их, и это, к сожалению, правда. Но мы не понимаем своего страха. Ты говоришь, что воевал всю жизнь. Тогда ответь, как можно сражаться с врагом, которого боишься ещё до того, как увидел? — тихо спросила Сорка.

— Сражаться можно, — так же тихо ответил Араб. — Но храбрость заключается не в том, чтобы не бояться, а в том, чтобы победить свой страх. Поверь, боятся все. Не бывает бойцов, которые ничего не боятся.

— Тогда, если подумать, то получается, что самый главный враг воина — это не враг, а он сам? Его страх? — растерялась девушка.

— Да. Именно так. Тот, кто смог победить свой страх, сможет сделать то, что недоступно другим.

— Скажи, а там, у тебя на родине, все так думают? — неожиданно спросила она.

— Многие, — улыбнулся Араб.

За разговором он успел обтянуть срезанные ветви полосками кожи, плотно скрепив их вместе. Очнувшаяся от задумчивости Сорка с интересом посмотрела на получившуюся конструкцию и, осторожно коснувшись её пальцем, спросила: