Сладкая горечь магии - Эдриенн Тули

Мать пошевелилась в кресле.

– Боюсь, совсем скоро станет уже слишком поздно. Ковен выдохся. Королева захочет отправить какую-нибудь ведьму на костер в наказание. И если кто-нибудь узнает, что на самом деле произошло, меня сместят, а тебя убьют, чтобы разрушить твою связь с сестрой. Без нее Марлина погибнет.

Мать смотрела на Тэмсин с чувством, которому та не знала названия.

– Это ты привязала жизнь сестры к своей силе. Тебе и следует найти способ разрушить эту связь. Ты должна остановить ее.

– Я? – выплюнула Тэмсин. – Но если я это сделаю, она умрет.

Ей потребовались все оставшиеся силы, чтобы произнести это.

Вера наклонилась над столом:

– Необязательно, если вы будете работать вместе.

– Как? – Тэмсин презирала себя за отчаяние. – Марлина меня ненавидит.

Смысл этих слов ранил своей правдивостью будто ножом.

Вера печально улыбнулась:

– Это не так. Вы просто разные, хоть ты и отказывалась это признать. – Она поправила стопку книг рядом с собой. – Разыщи сестру, Тэмсин. Помирись с ней. Останови все это! – в голосе матери проступила мольба. – Ради всех нас.

Она поднялась из-за стола и вышла в дверь, коротко кивнув Тэмсин. Это вновь была Глава Ковена Вера. Мать Тэмсин исчезла.

Было удивительно, что свет все так же лился в высокие окна и луна заливала пол под ногами. Тэмсин шагала осторожно, и юбка тихонько шелестела подолом, пока ведьма пробиралась по коридору тем же путем, которым она так часто ходила в прошлом. Только в этот раз она не выскальзывала из спальни, чтобы встретиться с Леей, пряча под плащом огонек. Они не растягивались вместе на полу библиотеки, скрываясь за пыльными стеллажами, не обменивались секретами и время от времени – нежными, ищущими поцелуями. Тогда темнота хранила в себе восхитительную надежду.

Теперь западное крыло опустело. Распахнутые двери спален открывали взгляду неубранные кровати, одинокие туфли, смятые мантии. Обитатели этих комнат убегали в спешке. Наверняка их отправили по домам из-за нового темного заклинания. Заклинания Марлины. Нелегко было произнести такое даже про себя.

Тэмсин остановилась, глядя на четыре пустующие кровати в их старой комнате. Сестер поселили в одну комнату для младшекурсниц, и они обе выбрали верхние ярусы. Тэмсин хотела постоянно видеть сестру. Марлина хотела спать ближе к небу.

Тэмсин оперлась о дверной косяк, чуть сползая по гладкому дереву. Пять лет. Пять лет она верила, что сестра погибла. Пять лет, в течение которых Тэмсин ни разу в этом не усомнилась. И все это время Марлина спала, запертая в башне за щитом из чар.

Мечтала ли она, чтобы ее спасли? Или радовалась, что ее впервые оставили в покое?

Тэмсин стало дурно. В обоих случаях она подвела Марлину – делала или слишком много, или недостаточно.

Вот почему Вера настояла на проклятии. Когда Тэмсин любила, то любила слишком сильно. Становилась опасной. Раньше она никогда не понимала этого так отчетливо. Любовь Тэмсин вредила людям.

Она потерла глаза тыльной стороной ладоней, отчаянно желая уметь плакать. Что угодно, лишь бы выпустить эту ужасную боль в груди, эту тяжесть в сердце. Осознание вины не давало вдохнуть. Все, что произошло, произошло из-за Тэмсин. Что скажет об этом Рэн?..

Рэн.

Она ведь осталась одна перед Шестеркой! Тэмсин поспешила по коридору и отшатнулась, когда двери распахнулись раньше, чем она до них дотронулась. Ведьма напряглась, ожидая ругани или вскрика, когда ее заметят. Но вместо этого увидела знакомый угрюмый изгиб красных губ.

Странно было вспоминать прежние чувства к Лее. Глядя на нее теперь, Тэмсин видела лишь случайную девушку.

– Ты что, ходишь за мной?..

Лея закатила глаза.

– Еще раз повторяю, – ровно сказала она. – Я тут живу, так что это скорее тебя надо спрашивать.

Тэмсин пошатнулась. Усталость ползла по костям, как утренняя изморось. Ведьма оперлась об стену и прислонилась к ней головой.

Лея прищурилась:

– Не делай так!

– Как? – Тэмсин неохотно оторвала щеку от камня.

– Не дави на жалость. Это невыносимо! – тон был мягче слов.

– Извини, – ответила Тэмсин. – Я не спала два дня.

– И правда. – Лея захихикала. – Выглядишь ужасно.

– Извини, – повторила Тэмсин.

Лея фыркнула:

– Да что с тобой такое?

– В смысле?

– Мы два года были лучшими подругами, но это первый раз, когда я слышу от тебя извинения.

Тэмсин вздохнула, чувствуя, как вина ворочается в груди. Еще одно последствие ее пренебрежения всем миром.

– Извини, – снова проговорила ведьма и вздрогнула.

Лея хмыкнула:

– А она славно над тобой потрудилась, правда? Я прямо по лицу вижу, какая ты теперь серьезная.

– Кто?

Лея непонимающе моргнула.

– Та, что меня заменила.

– Рэн?

– Нет, – рубанула Лея, – какой-то другой исток, которого ты притащила. Да, Рэн! – Она прислонилась к стене рядом с Тэмсин. – Где ты вообще ее нашла? Я думала, мы собрали истоков со всех уголков света.

Тэмсин тоже так думала, пока Рэн не появилась у нее на пороге.

– Она пришла ко мне.

– Ну, разумеется, – мрачно буркнула Лея.

– Что это значит? – Тэмсин повернулась, чтобы посмотреть в лицо девушке, которая когда-то была ее подругой.

– Это значит, что у тебя всегда все будет отлично, независимо от обстоятельств. – Лея отвернулась, глядя в окно на противоположной стене. – Значит, я правильно поступила, отказав тебе.

Тэмсин нахмурилась:

– Я ничего не понимаю.

Смех Леи эхом пролетел по пустому коридору.

– Тебе хоть когда-нибудь было до меня дело? Хоть немного? Хоть по-дружески? – Ее взгляд безнадежно обежал лицо Тэмсин. – До того, как все началось.

– Ну конечно!

Какой странный вопрос. Даже если Тэмсин не помнила своей любви к Лее, она знала, что эта любовь была. Она всегда восхищалась ею – ее внутренней магией, ее уверенностью в себе. Тем, как она наполняла Тэмсин силой и значимостью.

– Тогда почему ты попросила меня о помощи? – Лея спрятала лицо за волосами, как всегда делала, когда была готова расплакаться. – Они бы убили меня, а ты плевать хотела!

– Это не так!

Но Тэмсин вдруг поняла, что в каком-то смысле Лея была права. Ведьма думала, что, вернувшись Внутрь, получит шанс на искупление. Возможность все исправить. Но каяться придется долго.