Авиньонский квинтет. Констанс, или Одинокие пути - Лоуренс Даррелл

— Все в порядке, Аффад, при ней можете говорить; она — наш близкий друг.

Аффад приятно удивился.

— Вы читаете мои мысли. Но поверьте: никаких секретов, просто я подумал, что невежливо болтать о своем в присутствии третьего лица — вот и все.

Принц нетерпеливо кивнул.

— Фу-ты ну-ты, сколько суеты! Констанс не будет возражать, если мы немножко поболтаем, не правда ли, дорогая? — Он повернулся к Аффаду. — Итак…

Банкир вынул из кармана маленькую красную записную книжку и начал ее листать.

— Отлично, — сказал он. — Ваша поездка в Швецию и Париж дело решенное. Правда, транспорт теперь очень ненадежный, так что визит может занять больше времени, чем вы рассчитываете. У меня состоялся долгий разговор с астрологом Морикандом.[110]Его действительно пригласили к Гитлеру, но он не смог пробраться через границы, где идет стрельба, и вернулся.

Принц рассеянно шарил в карманах в поисках своей записной книжки, по-видимому, желая сделать какие-то записи, однако под руки ему попались фотографии его детей, и он принялся внимательно, с удовольствием, даже с обожанием вглядываться в них, слушая своего советчика, так сказать, вполуха.

— Астролог! — с отсутствующим видом произнес он. — Что еще? — Дети на снимке заглядывали в фотоаппарат точно любопытные оленята. — Маленькие дети всегда прелестны, — задумчиво произнес принц. — Каждый в своей маленькой душе уже несет знак судьбы, которая медленно разворачивается, как молитвенный коврик.

На принца вновь накатило чувство вины, он вдруг поник, но постарался взять себя в руки. Торопливо отложив фотографии, он повернулся к Аффаду, который сказал:

— Знаете, он живет в соответствии с предсказаниями, как какой-нибудь Тиберий,[111]так что прорицатели вовсю борются за его внимание. Позднее мы сможем воспользоваться этой его слабостью. Я рад, что вы на всякий случай захватили своих тамплиеров. Это как раз то… ладно, посмотрим. Что неминуемо, так это Россия; вся махина движется в ее сторону. Полагаю, что после падения Греции и победы Роммеля над англичанами в Египте этот человечек обрел свободу действий: теперь у него никаких проблем на флангах.

— У меня столько забот, — со вздохом произнес принц, обращаясь к Констанс. — Надо организовать поездку в Виши. Еврейская община в Египте предлагает огромные суммы, чтобы выкупить свою родню из Франции, и необходимо найти человека, который умеет внимательно слушать, как Лаваль.[112]Теперь вы понимаете, почему возникла идея насчет Авиньона. Кстати, англичане тоже имеют там своих агентов, которые сообщают, будто нацисты верят, что сокровища тамплиеров спрятаны где-то в Провансе и что нанятые лордом Галеном люди нашли это место, однако были вынуждены свернуть лагерь, не начав раскопки. Два его сотрудника, оставшиеся там, уже арестованы, и один умер под пытками. По иронии судьбы, это его немой секретарь, который не мог произнести ни слова! А немцам казалось, что он упрямится, вот и замучили беднягу до смерти. Что за мир, что за нелюди! — он встал. — Что ж, надо еще кое-что уладить перед отъездом. — С неохотой принц стал прощаться, он был очень нежен и пообещал немедленно связаться с ней после возвращения, вероятно дней через десять. — Аффад отвезет вас домой. Он останется тут на некоторое время, кстати, у него письма для друзей Обри.

— Я могу подсказать вам, где их искать, — предложила она, — почти каждый вечер они проводят в довольно сомнительном баре. Если меня отвезут домой, я покажу, где он находится, это совсем близко от меня.

— Буду очень признателен, — ответил принц, и все трое пересекли ротонду и по мраморной лестнице спустились во двор, где их поджидал лимузин. Прощание было недолгим — принц был уверен, что скоро вернется. Время показало, что он был неправ, но этого он не мог предугадать тогда, в момент расставания среди зеленых лужаек и гравиевых дорожек египетского дипломатического представительства. Аффад вел машину медленно и осторожно, негромко беседуя с Констанс обо всяких пустяках; когда они проехали мимо бара, Аффад аккуратно записал его адрес. Аффад и в самом деле был на редкость красив, по крайней мере так показалось Констанс, однако ей не понравилось то, что она думает об этом, и она нахмурилась, отгоняя от себя ненужные мысли и сказав себе поучительно: «Красота не заменяет характер. Вот!» Тем не менее, она еще поболтала с Аффадом, не выходя из автомобиля, оправдываясь тем, что должна быть любезной с друзьями принца. Но вскоре ей стало ясно, что она восторгается его смуглыми руками, лежавшими на руле, и легкой небрежностью в костюме. Что до него, то он нашел ее очень красивой, но несколько мужеподобной — мысленно он попытался убрать ее чудесные волосы и нарисовать ей усы. Этой уловкой, то есть мысленным изменением пола, Аффад часто пользовался, желая получше «разглядеть» характер человека. Бывало, таким образом он совершал настоящие открытия. Но в данном случае усы оказались не на месте, и даже в образе юноши Констанс выглядела прекрасным Нарциссом. Тогда Аффад, отбросив свои затеи, проговорил с улыбкой:

— Принц говорил, что вы работаете психоаналитиком. Полагаю, вы рассматриваете наши сны как закупоренные бутылки желания.

Констанс засмеялась и ответила:

— В известной степени так оно и есть.

На этом, со смехом и теплым рукопожатием, они расстались, правда Аффад попросил разрешения звонить ей и сообщать о передвижениях принца.

— Ну, конечно, — отозвалась Констанс и продиктовала номер своего телефона.

Автомобиль отъехал от дома и, завернув за угол, остановился возле старого бара «Навигация», где в эту минуту Сатклифф, не совладав с легким шаром, грубо выругался. Увидев в окно автомобиль, он крикнул своему приятелю:

— Эй, Тоби, тут черная машина. Смотрите. Какой-то вооруженный субъект только что перешел улицу. Он направляется сюда.

Происходящее было столь очевидным, что Тоби чуть не убежал прятаться в туалет. Далеко не сразу он пришел в себя, хотя Аффад совсем не был похож на убийцу. Когда же он сообщил, что привез письма от Блэнфорда, все восприняли это с огромным энтузиазмом. Аффад взял стаканчик, протянутый мрачным барменом, и подошел к посетителям, окружившим бильярдный стол, чтобы поговорить с ними, пока идет игра. Так состоялось его знакомство с двумя приятелями, и вскоре он стал с ними неразлучен.

Слепящая белая лампа над бильярдным столом освещала две массивные мужские фигуры, которые резко контрастировали с изящной фигуркой Констанс, согласившейся присоединиться к ним. Бильярд давал возможность хорошо отдохнуть, скоротать вечер самым приятным образом — все трое молчали уже минут десять, не обременяя себя беседой. В кресле возле подставки для киев в непринужденной и элегантной позе устроился Аффад, который внимательно наблюдал за ходом игры и время от времени затягивался сигарой. Шары приветливо пощелкивали, катаясь по зеленому сукну. Сатклифф прервался, чтобы сделать глоток пива, и проговорил уже в четвертый раз: