Собибор. Восстание в лагере смерти - Иван Беркутов

Спустя два часа группа вышла из леса. Впереди лежало открытое поле. Прошли по нему километра три. Печерский в душе радовался, что все еще стояла ночь – днем на этом поле их было бы видно издалека.

Внезапно дорогу идущим преградил глубокий ров, наполненный водой. Ширина рва была метров шесть – не перепрыгнешь. Надо было искать переправу. Повернули, пошли налево. И вдруг… Впереди они услышали чей-то разговор. Кажется, говорили по-русски. Но это могли быть немецкие прислужники, власовцы. Аркадий Вайспапир вызвался пойти в разведку. Он по-пластунски пополз вперед и вдруг различил, что кто-то говорит по-русски с кавказским акцентом. Кто мог в этих краях так говорить, если не Шубаев-Калимали? Аркадий сделал еще несколько шагов… Так и есть! Шубаев вел целую группу. И они уже успели соорудить плот и переправиться через ров.

Произошла радостная встреча. Группа Печерского тоже переправилась на ту сторону, и вместе они двинулись дальше. Во время коротких остановок Печерский расспросил людей из группы Шубаева, не видели ли они Люку. Но нет, никто не видел девушку. Ее исчезновение так и осталось необъясненным.

Теперь в объединенной группе было пятьдесят семь человек. Это было очень много – целых два взвода. В такой большой группе труднее было поддерживать порядок, труднее было добиться тишины. Труднее найти удобную площадку для отдыха, труднее переходить дороги… Но разделяться пока не хотелось.

Вдруг одна женщина, шедшая с Печерским, раскричалась.

– Мойше, ты где? – звала она мужа. – Где ты? Мойше, отзовись!

Кричала она не во всю силу – так, чтобы услышал ее ненаглядный Мойше, который тоже был здесь, с группой. Но все равно в ночной тишине ее крик разносился, наверное, на несколько километров. Ну, и что с такой делать? Если бы с ними был Лейтман, самый авторитетный человек для Печерского, он бы, наверно, сказал, что придется терпеть, что нельзя выгнать женщину из группы. Но Лейтмана с ними не было – он остался там, на опушке леса, убитый шальной пулей. Какая нелепость! Вырваться из лагеря – и умереть, уже оказавшись на свободе!

Прошли примерно пять километров после рва с водой. Впереди послышался шум поезда. Перед глазами беглецов предстала открытая местность, кое-где поросшая кустарником. Близился рассвет, и соваться туда, на открытое место, было нельзя. Надо было найти ночлег здесь, в лесу. И пока основная часть группы спит, провести разведку.

Впрочем, в лесу тоже убежище не слишком надежное – лес в этом месте был редкий, он просматривался во всех направлениях. Три руководителя – Печерский, Цыбульский и Шубаев – собрались и устроили совещание. Цыбульский стоял за то, чтобы вернуться немного назад. Ему казалось, что в километре отсюда они проходили густо заросший лесок. Там можно было бы спрятаться.

Однако Шубаев возразил:

– Помню я этот лесок. Не лес, а пятачок. Хватит взвода эсэсовцев, чтобы прочесать его насквозь. Да и зачем ходить взад-вперед? Нет, прятаться надо здесь!

– Где это – здесь? – не понял Цыбульский. – Вот тут, на открытом поле?

– Да, вот тут! Оно совсем не открытое. Вон сколько кустов, овражков. Надо рассыпаться по этому полю и спрятаться по одному – по два человека под каждым кустом. Немцам и в голову не придет искать нас здесь, совсем рядом с дорогой.

Предложение Калимали было на первый взгляд странное, даже нелепое. Но именно этим оно понравилось Печерскому. Действительно, немцы и не подумают искать беглецов в таком опасном месте. И он отдал приказ группе рассыпаться и прятаться в поле.

– Только так прячьтесь, чтобы вас и в двух шагах не было видно! – напутствовал он людей. – Вон в лесу сколько листьев нападало. Натаскайте побольше этих листьев, заройтесь в них. И до ночи не шевелитесь. Постарайтесь хорошенько выспаться, отдохнуть. Потом снова придется долго идти.

Люди разошлись и начали укладываться. Спустя полчаса уже никого не было видно: пятьдесят семь человек словно ушли под землю.

Печерский заранее оставил возле себя Цыбульского, Шубаева и Вайспапира. Они разбились на пары и отправились в разведку. Шубаев и Печерский вышли в открытое поле, за которым виднелась железная дорога. Идти по полю они не рискнули.

Цыбульскому и Аркадию повезло больше. Вернувшись, они рассказали, что примерно на расстоянии километра от того места, где остановилась группа, находится железнодорожная станция. Там на путях работают поляки, без охраны. Немцев нигде не видно.

Начался мелкий дождик. А у беглецов не было никакого надежного укрытия. Но приходилось терпеть: лучше было мокнуть в поле под дождем, чем сидеть в сухом и теплом бараке и ждать, когда придут эсэсовцы и начнут над тобой издеваться, а потом убьют.

Перед тем как лечь спать, Печерский назначил двух часовых. Они должны были выдвинуться к станции и следить за тем, что там происходит. Вдруг на станцию прибудет поезд с немецкими карателями? Часовые должны были меняться каждые два часа. Лишь приняв все эти меры предосторожности, он позволил себе уснуть. Уснул сразу – ведь он не спал почти двое суток.

Проснулся он, уже когда стемнело. Товарищи рассказали ему, что весь день над полем летали немецкие самолеты. Было похоже на то, что немцы с воздуха высматривают беглецов. Однако все люди из их группы хорошо замаскировались, так что с воздуха ничего нельзя было разглядеть.

Проснулся не только командир – повсюду под кустами происходило движение, люди вставали после отдыха. Было уже темно, немцев можно было не опасаться, и Печерский решил немного подбодрить людей. Он собрал возле себя два десятка человек и обратился к ним:

– Товарищи! Вы знаете, какой сегодня день? Сегодня 15 октября. Для нас это очень важный, знаменательный день. Это первый день нашей свободы! Мы сумели уйти на хорошее расстояние от лагеря. Если будем вести себя правильно, не делать ошибок, то проживем на свободе еще много дней.

Печерский решил двигаться чуть севернее, чтобы обогнуть станцию, и перейти железную дорогу вдали от нее. Кто их знает, этих поляков, которые работают на путях, как они отнесутся к беглецам. На станции должен быть телефон, и кто-нибудь мог позвонить в Хелм, сообщить немцам, что здесь видели бывших заключенных.

Они уже собрались двинуться в путь, как заметили неподалеку двух человек, которые осторожно пробирались в обратную сторону – на юг. Судя по тому, как они прятались, это тоже могли быть беглецы.

Так и оказалось: это были собиборовцы. Они рассказали, что уже побывали у Буга и теперь идут обратно.

– Почему же вы не переправились? – удивился Цыбульский.

– Потому что нам все рассказали местные жители!

– Что рассказали?

– Вчера утром мы вышли к хутору неподалеку от реки, – начал рассказывать один из беглецов. – Поляки, живущие там, отнеслись к нам, в общем, хорошо. Они рассказали, что еще ночью к реке прибыло много немецких солдат. Они разошлись вдоль берега и спрятались в кустах. Особенно много немцев там, где есть переправы через реку. Все переправы тщательно охраняются. Нет, здесь перейти нельзя! Поэтому мы решили пробираться южнее – там меньше дорог, хуторов, там можно будет перейти на восточный берег.