Крещение огнем. Борьба исполинов - Максим Калашников

Очень любопытная деталь: пакистанец рассказал Кейси о том, что поставляемые афганским боевикам переносные зенитные комплексы типа «Стрела» не работают. Как оказалось, эти старые советские ПЗРК закупались в рамках тайной операции в Польше, а затем перевозились в Исламабад. Но почему они не работают? По личному указанию главы ЦРУ его агенты быстро отыскали разгадку. Оказывается, советская разведка впаривала церэушникам через подставных лиц заведомо бракованные «стрелы», наживая на этом приличные деньги. Увы, на этом выгодный для нас бизнес закончился.

Кейси сделал еще один сильный ход. Он, как и в случае с саудитами, снова использовал мощь спутниковой разведки США. С 1982 г. ISI стала получать космические снимки советских военных объектов в Афганистане, которые передавались пакистанцам через представителей ЦРУ в Исламабаде. Получив такое «информационное оружие», наш враг мог намного лучше планировать нападения на русские гарнизоны и блок-посты. Теперь душманы могли загодя изучить систему охраны важных объектов, расположение целей для атак, пути подхода и отхода.

Так оформилось отличное «боевое содружество» из США, Саудовской Аравии, Пакистана и афганских душманов. Американцы обеспечивали оружие, спутниковую и прочую разведку, организационные моменты, пропагандистское прикрытие и частичное финансирование. Сауды — деньги и подрывную работу на территории Союза. Пакистан взял на себя черную работенку по непосредственной подготовке боевиков, их расквартированию, вооружению и переброске в Афганистан. Ну, а сами «духи»-афганцы выступили в роли «пехоты», «пушечного мяса». Вроде бы Америка впрямую не нападала на Россию, а де-факто убивала советских солдат, уничтожала нашу технику, втравляла СССР в большие военные расходы и дестабилизировала южные регионы Империи.

Взамен Пакистан стал получать большие кредиты от подконтрольных США МВФ и Международного банка реконструкции и развития. Они помогли режиму Зия уль-Хака продержаться на плаву. А потом, уже в 2001-м, американцы спишут Исламабаду половину задолженности.

Стратегический альянс «Саудовская Аравия — Пакистан — афганские душманы — США» очень быстро дал кровавые для русских плоды. Афганская война стремительно превращалась в суровое испытание для советского общества, размягченного и разбалованного «нефтеобильными семидесятыми». Действия душманов на коммуникациях 40-й советской армии и перенос операций на север мятежной страны означали для нас большие потери. Предоставим слово свидетелю — Игорю Морозову, в 1981–1983 гг. офицеру отряда спецназа КГБ СССР «Каскад», который в то время базировался как раз южнее Кабула:

«… В Чечне используется та же, отработанная в Афганистане, тактика нападения на колонны. Поджигаются головная и хвостовая машины, и колонна никуда из ущелья или с горной дороги не денется. Остается только методично ее расстреливать. И пусть там будет хоть пятьсот человек, с ней справятся двадцать. Уничтожение колонны ведется по специальной методике. У нападающих выделялись люди, которые должны жечь наливники (автомобили-цистерны, перевозившие главный груз — топливо. — Прим. авт.). Перевозившие бензин взрывались и горели. Солярка не взрывается, но, растекаясь, горит характерным пламенем с обильной черной копотью, действуя на психику. На фоне всего этого кричат обожженные раненые. В колонне начинается хаос. К горящим машинам не подобраться, не объехать их и не столкнуть с дороги. Вся колонна стоит. И тогда начинается методичное истребление мечущихся рядом с пылающими машинами людей…»

(Борисенко Валерий, Морозов Игорь. Универсальные солдаты КГБ. — М.: «Яуза» — «ЭКСМО», 2005. С. 232)

«… Бензин доставлялся по „трассе жизни“ и был крайне дорог. Колонна шла почти трое суток. И по пути ее обязательно долбали духи. В среднем за проход колонны терялось до 30 человек личного состава…»

(Там же, с. 266.)

Ломалась психика наших бойцов. По словам Морозова, не выдерживали даже офицеры. Чего уж говорить о мальчишкахсолдатах? Обожженные и сгоревшие заживо, разорванные минами — вот что видели воины-афганцы. Вывалившиеся кишки и ужасающие раны после ближнего боя. При этом каждый в душе сознавал, что никакого «интернационального долга» не выполняет, а ведет тяжелую завоевательную войну, начатую по милости впавших в маразм идиотов из Кремля.

«Представьте себе обстановку: несколько дней идет колонна наливников, солнце палит вовсю, вокруг горы. Откуда тебя долбанут — а этого ожидаешь все время — неизвестно. Потом, как всегда, вдруг начинают рваться на фугасах машины, гореть наливники, и огонь ведется, кажется, отовсюду. Солдаты в шоке.

Офицеры могли снять психологический стресс водкой. Вертолетчики — спиртом. И в колонне все офицеры пили, порой доводя себя до полной балды, иначе наверняка сдадут нервы и можно выкинуть нечто… По русскому поверью, детей и пьяных бережет сам Бог… Опьянение — это общая анестезия, обезболивание…

… Когда человек подшофе, его болевой порог снижен. И вряд ли трезвый способен сосредоточенно собирать в плащ-палатку чьи-то еще дымящиеся теплые останки, вывороченные кишки, оторванные головы и конечности, чтобы довезти их до полка и там как-то с ними разобраться. Этим обычно занимались офицеры.

… У многих, когда они видят чужую кровь, начинается головокружение. А тут не просто кровь — в больших количествах обезображенные окровавленные трупы. Трезвый сойдет с ума. И многие сходили.

Можно было, конечно, заставить солдата. Но он сам в шоке: только что со своим товарищем разговаривал, курил одну на двоих сигарету, а теперь должен искать его оторванную голову. В эти минуты мальчишка-солдат каменеет.

Из чистого самосохранения солдаты, особенно механики-водители, в колоннах курили анашу. И все об этом знали. У обкурившегося стеклянный взор, и он чисто механически управляет машиной. Скорость колонны — не выше пяти километров в час, впереди идут саперы. Вот он и держит заданный ритм, а что там у него в мозгу, какие мысли крутятся, неизвестно. Но машиной управляет. Такому солдату можно, как зомби, приказать сделать то, на что он в обычном состоянии неспособен. Сказать, например, что вот видишь, Петьку разорвало и кругом валяются его останки. Иди собери-ка все это. И солдат пойдет. И сделает то, что ему сказали. Уже потом, когда вернется в казарму и оттает, когда пройдет временное снижение болевой и психологической чувствительности, неизбежно наступит стресс…

… Вернувшись в полк, где не покуришь даже втихую, солдат остается предоставленным сам себе. Толковые командиры собирали подчиненных и находили способы, как и чем их успокоить. В самых крайних случаях даже покупали на свои деньги водку, по крайней мере — механикам-водителям…»

(Там же, с. 298–299.)

А теперь представьте себе, сколько конвоев должно было тащиться по афганским дорогам каждый день, чтобы питать огромную машину русского военного контингента в стране. И сколько мишеней представлялось душманам, умело снабжаемым через Пакистан. Да, генерал Ахтар и Уильям Кейси свое дело знали, когда выбирали «дорожную войну» как главное направление боевых операций. Их воздействие, как видите, выходило далеко за рамки чисто военного эффекта. Война на трассах снабжения становилась мощным средством поражения психики русских воинов.