Твои нежные руки - Розмари Роджерс

Она, очевидно, совсем потеряла голову, потому что догадалась взглянуть на обложку книги, только когда очутилась в карете и раскрасневшаяся взволнованная Люси подложила ей под ноги обернутый в шерстяную ткань кирпич. Какая жалость! Это вовсе не тот роман! «Чувство и чувствительность», написанный анонимным автором[11]. Очевидно, сэр Алекс, застигнутый врасплох, перепутал томики.

Может, даже к лучшему, что лорд Карлтон явился так своевременно. А ей следовало бы осторожнее подготовить сэра Алекса к своему несколько необычному предложению. Прежде всего следует тщательно все обдумать.

Отрадно уже и то, что он оказал ей достаточно приветливый прием. Остается найти способ немного растопить его обычную сдержанность.

Дорога к Лондонскому мосту была запружена телегами и экипажами. Несмотря на мороз и ледяные натеки, весь Лондон, похоже, устремился на Зимнюю ярмарку, бурлившую на намертво застывшей реке. Амелия, все еще не успокоившаяся, хотела было повернуть назад, но побоялась, что Люси заподозрит неладное: в конце концов именно под предлогом посещения ярмарки им и удалось улизнуть из дома в такой холод.

По всей Темзе были рассыпаны палатки, лотки, расхаживали разносчики, торговцы пирожками, устрицами, фруктами, разгуливали праздные зеваки, шныряли карманники и подозрительные личности. Повсюду царила праздничная атмосфера, хотя приходилось ступать медленно и осмотрительно: лед был скользким, как стекло, а берега — довольно обрывистыми. Люси смеялась каждому слову лакея, а Трент честно старался уделять равное внимание барышне и розовощекой горничной.

Соблазнительные ароматы горячего хлеба разносились вокруг; гуляющие, особенно мужчины, уже успели согреться бренди, джином, пивом и другими горячительными напитками. По обеим сторонам возвышались игорные палатки, наспех натянутые на деревянные колья, напоминавшие расшатанные зубы.

Троица медленно пробиралась сквозь толпу. Трент купил всем по мясному пирогу, оказавшемуся жирным, но удивительно вкусным, с начинкой из говядины и лука, залитых густой подливой с пряностями. Смеясь над собственной неспособностью уберечь перчатки от пятен, Амелия с жадностью набросилась на лакомство, особенно после того как сообразила, что не ела вот уже два дня.

С ее стороны, возможно, не так уж глупо решиться на прогулку, хотя ничего еще не решено и груз бед и неприятностей давит на плечи. Но здесь, среди беспечных гуляк, старавшихся хоть на минуту забыть тяготы жизни, можно стать одной из них и наслаждаться простыми удовольствиями.

— Смотрите, мисс Кортленд! — воскликнула Люси, задыхавшаяся после спуска по крутому обрыву. — Куклы! Панч и Джуди! Давайте посмотрим!

Наверху ширм, увенчанных красным занавесом, кривлялись марионетки, обмениваясь сальными шуточками.

Невидимые руки управляли «супружеской четой» с гротескно-уродливыми лицами; невидимые голоса с грубоватым остроумием обсуждали последние городские события, высмеивали аристократов, упражнялись в язвительных перепалках. Амелия громко смеялась вместе с соседями, забавляясь быстрым обменом ехидными репликами, задевавшими всех и вся: от политиков до королевской семьи.

— Приобрели вкус к вульгарным развлечениям, мисс Кортленд?

Она мгновенно поняла, кому принадлежит знакомый низкий голос: для этого даже оборачиваться не потребовалось. Поняла — и оцепенела. Только этого не хватало!

Откуда он взялся?! Но ответить все же придется.

— Видите ли, — сухо процедила она, — последнее время мне так часто приходится бывать в обществе людей низких, чтобы не сказать подлых, что это всего лишь невинные забавы по сравнению с теми, которые приходилось наблюдать.

— Вы так считаете? — Уголок рта дернулся в подобии улыбки, не затронувшей, однако, глаз. — Для многих, смею сказать, они не так уж невинны.

— Подобные высказывания меня давно уж не удивляют. Вы всегда предпочитаете думать о людях худшее.

— И почти всегда оказываюсь прав.

Он буквально сверлил Амелию взглядом, словно точно знал, куда и зачем она сегодня ездила. Ну почему он уставился на нее как на преступницу? И без того она лишилась самообладания при одном виде этого человека.

— Простите, милорд, мы как раз уходим, — обронила она.

— Как удачно, и я тоже! Провожу вас домой. У Меня дело к бабушке.

— Вряд ли стоит беспокоиться, милорд. Наша карета неподалеку.

— Превосходно! — обрадовался Холт. — Мои спутники жестоко покинули меня, а я терпеть не могу наемные экипажи.

Что ей оставалось делать? Нельзя же грубить графу при слугах!

Пришлось сдаться и взять его под руку, хотя она так и сжалась от прикосновения к его рукаву.

Но мучения ее на этом не кончились. Деверелл сел рядом на бархатное сиденье, близко, чересчур близко, заполнив, казалось, все свободное пространство своим разгоряченным телом. На противоположном сиденье устроилась Люси, как нельзя больше походившая на маленькую яркую птичку, с лицом, раскрасневшимся от холода и шуточек красивого лакея.

Перестук колес на разбитом льду, брызги растаявшего снега, летевшие во все стороны, тряска, толчки… но Амелия ничего не замечала, мечтая лишь скорее оказаться дома. Тогда она сумеет ускользнуть от нежелательного присутствия Деверелла. И без того тяжелые воспоминания одолевали ее. Она не могла забыть о той ночи в библиотеке. Подробности смешались в одурманенном бренди мозгу, но реальность оказалась слишком жестокой. И его неотступный взгляд… весело-издевательский, под стать лениво-равнодушной позе.

Она рассеянно отметила появление нового шрама на лице. Красный, еще не до конца заживший, он придавал его физиономии еще более злобное, чем обычно, выражение.

Решив, что с нее довольно, девушка отвернулась к окну, рассматривая опустевшие улицы и заваленные снегом крыши домов. Белоснежный пух, сверкающий сотнями алмазов, скрывал грязь и уродство, придавая Лондону незаслуженную, почти неземную чистоту. Как фальшива бывает внешность!

— Вам, похоже, нравится играть с опасностью, мисс Кортленд.

Девушка неохотно отвела взгляд от окна.

— Почему вы так считаете, милорд?

— Посещать подобные места без надлежащего сопровождения не только глупо, но и опасно.

— Вряд ли что-то может случиться средь бела дня…

— Очевидно, вы забыли убийства на Ратклиффской дороге.

Амелия даже задохнулась от возмущения.

— Не забыла, но все это произошло больше года назад, причем в Ист-Энде.

— Не слишком далеко отсюда. Мы почти рядом с новыми лондонскими доками, не говоря уже об Уаппинге и Бермондси, буквально кишащих пьяными матросами с судов и лихтеров, возчиками, портовыми грузчиками и проститутками, любой из которых будет счастлив избавить вас от сумочки, а если нальется спиртным по самое горло — то и от жизни.