Оракул мертвых - Валерио Массимо Манфреди

Ему навстречу шел Анастасиос Богданос.

Десять лет прошли, не оставив следов на его лице, словно вода, омывающая базальтовую скалу. Караманлис хотел было нажать на педаль тормоза, но сдержался. Он уехал прочь, туда, где Богданос не мог его видеть, а потом вернулся обратно пешком, продолжив слежку. В какой-то момент адмирал сошел с дороги и поднялся на вершину небольшого мыса, нависавшего над морем, сел там, зажав руки между коленями, и долго, без движения, глядел на блестящую ширь волн.

Клаудио Сетти с того места, где он лежал, было видно извилистое шоссе, ведущее в Гитион, а из кабины доносился смутный, далекий гул голосов, перемежавшийся долгими паузами и звуками радио. Пару раз грузовичок тормозил у блокпостов, но Клаудио не тревожился и всякий раз без каких-либо эмоций разглядывал через край кузова полицейских и их машины, которые пропадали вскоре во мраке.

Они проехали Гитион и двинулись по дороге на север. Им начинала овладевать усталость. Покачивание грузовичка постепенно усыпляло его. Музыка, передаваемая по радио, приглушенная стенками кузова, теперь казалась ему похожей на песню, которая всегда была с ним в самые яркие моменты его жизни, что-то вроде народной баллады: мать напевала ее ему в детстве. Мать умерла, когда он был совсем маленьким, и эта мелодия осталась единственным напоминанием о ней.

Километров через десять пикап замедлил ход, а потом остановился на железнодорожном переезде, и Клаудио очнулся. Когда машина снова пришла в движение, он спрыгнул на землю и, выждав немного, укрывшись за будкой, пешком пошел в ту же сторону. Незнакомцы помогли ему обвести вокруг пальца могущественный полицейский аппарат и даже не подозревали об этом.

Он снова пришел в себя, ощутил прилив сил и энергии, хотя и не ел много часов. Быстрым шагом он брел сквозь теплую ночь, под пение петухов и лай собак, а когда небо начало светлеть, тракторист подвез его до таверны, располагавшейся недалеко от Эгия. Хозяин принес ему яичницу омматия и фасоль под соусом со свежим хлебом.

Все было вкусно, а счет составил всего лишь двести драхм.

Аэрополис

12 августа, 8.00

Капитана Караманлиса разбудил телефонный звонок от агента Главного управления полиции Афин.

— Капитан, я нашел нераскрытое дело Интерпола, отправленное в архив. Оно вас, несомненно, заинтересует. Два месяца назад в Югославии было обнаружено тело сотрудника английского посольства в Белграде, некоего господина Джеймса Генри Шилдса. Он находился на охоте в Македонии, в окрестностях долины Струмы. Стрела пронзила ему сердце, а рот и глаза жертвы были завязаны.

Караманлис несколько секунд молчал, пораженный услышанной новостью. Потом проговорил:

— Ничего удивительного: он занимался грязной работой.

— Есть еще кое-что: в кармане его пиджака был обнаружен листок с надписью по-гречески. Поэтому я подумал, что, вероятно, это вас заинтересует. Мне сразу вспомнилось убийство Руссоса и Карагеоргиса.

— Что говорится в послании?

— По-видимому, фраза не имеет смысла…

— Ты мне ее прочтешь наконец, черт возьми?!

— Сейчас, капитан. Согласно сообщению югославской полиции, текст гласит: «Часто без страха видал ты, как гибли могучие мужи — в битве, иной одиноко, иной в многолюдстве сраженья, — здесь же пришел бы ты в трепет, от страха бы обмер».

Капитан с размаху сел на постель: вот оно, третье убийство, дополняющее картину. Теперь трудно не усмотреть здесь связи с произошедшим той ночью, десять лет назад. Но что хочет сказать убийца? Что за послание содержится в его словах? Агент на другом конце провода вывел Караманлиса из задумчивости:

— Капитан, капитан, вы еще на связи?

— Да, я тебя слышу.

— Вы еще что-нибудь хотите узнать? Нам запрашивать еще какие-нибудь разъяснения?

— Василиос Влассос, сержант Влассос, где он сейчас находится?

— Минутку, я проверю, капитан… Влассос… Вот, Влассос уехал в отпуск.

— Куда?

— В Портолагос.

— Что это, черт возьми, за место — Портолагос? Никогда о таком не слышал.

— Деревня во Фракии. У Влассоса в тех краях любовница.

— Срочно свяжитесь с ним и скажите ему, чтобы был осторожен. Существует большая вероятность того, что кое-кто расправится с ним чудовищным образом, как с Руссосом, Карагеоргисом и тем, другим несчастным. Ты хорошо меня понял?

— Да, капитан, конечно. Я немедленно этим займусь.

— И предупреди моего коллегу в Салониках: я явлюсь к нему, как только окажусь в тех местах.

— Слушаюсь, капитан.

Караманлис повесил трубку, достал из кармана пиджака блокнот и записал там строки послания, обнаруженного на теле Шилдса, пока эти слова не выскочили у него из головы; потом он торопливо умылся и оделся, собрал свои вещи, запихнув их в маленький чемодан. Прежде чем спуститься, он позвонил в управление полиции Каламаты и отдал распоряжение внимательно следить за синим «ровером», припаркованным у гостиницы «Плайя», а также за передвижениями его владельцев, не попадаясь им на глаза. Через несколько минут он уже сидел за рулем своего автомобиля.

В бардачке лежала карта дорог. Он развернул ее на руле и стал пальцем искать место, куда отправился отдыхать сержант Василиос Влассос. Деревушка в восточной Фракии, недалеко от турецкой границы, на полпути между Ксанти и Комотини, стояла на берегу то ли бухты, то ли лагуны — не очень понятно. В Греции столько прекрасных мест… Он сложил карту и двинулся в путь довольно быстро. Ему не хотелось слишком утомлять себя. Достаточно будет приехать завтра, пожалуй, к вечеру. Он решил, что заниматься адмиралом Богданосом бессмысленно, по крайней мере пока. Интуиция подсказывала Караманлису — он встретит его неподалеку от Портолагоса, и если так оно и окажется, дело каким-то образом начнет проясняться. Он связался по рации с оперативной группой и порекомендовал снять блокпосты. В этот час убийца уже, несомненно, далеко ушел. Чтобы остановить его, нужны не блокпосты, а совсем другое.

Если он правильно рассудил, то сейчас настала очередь Влассоса, а потом придет и его собственный черед. Убийца наверняка оставил его напоследок, как говорится по-латыни, dulcis in fundo.[19]Именно так, dulcis in fundo, или даже in cauda venenum[20]— вот ублюдок, сукин сын, — но нет, теперь-то я буду ждать тебя в этой чертовой бухте. Я буду ждать и буду готов.

С наступлением дня Караманлис проехал Спарту, а потом остановился перекусить в окрестностях Коринфа. Он также позвонил жене, предупредив ее, что еще несколько дней будет в отъезде.

— Когда же ты соберешься подать в отставку? — проговорила бедная женщина. — Ведь ты уже достаточно прослужил, а на выходное пособие мы сможем даже переехать в другой дом, купить новую мебель…