Аэроплан-призрак - Поль де Ивуа

Называющий себя «Мисс Вдовой» принялся рассматривать переданный ему предмет. Устройство его он, по-видимому, одобрил и, положив предмет в карман, поднял глаза на своего собеседника.

Немец следил за каждым движением доктора с такой невозмутимой флегмой, что это окончательно сбило Маргариту с толку. Возобновляя разговор, немец спросил:

— Теперь не соблаговолите ли сообщить мне цель вашего посещения?

— Бесполезная трата слов. Моя воля вам известна. Я выразил ее во всех европейских газетах.

— Ну, знаете ли, я не придаю никакого значения газетной трескотне.

— В таком случае, извольте: я требую, чтобы вы отправились со мной. Вы заявите о невиновности Франсуа д’Этуаля и подтвердите, что все рассказанное мной через газеты — правда. Заверения моих друзей всегда оставят место для недоверия, слова же из враждебного мне источника раз и навсегда уничтожат всякое сомнение.

— То есть попросту, — перебил его фон Краш, не теряя хладнокровия, — вы хотите, чтобы я сам отдал себя в руки правосудия? Так что вы, собственно говоря, предлагаете мне нечто вроде каторги…

— Франсуа д’Этуаль избегнул подобного приговора только при помощи самоубийства.

— Прошу извинить меня: оказывается я заблуждался — вы предлагаете мне даже не каторгу, а самоубийство… Очень признателен вам за это милостивое разрешение моей участи.

Агент снова взял себя в руки.

— Я вежливо выслушал вас, герр Мисс Вдова, — сказал он веско. — Теперь прошу вас оказать мне подобное же внимание.

И, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Вы чрезвычайно опасный враг, я это признаю. Но, в расчете на победу, вы на минуту упустили из виду одно обстоятельство: мои личные соображения. И я желаю восполнить этот пробел.

Лицо доктора выразило легкое беспокойство. Шпион, заметив это, сказал насмешливым тоном:

— Вижу, что в вас пробудилось разумное отношение к делу. Итак, я ставлю следующие условия для нашего соглашения…

— Условия? — перебил собеседник. — Вам ли ставить какие бы то ни было условия!

— Почему бы и нет? Да вот мы это сейчас и выясним. Условие мое сводится к следующему. Сейчас вы уйдете один, а через неделю вернетесь. И тогда, в этой самой комнате, я буду готов исполнить все ваши желания.

И на движение своего посетителя он поторопился объяснить:

— Мне нужно принять свои меры, чтобы быть в состоянии выполнить ваше желание с наименьшим ущербом для себя. Вы вправе устроить за мной слежку. Можете выставить оцепление вокруг моего дома. Я убежден, что в случае надобности канцлер по моей же просьбе даст вам для этого целый эскадрон солдат, но считаю совершенно лишним обращаться к нему за помощью — ведь вы же наверняка действуете не один.

— Пожалуй, вы правы, — ответил посетитель иронией на иронию. — Кое-кто мне помогает…

— И эти «кое-кто» так вам преданы, что не в силах находиться слишком далеко от вас…

— Совершенно верно.

— Поэтому они и сейчас где-нибудь поблизости…

— Я даже могу вам сообщить, что они ждут меня возле колонны бельведера, что на вершине Бабельсберга, с которой виден весь парк и все постройки имперской резиденции.

Хотя на лицах обоих собеседников играла улыбка, глаза их что называется метали молнии. Было ясно, что скоро эти люди нанесут друг другу решительные удары.

— Итак, вы полагаете, что я отправлюсь с вами? — с издевкой в голосе спросил Краш у незваного гостя.

— Да, по милости моего радиатора, который я направляю на вас, господин фон Краш.

— Вы бредите, милейший: тут, видите ли, есть некоторые осложнения.

— Какого рода?

— Видите ли, если я умру, со мной умрут еще четверо, считающихся уже мертвыми, но которые только были до сих пор в плену у вашего покорного слуги.

У доктора вырвался глухой стон. Бледность его усилилась.

— Кто же это?

— Владельцы замка Фэртайм.

— Эдит!.. Мисс Эдит!

— И она, и братья ее, и отец!

Доктор Листшей беспомощно взмахнул руками. Затем, закрыв ими лицо, он проговорил задыхающимся, прерывистым голосом:

— Они живы! Они живы?

Фон Краш беззвучно рассмеялся и бросил на Маргариту, совершенно ошеломленную этим театральным эффектом, насмешливый взгляд.

Медленно, монотонным голосом принялся он рассказывать во всех подробностях историю уничтожения замка и то, как он спас от гибели его обитателей.

Бледность все сильнее и сильнее проступала на лице доктора. Когда фон Краш закончил, он еле слышно проговорил:

— Вы правы, герр фон Краш, я подчиняюсь вашей воле, если вы докажете мне, что те, о ком вы говорили, действительно живы.

— Вот и прекрасно! Вы становитесь вполне рассудительны!

— Значит, остается только предоставить мне доказательства.

— Кто же собирается отказывать в них? Моя белокурая Марга вам посветит.

И он устремил на нее свой тяжелый взгляд. Затем со скрытым намеком прибавил:

— Ты знаешь дорогу, неправда ли? Я пойду вперед, а вы извольте следовать за моей дочерью Маргаритой.

Все трое прошли по коридору и добрались до узкой каменной лестницы, ведущей в подвалы. У тяжелой двери, за которой находились пленники, Марга, по приказанию отца, пошарила в одном из его карманов, вынула оттуда большой ключ и вставила его в отверстие замка. Послышался двойной щелкающий звук, и дверь повернулась на петлях.

Называющий себя «Мисс Вдовой» шагнул вперед и, очутившись на пороге, остановился как вкопанный с глухим криком, вырвавшимся из глубины души.

Глазам доктора представилась ужасающая картина. Лорд Фэртайм, мисс Эдит, Питер-Поль и Джим сидели, привязанные к креслам, расставленным вдоль стены как раз напротив входа.

Под их ногами было расстелено что-то наподобие каучукового ковра, а вокруг них, словно змеи, обвивались железные спирали, заканчивающиеся плоскими расширениями, прикрепленные к голове и груди каждого из пленников.

Возле каждого из них стояло по дюжему молодчику, готовому в любую минуту исполнить какое угодно приказание. В них можно было узнать тех, кто принимал участие в фэртаймском преступлении.

По телу доктора пробежала дрожь, он не мог произнести ни единого слова.

Кресла, металлические спирали, пленники со стальными пластинами на лбу и у сердца — он хорошо понимал, что все это значит. Это был электрический аппарат, с помощью которого правосудие Соединенных Штатов казнило приговоренных к смерти.

Вошедший сразу привлек внимание пленников. Лорд и его сыновья смотрели на доктора с полнейшим безразличием. Чего нельзя было сказать о мисс Эдит. Чем внимательнее она всматривалась в незнакомца, тем радостнее становилось ее лицо. Ее губы беззвучно прошептали одно-единственное имя.