Страж - Роберт Мазелло

Может быть, именно это и произошло? Что-то взорвалось? Каменная глыба… они ведь подозревали, что внутри нее могут быть полости, наполненные взрывчатыми газами. Но Картер и Руссо не трогали камень. Они не успели прикоснуться к нему лучом лазера.

Или Руссо сделал это в отсутствие Картера?

И где он теперь?

Находился ли он в лаборатории в тот момент, когда здесь что-то произошло?

Картер лихорадочно соображал, пытался мысленно разложить все по полочкам, и тут неожиданно в дверной проем хлынул свет.

— Кто здесь? — прозвучал голос. — Сюда вход запрещен.

Это был сторож Хэнк. Он вошел со стороны складов с большим фонарем в руке.

— Это я, Хэнк. Картер Кокс.

Хэнк осторожно ступал по мокрому щебню.

— Значит, мне не послышалось, — сказал он.

— Хэнк, что тут случилось? Где профессор Руссо?

— Кто может сказать, что тут случилось? Я вам одно могу сказать: дело было не в электричестве. Мои лампы ни при чем.

— Лампы?

— Ну да. Главный пожарный все твердил, что это из-за замыкания в проводке. Предохранитель, дескать, был плохой. Но с лампами все было в полном порядке, я сам проверял.

— Руссо был здесь, когда все произошло? — снова спросил Картер.

Хэнк тяжело вздохнул. Похоже, он предпочел бы не знать ответа на этот вопрос.

— Он тут был, и еще один парень, молодой профессор.

— Какой молодой профессор?

— Митчелл, что ли.

— Билл Митчелл?

А этот какого черта тут делал? Он даже не должен был знать о существовании этой временной лаборатории.

— Угу, — кивнул Хэнк. — Ему больше всего и досталось. — Хэнк стал кусать губу, немного помолчал и добавил: — Убило его.

Картер потерял дар речи.

— А про вашего приятеля Руссо я слышал, что он жив. Правда, худо ему. Его отвезли в больницу Святого Винсента.

Хэнк еще не успел договорить, а Картер уже бросился к выходу.

— Не знаю, что тут приключилось, — крикнул ему вдогонку Хэнк. — Но только лампы точно ни при чем!

Картер быстро сбежал по пандусу, и как раз в это мгновение у тротуара притормозил седан, из него вышла высокая чернокожая проститутка в коротком жакете из кроличьего меха. Седан тут же уехал. Когда Картер поравнялся с проституткой, она схватила его за рукав, и тут он разглядел, что это мужчина в женской одежде.

— Ты работаешь в этом здании? — спросил трансвестит.

Картер попытался высвободиться.

— Пусти. Я спешу.

— Я спрашиваю: ты тут работаешь? Если да, то я хочу знать, что тут творится.

— О чем ты говоришь?

— Я был тут прошлой ночью. И видел, что вон оттуда вышло.

Как ни хотелось Картеру поскорее уйти, он перестал вырываться.

— О чем ты? Что ты тут такое видел?

— Вот это я сам и хочу узнать. Я видел человека, только это был не настоящий человек. И он был весь из света. Сиял, понимаешь?

Картер понял, что трансвестит — сумасшедший.

— Тебе повезло. Ну все, мне нужно идти.

Но мужчина устремился за ним и снова схватил его за рукав.

У него была крепкая хватка. Он сумел остановить Картера и развернуть к себе.

— Я отдал этому человеку, этому ненастоящему человеку, мое пальто. Мое самое лучшее красное пальто. А хочешь знать почему?

— Почему?

Трансвестит посмотрел Картеру прямо в глаза.

— Потому что на этом человеке совсем ничего не было.

Картер вырвал руку и отвернулся. У него не было времени на эту чепуху.

— А знаешь, почему еще я отдал ему свое пальто? — крикнул ему вслед трансвестит. — Потому что я думаю — этот человек был ангел!

Картеру пришлось постоять на перекрестке и дождаться зеленого света. Он перебежал улицу.

— Я тебя запомнил! — прокричал трансвестит. — Хорошо запомнил! Уж я-то понимаю, когда что-то необычное случается!

Картер в этом не сомневался. Но видел ли этот парень на самом деле что-то или не видел, сейчас не было времени об этом размышлять. Картеру хотелось как можно скорее добраться до больницы. Он даже не стал останавливаться, чтобы взять такси. Он мчался по тротуарам, обгоняя других пешеходов, перебегал улицы, как только загорался зеленый свет. Квартал, еще квартал…

Пока он думал только о том, чтобы поскорее добежать до цели, старался не думать о том, что в действительности случилось с Руссо и в каком состоянии он увидит его в больнице Святого Винсента. Живого или… Нет, об этом он не мог думать. Пока не мог.

Зеленый свет. Картер пересек очередную улицу.

«Огонь.

Потом — свет.

Как раньше.

Как давным-давно.

Потом снова — ночь.

Ночь, наполненная горящими повсюду огнями.

И звуки. Так много звуков.

И голоса. Так много голосов.

Так много… людей.

Неужели… все стало так?

Холод.

Накидка.

Так много людей.

Повсюду, и все говорят.

Разные голоса.

Их запахи.

У каждого — свой запах.

Но неужели он… совсем один?

Мрак.

Холод.

Вечность.

Неужели он один?

Неужели он последний?

И неужели он наконец… свободен?»

Даже в такой тоскливый день Эзру поразила эта надпись. Над округлыми ступенями на стене, прямо напротив массивной башни ООН, были выгравированы слова из книги пророка Исайи: «…и перекуют мечи свои на орала, и копья свои на серпы, не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать». В этих словах заключалась такая горькая ирония, что комментарии были излишни. Организацию Объединенных Наций, на взгляд Эзры, объединяло только одно: политика сдерживания, обличения и, в перспективе, уничтожения Израиля. В остальном эта организация была просто фальшивкой, сборищем напыщенных, лишенных какой-либо реальной власти делегатов, шикарно живущих в Нью-Йорке, и то время как миллионы их соотечественников на родине — в Уганде, Руанде, Камбодже, Сербии, Чечне, Индии, Пакистане да много еще где — голодали, страдали и убивали друг друга.