Живые. Эра драконов. Книга 2. Древние города - Варвара Еналь

Енси выбрался, унося на себе своих хозяев, взмыл высоко в небо и ловко ушел от огненного удара Гадины. Вверх, вверх, вверх…

Впереди сидели Люк и отец, Мэй видела их спины. Неужели они ушли? Неужели удалось? Хвала Настоящей Матери…

Внизу темнел океан – спокойная, гладкая вода. Внизу осталась разъяренная змеюка. А впереди заливался розовым светом небосвод.

Выпустив еще одну струю пламени, Ниу-Ши зло загудела, возмущаясь тем, что плеваться огнем вверх неудобно, можно попасть и в собственную морду, после дернула длиннющим хвостом и понеслась вперед, все больше увеличивая скорость. Она направлялась к Городам.

3

Мэй слишком хорошо помнила, как кричал от ожогов Ник, как перевязывал его страшные раны на ладонях отец. Помнила ряды трупов, приготовленных к погребению. Помнила зарево пожара и темный лик смерти, приблизившийся настолько, что горячее дыхание буквально опаляло и тело, и душу.

Она помнила резкие крики пангусов, несущие смерть в ту клятую ночь Затмения.

Но она не могла ненавидеть Городских. Не могла желать им смерти. Не могла даже подумать, что совсем скоро они будут в ужасе погибать на своих улицах, в своих домах. Как Мэй может желать им смерти, когда она – одна из них? Просто Мэй побывала в стане врагов, пожила среди них и научилась их понимать. Просто теперь она знала, что Всадники – такие же люди, как и Городские. У них есть дети, матери, отцы, своя жизнь, пусть другая, пусть странная и не укладывающаяся в привычные рамки Городских. Но кто на самом деле может решать, какой народ прав, а какой нет? Какой имеет шанс остаться в живых, а какому надо умереть?

Клятая война на самом деле людям вовсе не нужна… И никто из людей не имеет права выносить приговор другому народу. Вот это и есть воля Настоящей Матери.

Настоящая Мать желает, чтобы войны никогда не было. Потому надо сейчас полететь и попробовать остановить Ниу-Ши. Во что бы то ни стало.

Мэй наклонилась, чтобы прокричать это отцу и Люку, но увидела, как резко хлопнул Люк по шее Енси, приказывая увеличить скорость. Как направил дракона вслед за Гадиной – и успокоилась. Ей не нужны слова, они с Люком слишком хорошо понимают друг друга.

Держись, клятая Ниу-Ши, сейчас ты получишь по заслугам…

1

Енси заваливался на бок – подпаленное крыло плохо вырабатывало энергию, и машина еле развивала скорость. Поделать с этим было ничего нельзя, даже не помогли работа Гайноша с экраном. Отец Мэй долго возился, перебирая программы, но после сдался и он.

– Как вы чините своих драконов? – спросил он после того, как чешуя скрыла монитор.

– Они сами себя чинят, сильно поврежденных мы просто поим Живым металлом. Роботы самовосстанавливающиеся. Точно так же устроена и Ниу-Ши, – скороговоркой ответил Люк, положил руку на арбалет, висевший у луки седла, но тут же спохватился.

Для Гадины репы ничего не значат. И даже стрелы Городских, замедляющие ход и высасывающие энергию, для нее не страшнее укола иголкой. Остается только одно – палить огнем по светочувствительным пластинам, лишая Гадину возможности заряжаться от лучей Светила. И пытаться оказаться над ней. А это значит, что надо быть быстрее ее.

Это казалось самоубийством: Енси слишком серьезно ранен, чтобы справиться с этой штуковиной. Но что делать? Позволить Гадине уничтожить Города?

Люк горько усмехнулся. Сбудется желание отцов клана, и они скажут, что, видимо, на то была воля Настоящей Матери. Только все это брехня и ерунда. Не было воли Настоящей Матери на то, чтобы Ниу-Ши была включена. Не было, и все тут.

Война – словно река, несущаяся к водопаду все быстрее и быстрее. Одно тянет за собой другое. Один бой обязательно приводит к другому, более яростному и более кровавому.

У Люка не было четкого плана, но кое-какие мысли появились. Он достал висящий на груди квадратный кулон, тоже нагревшийся до белесого оттенка в самой середине, сжал его в кулаке. Теперь Люк знал, что это – Первый Ключ. Первый Ключ все это время был у него на шее, хранился с давних времен, оставленный прапрапрабабкой. Кто-то смог выключить все три Мозга, остановить бойню, а Ключи рассеялись по миру. И один из них достался Люку. А потом и два Третьих Ключа.

Вот это было не случайно. Люк не верил в случайности. Все предопределено, и было предопределено и предсказано заранее. Через Живой металл пришло предсказание, это не Люди Неба рассказали о том, что случится однажды. Сама планета Эльси смогла узреть свое будущее и поделиться этим с народом Всадников.

Ключи достались Люку и Мэй для того, чтобы именно они дали последний бой той силе, которая когда-то чуть не уничтожила жизнь на родной планете. Хорошо бы еще узнать, что это за Мозги и кто их создал. Неужели те самые Цемуки, о которых говорила Мэй?

Когда-нибудь Люк узнает. Возможно. Но не сейчас. Сейчас все просто.

Уже показались холмы, поросшие лесом, а на верхушки деревьев наползал черный дым. Тут деревья вовсе не такие высокие, как Гиганты. Тут они не достают до неба, наоборот, клонятся ветвями к земле, приникают к Настоящей Матери, пускают воздушные корни и шепчутся, шепчутся, шепчутся… Будто знают какие-то тайны, будто пытаются что-то сказать людям.

Только людям вовсе недосуг слушать деревья. Люди заняты.

Люди заняты войной…

Первый Город пылал. Тонул в море огня, трещал, рушился, плавился. Теплицы, дома, питомники. Ревели пангусы, ящеры. Кричали люди…

Ополченцы пытались справиться с Гадиной, но они и приблизиться к ней не могли как следует – яростный огонь из ее пасти тут же сжигал до пепла. Ниу-Ши еще не выпустила роботов, судя по всему. Войско все еще находится в ее брюхе.

Но как же умело она убивала! Как четко действовала!

Кто, интересно, придумал ее программы? И сколько Живого металла пошло на ее создание? Видимо, поили не жалея, растили и растили…

– Что ты собираешься делать? – спросил Гайнош.

Люк молчал. План созрел сразу. Да, это не лучшее решение, и, возможно… Возможно…

Да ладно, без разницы… Может быть, именно для этого момента и был избран Люк. Для этого самого. И он не подведет.

– Нам надо попробовать спасти тех, кто остался жив! Вывезти хотя бы детей и женщин! Хотя бы попробовать! – тормошил его Гайнош.

Что-то кричала за спиной Мэй.

Люк не оглядывался. Боялся, что только взглянет в любимые глаза – и вся его решимость рассеется, как дым из пасти дракона.