Закон монолита - Дмитрий Силлов

– Ладно, уломал, – кивнул Меченый, по вполне понятным причинам не горящий желанием ломиться напролом сквозь укрепленные кордоны фанатиков Монумента. – Пошли что ли.

Ну, мы и пошли, предварительно как следует затарившись трофейной жратвой и боеприпасами. Конечно, можно было и на БТРе доехать до намеченной точки, но смысла в этом особого не было. Густая лесополоса, называемая урочищем Каменещина, находилась недалеко, в полукилометре к востоку от нашей стоянки. Размещаться, заводить бронетранспортер и, съехав с разбитого шоссе, тащиться по отчаянному бездорожью, ежесекундно рискуя намертво посадить машину на бронированное брюхо… Да ну. Любому сталкеру проще без этого сомнительного геморроя на своих двоих отмахать полтыщи метров, благо наш брат привычен к путешествиям по пересеченной местности.

Плюс вдобавок еще утренний туман расползся по полю, густо заросшему сорняками. Говорят, на Большой земле люди восходами-закатами любуются. А тут один хрен, что восход, что закат – постоянно тучи свинцовые над головой. И тусклый свет меж ними еле пробивается, освещая донельзя унылый пейзаж, от которого такая тоска, хоть вешайся. Молодежь вон всё в Зону из-под мамкиной юбки ломится, за романтикой и сильными впечатлениями. Не знаю, что тут романтичного в этих болотах, зарослях с колючками, изуродованных радиацией лесах и развалинах домов. Ну и мутантов с аномалиями, само собой, никто не отменял. И, конечно, сволочей разных на двух ногах, норовящих даже с нищего содрать последнее. Вот восходы да закаты там, за кордоном, с любимой девушкой под ручку – это, наверно, и есть романтика. А тут, блин, вот из-за чертова тумана в яму с жидкой грязью влез чуть не по колено, хорошо, что ногу не сломал. Теперь в «берце» хлюпает. Если не переобуться, к вечеру потертости будут, и нога ныть-ломить начнет – осень же тут вечная, ни фига не май месяц. Холодно по утрам и вечерам, а ночью так вообще труба, если костра рядом нет.

– Вы идите, я догоню, – сказал я, мысленно проклиная чертову яму. Меченый даже не обернулся, лесник, шедший впереди – тем более. Надо товарищу задержаться, значит, его дело. Была б нужна помощь, сказал бы.

Ну, с переобувкой промокшей ноги я справился быстро. Грязь вытряхнул, благо за голенище немного протекло, сырой носок выкинул, сухой одел, на стельку налепил женскую прокладку, зашнуровал «берц» обратно. На всё про всё – две минуты. Кто-то, конечно, похихикает насчет прокладки, но это не от большого ума. Продвинутый боец всегда с собой таскает предметы женской гигиены. Если ноги подмочил, прокладка впитает остаточную влагу, и ни опрелостей не будет, ни потертостей. А если, ни дай Зона, подстрелили тебя, то чтоб кровью не истечь, в пулевое отверстие рекомендуется тампакс-мини затолкать, благо по калибру он что под «пятерку», что под «семерку» вполне подходит. Этого добра вместе со стандартными аптечками у мертвых «боргов» было достаточно, вот мы и затарились. По ходу, оказалось, не зря. Как не крути, а «борги» бойцы грамотные, опытные и запасливые, за что им мое большое человеческое спасибо.

Лесника с Меченым я догнал на границе леса, густого, темного и корявого. Изрядно тут радиация над деревьями поглумилась. Впрочем, явление это для Зоны почти обычное, тут вообще на одно нормальное дерево три кривых урода приходится. С людьми здесь, кстати, примерно то же самое, в той же пропорции. Так что мне с моими товарищами, можно сказать, крупно повезло.

В лесу было как и ожидалось – сумрачно, сыро и вонюче. Гнилью тащило запредельно, хоть фильтрующую маску надевай, а лучше противогаз. Но поскольку ни того, ни другого у нас не было, пришлось идти как есть, морщась и поминутно отплевываясь от горечи, моментально образовавшейся во рту. Когда в Зоне наконец погибает зараженное радиацией дерево, вонь от него идет хуже, чем от трупа. А тут мертвых деревьев было предостаточно. По ходу, после аварии на ЧАЭС мощный радиоактивный шлейф прошелся по этому лесу, отсюда и последствия.

К счастью, продираться через это кладбище мертвых и полуживых дендромутантов пришлось недолго. Лесник поднял руку – и мы остановились, сжимая в руках оружие. Ибо впереди явно слышалась какаято возня, шуршание веток и злобное повизгивание.

Мы осторожно выглянули из-за деревьев…

Да уж. Повезло так повезло.

Перед нами расстилалась поляна, на которой валялся ни много ни мало боевой робот «Чинук В12», хорошо знакомый мне по миру Кремля. Откуда он тут взялся, как прошел через бурелом, а главное зачем? Вопрос интересный. Тем более, что био успел тут не только погибнуть, но и изрядно проржаветь.

Но это бы и фиг с ним. Лежит себе дохлый робот, и пусть дальше себе спокойно разлагается от коррозии. Плохо было то, что вокруг боевой машины увлеченно скакала целая стая снарков, тварей препаскуднейших, кровожадных и очень ловких. А на самой вершине ржавого робота покачивалась и дрожала хорошо заметная в полумраке леса область искаженного пространства. По ходу, та самая «кротовья нора», к которой и вел нас лесник.

Но два десятка снарков, облаченных в полусгнившую армейскую форму и играющих в догонялки рядом с «Чинуком», были серьезной проблемой. Впервые эти жуткие человекообразные существа упоминаются в поэме Льюиса Кэролла «Охота на снарка». Возможно, это не просто мутанты, а результаты неудачных генетических экспериментов по созданию суперсолдат. Хотя, может и обычные вояки, попавшие под аномальные излучения.

Чаще всего у снарков полностью отсутствует кожа на лице, оттого взгляд у них жуткий – из глазниц на тебя просто тупо смотрят круглые шарики глазных яблок, лишенные век. Обнаженные нервы причиняют этим кошмарным порождениям Зоны серьезные страдания, поэтому они стараются прикрыть лицо хоть чем-нибудь – когда нет своей кожи, сойдет любой заменитель. Например, кожа, содранная с лица сталкера, или, на худой конец, прорезиненный капюшон от ОЗК с прогрызенными в нем дырками для глаз. Зона прирастит любой материал к гнилому мясу и уменьшит боль.

Кстати, в Зоне порой встречаются и супер-снарки, так называемые буджумы, о которых также написано в поэме Кэролла. Буджумы могут обладать довольно разнообразными формами тела, размерами и способностями. Три разновидности этих супер-снарков я подробно описал в романе «Закон долга», ибо слишком хорошо запомнил встречу с ними – такое хрен когда забудешь. И хотя снарки сами по себе мутанты очень опасные, искренне надеюсь, что буджумов в этом лесу не водится.

– Чего делать-то будем? – шепотом спросил Меченый. – Если стрелять начать, они ж разом все кинутся, и тогда трындец нам. Если даже половину перебьем, другая нас в лоскуты порвет.

– Эх, молодь зеленая, – проворчал лесник, развязывая свой вещмешок, и доставая оттуда…

– Фумля, – выдохнул Меченый. – И на фига ты эту дрянь с собой таскаешь?

В общем, я с Меченым был полностью согласен, ибо лесник держал за остатки волос… отрезанную голову зомби. Так вот почему его вещмешок так распух после ночевки! Старик оказывается втихаря отпилил башку у одного из зомбаков, распятых на бронетранспортере «боргов». По причине отсутствия легких шипеть голове живого трупа было больше нечем, но она всё еще разевала пасть, и взгляд ее налитых кровью, растрескавшихся глазных яблок был довольно красноречивым.