Человек у руля - Нина Стиббе

Сестра сказала, что дело не в том, что с мужчиной хорошо, а в том, что без мужчины плохо. И что мужчины в любом случае вызывают раздражение, но лучше с ними, чем без них. И именно это – убежденность в том, что лучше плохонький, да свой, – объясняло всех неприятных, брюзжащих отцов в креслах гостиных и в автомобилях, которые имели приоритетное право на чтение газеты, прежде прочих домочадцев. Просто женщины и дети считали, что лучше иметь мужчин, чем не иметь, даже со всеми их дурными привычками и неприятным запахом изо рта, и это составляло основу повторяющейся модели поведения, которую и мы отчаянно пытались повторить.

Между тем мистер Фил Олифант не подавал никаких признаков, что он вот-вот явится с новостями о подходящем пони для меня. Но поскольку больше никаких мужских фигур на горизонте не появилось, а мы еще не чувствовали в себе готовность опустить планку и обратиться к механику на пенсии или садовнику, то решили, что надо восстановить отношения между Чарли и мамой.

Я знаю, что это нелогично, и мне стыдно, но, боюсь, такова жизнь.

Из прочитанного сестра сделала вывод, что любовь Чарли к маме «впала в спячку» и нужно только ее разбудить. Такое обычно случалось в отношениях давно женатых пар, когда один из партнеров запускал себя физически или умственно. Любовь, судя по всему, нельзя было разбудить, заботливо раздвинув шторы и принеся чашку чая в постель, любовь требовалось хорошенько встряхнуть – в переносном смысле вытащить из-под нее простыню и дать пинка под зад.

Сестра обмозговала ситуацию и придумала следующий план по пробуждению любви Чарли. Одна из нас (я) должна пойти в «Пиглет Инн» и как бы случайно сказать Чарли, что мама вступила в связь с другим. Новость эту нужно выпалить внезапно, дабы вызвать в Чарли дикую ревность и сожаления.

В значении выражения «вступила в связь» я уверена не была и на всякий случай уточнила.

– Просто упомяни в разговоре, что она встречается с мистером Ломаксом, – сказала сестра.

– С мистером Ломаксом, ты серьезно?

– С кем же еще, как не с мистером Ломаксом.

– Только не он опять, – сказала я.

– Ну почему бы и нет, это же очевидный выбор, – сказала сестра.

– Только не этот краб, – сказал Крошка Джек, который, как и все, кому скучно живется, прекрасно помнил события стародавнего прошлого. – Он мне не нравится.

– Ей же на самом деле не нужно с ним встречаться, Чарли просто должен подумать, будто мама с ним встречается. И кто-то просто должен упомянуть об этом в его присутствии. – И сестра воздела руки, как американцы. Этот жест означает «Соберитесь, ребята». – Нам просто надо как бы случайно проговориться, что у нее с кем-то роман. Тут сгодится любой… но Ломакс, наверное, лучше всех.

Уступая возражениям Джека, мы обсудили прочие кандидатуры в фальшивые любовники, но только укрепились во мнении, что для пробуждения любви Чарли мистер Ломакс лучше всех – уважаемый специалист, либерал, обладатель сертификата по установке газового оборудования; кроме того, он, по слухам, в случае необходимости способен высидеть до конца пьесу Шекспира, а Чарли – нет (однажды он сказал маме, что лучше вонзит себе булавку в глаз, чем пойдет смотреть «Гамлета» в «Хеймаркете»).

По плану мне нужно было пойти в «Пиглет Инн» и купить два пирога. И случайно столкнуться с Чарли. Я несколько раз порепетировала и в следующую субботу на велосипеде поехала в «Пиглет Инн». Чарли был на месте, что меня почему-то удивило; опершись на барную стойку, он читал газету о скачках. Я подергала его за локоть, он посмотрел на меня и кивнул.

– Что ты здесь делаешь? – проворчал он.

– Я пришла за двумя пирогами, – ответила я.

– Ну а я пришел напиться.

– Зачем? – спросила я.

– Я себе все время задаю этот вопрос, – сказал он.

– Постарайтесь пить поменьше, – сказала я.

Потом бармен спросил Чарли, что он будет, и Чарли сказал, чтобы он лучше сначала обслужил меня, прежде чем моя антиалкогольная кампания разорит «Пиглет».

– Два пирога со стейком с собой, – сказала я, и бармен ушел за пирогами, предоставив мне шанс выпалить ложь.

Но, несмотря на множество успешных репетиций, когда наступил нужный момент, я растерялась, подавленная вонью пропитанного пивом коврового покрытия и взглядами, – мне чудилось, будто все в зале уставились на меня, а в подобной обстановке сложно непринужденно выдать новость. Проболтаться легко, когда такого намерения у тебя нет, но когда оно есть, то так и кажется, что момент неподходящий, а потом получается, что идеальный момент прошел, а если ты все-таки не сдаешься и пробалтываешься, выглядит это так, словно ты это сделала на 100 % специально (как оно и есть).

Кроме того, можно случайно обронить что-то в разговоре, только если вы и в самом деле разговариваете, а с Чарли это никогда не получалось, потому что он разговаривать не любил.

Словом, не вышло у меня обронить новости про маму. Я заплатила за два пирога и сказала Чарли:

– Тогда пока.

И он посмотрел на меня своими сине-красными глазами и сказал:

– Бон аппетито.

Что было странно, учитывая, как он ненавидел Италию.

Выезжая с парковки «Пиглета» на велосипеде, я заметила мистера Ломакса, заходящего в бар. Я немного подождала, а затем вернулась и подобралась к окну со стороны дороги. Мистер Ломакс подошел к барной стойке. А потом они с Чарли сели вместе за круглый столик со своими пинтами и чем-то похожим на пироги.

Мне это показалось странным, потому что раньше, когда я заговаривала с Чарли о мистере Ломаксе, он говорил, что слышал о нем, но они не представлены друг другу.

Я поехала домой, и хотя ничего ужасного не произошло, меня беспокоила мысль, что мистер Ломакс мог зайти в тот момент, когда я как бы случайно рассказывала бы о его связи с мамой. И что Чарли мог бы, как раз сейчас, передавать эту ложь мистеру Ломаксу. Подступила паника, точно я по своей вине едва не попала в аварию. Дома я не могла заставить себя рассказать ни того, что я не сболтнула ложь о мистере Ломаксе, ни того, что Чарли и мистер Ломакс вместе пили пиво, как старые друзья, и, возможно, даже заедали его пирогом.

– Он там был? – наседала на меня сестра.

– Да, у барной стойки, – ответила я.

– Ну и что он сказал? – спросила она.

– Я просто сболтнула, что мистер Ломакс ухаживает за мамой, – соврала я.

– Ухаживает? – сказала сестра.

– Да.

– Ты так и сказала, «ухаживает»? – настаивала она.

– Нет, думаю, я сказала, что она встречается с мистером Ломаксом, – соврала я.

– Хорошо, «встречаться» звучит современнее и сексуальнее, – сказала сестра. – А что Чарли? – спросила она возбужденно.

– Он пришел в ярость, – соврала я, – и скосил глаза, как будто представлял их вместе.