Если о нас узнают - Софи Гонзалес

Прямо сейчас Рубен и я сидим на заднем сиденье еще одного темного безымянного микроавтобуса и делим одно из одеял, которые дала нам Эрин. Мы делаем это отчасти потому, что на улице холодно, но также и потому, что мы можем незаметно прикасаться друг к другу.

Я пытаюсь быть не настолько заметным, в отличие, как мне кажется, от Рубена. Он кладет руку на внутреннюю часть бедра и медленно проводит ею вверх.

Единственной проблемой было то, что я тоже хотел прикасаться к нему. Ко всему его телу. И хотя у меня колотится сердце от того, чем мы занимаемся вблизи остальных, я не останавливаю Зака и не убираю руку с ноги. Все будет в порядке. Мы оба смотрим в разные окна, расположенные в противоположных сторонах, и притворяемся, будто очарованы городом и никогда раньше не делили одно одеяло на заднем сиденье. Мы – группа и делимся практически всем. Если кто-нибудь взглянет на нас, то не увидит ничего необычного.

Рубен убирает ладонь с бедра, и я уже скучаю по ней, но затем он начинает водить пальцами по моей руке и рисовать круги на запястье. Я поворачиваю руку, и наши пальцы переплетаются.

– Эй, мальчики, – произносит Эрин с переднего сиденья.

Как можно более непринужденно я убираю руку. Глазами пытаюсь молча извиниться перед Рубеном. Но если уж на то пошло, из-за его широко распахнутых глаз кажется, будто он встревожен так же, как и я.

– Уберите свои телефоны и выгляните в окно хоть на секунду, – говорит она. – Скоро мы проедем мимо Кельнского собора.

Микроавтобус заезжает за угол, и через переднее окно открывается вид, пожалуй, на самое невероятное здание, которое я когда-либо видел. Это высокое строение в готическом стиле, которое, честно говоря, вполне уместно будет выглядеть в фильме ужасов. Его каменные шпили освещены сотнями золотистых огней. Не уверен, что мое мнение не оскорбит кого-то или что-то типа того, но это похоже на замок, в котором мог бы жить монстр. Например, Дракула или кто-то похожий. Это так круто, причудливо.

Я заворожен этим видом.

Водитель останавливается, и я начинаю улыбаться. Снова. Проклятье. Несмотря на то что трудно держать глаза открытыми, я чувствую, как в груди зарождается надежда. Если снаружи так круто, кто знает, каково будет внутри? Бьюсь об заклад, потрясающе.

– Это нечто, да? – говорит Эрин. – Я знала, что тебе понравится, Зак.

Он великолепен.

– Мне тоже нравится, – произносит Джон с благоговением.

Его чувства могут быть связаны с тем, что он религиозен. Не знаю, может быть, для него это нечто гораздо большее, чем просто красивое здание.

– Не могу поверить, что не знал о его существовании.

Остальные только бормочут в знак согласия. Энджел фотографирует собор на телефон, и я вижу, как он кому-то отправляет снимок в Snapchat. Наверное, очередной модели.

Рубен раньше подключался к разговору, но сейчас сосредоточен на своем телефоне, экран освещает его лицо. Хмурый взгляд говорит мне все, что нужно знать. Его мама, должно быть, снова написала. Теперь он получает от нее несколько сообщений в день. Его родители не интересуются его состоянием. Никогда. Лишь постоянно отправляют ссылки на критикующие статьи в интернете.

– Эй, – говорю я, – игнорируй ее.

Парень сжимает губы и кладет телефон обратно в карман. Но я его знаю и уверен, что он прочтет любую статью, которую прислала мама, как только останется один. Он ничего не может с этим поделать.

Эрин кивает водителю, и мы отъезжаем от обочины.

Подождите, нет.

Я наклоняюсь вперед, чтобы узнать, можем ли мы зайти внутрь.

– Эй, Эрин.

– Что?

Все начинают пялиться на меня, и в любом случае ответ будет «нет». Я уверен в этом.

– Неважно, – отвечаю я, откидываясь обратно на сиденье.

Я должен был сразу догадаться, нежели питать ложные надежды. Это было так бессмысленно.

– Мы вернемся, – говорит Рубен, его голос чуть выше шепота. – Мы еще увидим собор.

Он тянет свою руку под одеялом. Я протягиваю свою в ответ, и Рубен сжимает ее.

Интересно, что он имеет в виду, произнося «мы». «Мы», то есть группа, или «мы» – он и я. Он уже использовал слово «отношения» для описания того, что происходит между нами, но это была оговорка. По крайней мере, он клянется, что так и было. Хотя я уверен, что в тех словах была доля правды.

Самое странное, что эта мысль меня совсем не пугает. Нечто подобное я ждал со времен Ханны. Что-то, что просто щелкает у тебя в голове. Мысль о том, что мы с Рубеном будем парой – не просто приятно проводить время, но и отправимся вместе в отпуск по Европе. Нам остается лишь наслаждаться друг другом наедине, но я знаю, что оно того стоит. К тому же мне нравится проводить время вместе. Очень.

Прежде чем совершить каминг-аут как пара, нам нужно будет объявить об этом публично. Рубен пока не готов. Уверен, что люди будут обсуждать, но прямо сейчас мысль о нас двоих как о паре кажется мне милой. Быть рядом друг с другом, отлично проводить время, целоваться при каждом удобном случае… Это звучит замечательно.

Рубен и я тайно держимся за руки всю дорогу до отеля, убрав их лишь тогда, когда нам нужно выходить. Как и везде, где мы останавливались на протяжении тура, Excelsior Hotel Ernst один из лучших в городе, и это видно. Но сейчас этот факт меня немного раздражает. Хоть и приятно увидеть новое место, но через некоторое время все отели начинают выглядеть одинаково. Это не Кельн, это просто очередной модный отель. Мы могли бы быть где угодно прямо сейчас. Может быть, я веду себя как мальчишка, но все это начинает казаться немного безликим. Как будто мы все еще гастролируем дома.

Рубен подталкивает меня.

– Все еще расстроен из-за собора?

Я застыл, позабыв, что все еще могу общаться с ним на публике.

– Просто он выглядел потрясающе, – отвечаю я. – Мне так нравится этот готический стиль.

– Ты такой странный.

– Говорит музыкант, который всегда слушает один-единственный альбом.

Я замечаю, что Энджел и Джон наблюдают за нами. Джон выглядит довольным, а Энджел улыбается. Интересно, как бы они отреагировали, если бы узнали. Я уверен, что ребята, по крайней мере, поддержат, но думаю, что нет никакого другого способа узнать это, пока все не случится.

К тому времени, как мы добираемся до нашего коридора, глубочайшая усталость превратила меня в сварливого тролля, и я просто хочу лечь в постель, надеть наушники и послушать музыку. Музыку, которая нравится мне. Я, наверное, самый невозмутимый человек в группе, за исключением, может быть, Джона, но все же у меня тоже бывают моменты, когда я становлюсь невыносимым и все ненавижу. Просто я стараюсь делать так, чтобы окружающие этого не замечали. Энджел и Джон заходят в свои номера, и я вижу, что коридор опустел.