Если о нас узнают - Софи Гонзалес

Я бросаю взгляд на строчки, написанные аккуратным, мелким почерком Зака. Над ними находятся некоторые другие, которые он, очевидно, набросал и решил не использовать, потому что они в основном нацарапаны на полях. Я различаю слова «ядерный взрыв», «развевающиеся занавески» и «сыр-косичка» под беспорядочным чернильным хаосом.

– Для меня это звучит как куплет, – говорю я, затем наклоняюсь, проведя пальцем по странице, и указываю на две едва различимые строчки. – Просто нужно немного поправить, и они будут рифмоваться. Хотя я не знаю, почему ты написал строчку о сыре. Думаю, тут есть скрытый смысл.

Он щелкает меня по руке, усмехаясь. Простой жест, но на мгновение время останавливается.

Как он овладел силой, которая способна успокоить все внутри меня одним лишь прикосновением? Я и раньше испытывал интерес. Интерес к парням. Но всегда все контролировал. Не зависел от них. Я – личность, счастлив быть рядом с такими же личностями. Довольный, но не ведомый.

Однако когда Зак прикасается ко мне, моя кожа будто перестает быть барьером, который удерживает меня внутри собственного тела. Это похоже на границу, которую он может пересечь по своему желанию, чтобы слиться и наполнить меня огнем от самого нутра до кончиков пальцев. Он заставляет меня чувствовать себя кем-то бо́льшим, наполненным чем-то необъяснимым и ценным.

Все это говорит о том, что он превратил меня в безнадежного чертова романтика. Если бы я не наслаждался каждой секундой, мне могло бы прийти в голову возмутиться.

– Да, думаю, ты прав, – говорит он, морща лоб.

У него серьезное лицо – такое, как когда он мысленно отправляется в неведомые края, в какую-нибудь волшебную страну, где тексты песен витают в воздухе, он хватает их с неба и переписывает на бумагу. Или, по крайней мере, так это звучит, когда он описывает поиск своего вдохновения. Мне все это кажется немного фантастическим.

Когда я смотрю, как он работает, меня охватывают печаль и тревога. Мне нравятся наши песни – Galactic Records нанимают для нас только лучших авторов, и они неизменно находят баланс между чем-то запоминающимся, приятным и немного заставляющим задуматься, – но мне бы особенно хотелось, чтобы у Зака получилось. Я видел его черновики и знаю, что он достаточно талантлив для того, чтобы создать хит, если только Chorus и Galactic Records позволят ему.

Я беспокоюсь, что Зак слишком доверяет заверениям Джеффа о том, будто они хотят, чтобы парень написал песню. Но он не видит ту ложку дегтя в бочке меда, которую подсовывает Chorus.

Я оставил парня в покое и полистал новостную ленту в мобильнике. Мама прислала мне ссылку на статью, в которой, судя по названию, обсуждается, почему я на самом деле худший танцор группы Saturday. «Здесь есть несколько хороших советов, как улучшить танцевальные навыки», – написала она. «Спасибо», – печатаю я в ответ. Раньше я умолял ее не присылать мне подобное, но это бы лишний раз натолкнуло ее на мысль о том, что мне нужно стать более толстокожим, если я хочу работать в индустрии развлечений. Зак не раз говорил мне, что я не должен позволять подобному влиять на меня. Всякий раз я трачу огромное количество энергии на то, чтобы вновь и вновь восстанавливать свои границы только лишь для того, чтобы они снова рухнули.

Иногда я фантазирую, что в один прекрасный день я мог бы взять себя в руки и прекратить общение. Возможно. Если я буду достаточно храбр. Если решу, что это того стоит – нравится мне это или нет, потери все равно будут. Те хорошие времена рядом с ней, даже если они были так редки. Папа, которого я не хочу терять, но он неразрывно связан с матерью. Даже остальные члены моей семьи, если они встанут на ее сторону. Они наверняка это сделают, когда она расскажет им свою версию событий.

Думать об этом слишком долго тяжело, но это не значит, что я никогда не осуществлю задуманного.

Только не сегодня. Я еще не готов.

– Ты много писал в последнее время, – говорю я Заку, чтобы отвлечься.

Он не жалуется на то, что я его отвлек. Просто прислоняется плечом ко мне и смотрит вверх.

– Я знаю. Меня наконец-то посетило вдохновение.

Моя бровь дергается сама по себе, и он разражается смехом, покраснев до кончиков ушей.

– Прости.

– Нет-нет, ты сам это сказал.

– Блин, я пытался ответить так, чтобы это не казалось банальным…

– Ты потерпел неудачу.

– Я совершенно точно облажался, это было очень банально.

– Не очень хорошее начало отношений.

Я запинаюсь на последнем слове, слишком поздно осознав, что сорвалось с языка. Парень замирает, его глаза расширяются. У меня перехватывает дыхание, и я начинаю быстро моргать. Дерьмо. Господи. Я не хотел этого говорить. Как будто мой язык живет своей жизнью и, не дождавшись реакции мозга, выдал все мысли.

Прошло несколько дней с тех пор, как мы гуляли возле каналов. Хотя мы пробирались в номера друг к другу, чтобы целоваться, по крайней мере раз в день – после завтрака, после интервью, перед шоу – ни один из нас не сделал ни малейшего движения, чтобы выяснить, чем именно мы занимаемся.

Зак выглядел бы более встревоженным, только если бы я объявил, что собираюсь сбросить его из окна в объятия жаждущих фанатов, разбивших лагерь снаружи.

– То есть я не это имел в виду, – заикаюсь я, прежде чем он успевает ответить. – Я хотел сказать… Ну, ты знаешь, отношения – это когда две вещи существуют в… отношении… между собой.

– Все в порядке, я понимаю, что ты имел в виду. – Зак слегка расслабляется.

– Две вещи, которые связаны между собой. Между ними… Отношения.

– Ты так усердно думаешь, это действительно мило, – говорит он, криво улыбаясь.

Он расслабляется, и я возвращаю ему улыбку, почувствовав себя немного застенчиво.

Честно говоря, это был провал – и при том весьма неожиданный, учитывая, что я не думал о Заке как о ком-то, с кем я встречаюсь. По крайней мере до этого момента. Учитывая реакцию Зака, об этом еще очень рано рассуждать. Кое-что нужно занести в папку «вернуться позже».

Но все же. Теперь, когда эта идея витает на задворках моего сознания… Я бы солгал, если бы сказал, что мысль о том, чтобы однажды начать встречаться с Заком, не заставляет тепло разливаться от груди до кончиков пальцев.

Джон выглядит так, словно вот-вот воспламенится.

Наш хореограф Валерия забрала его на личную тренировку, чтобы немного изменить его танцевальные движения в Guilty. Мы не знаем точно, откуда взялась эта внезапная перемена, но никого из нас не вдохновляет идея каких-либо изменений в хореографии, которую мы знаем наизусть. Так не должно быть. И все же мы здесь.

– Мне лишь нужно, чтобы ты чуть активнее работал бедрами, – говорит Валерия Джону, проводя руками по всей длине своего тела, ее ногти скользят по коже и одежде, остановившись под тазовыми костями.