Романовы. История великой династии - Евгений Пчелов

Силуэты детей Анны Леопольдовны. Верхний ряд – Пётр Антонович, Алексей Антонович. Нижний ряд – Елизавета Антоновна, Екатерина Антоновна

Единственным напоминанием о прошлом служил Екатерине серебряный рубль с изображением Иоанна III, которым она очень дорожила.

Литература:

Корф М.А. Брауншвейгское семейство. М., 1993.

55/49. ИмператорПавел I Петрович (20.09.1754 г., Летний дворец в СПб. – в ночь с 11 на 12.03.1801 г., Михайловский дворец в СПб., убит, похоронен в Петропавловском соборе СПб.). Император с 1796 г., короновался 5.04.1797 г. в Успенском соборе Московского Кремля, генерал-адмирал (1762 г.), протектор (с 17.11.1797 г.), Великий магистр (избран 27.10.1798 г., принял звание 16.12.1798 г.) Ордена Св. Иоанна Иерусалимского (Мальтийского), почётный член СПб. Академии наук (с 27.12.1776 г.).

Ж.: 1. 29.09./10.10.1773 г., СПб. – Наталия Алексеевна (Августа-Вильгельмина-Луиза) (14/25.06.1755 г., Дармштадт – 15.04.1776 г., СПб., умерла при родах, похоронена в Благовещенской церкви Александро-Невской лавры), дочь ландграфа Людвига IX (1719–1790) Гессен-Дармштадтского и его первой жены Генриетты-Каролины (1721–1774), дочери пфальцграфа Цвайнбрюккен-Биркенфельдского. Приняла православие 14.08.1773 г., СПб.;

2. 26.09/7.10.1776 г., СПб. – Мария Фёдоровна (София-Доротея-Августа-Луиза) (14/25.10.1759 г., Штутгарт – 24.10/5.11. 1828 г., СПб., похоронена в Петропавловском соборе СПб.), дочь герцога Фридриха II Евгения (1732–1797) Вюртембергского и Фредерики-Софии-Доротеи (1736–1798), дочери маркграфа Бранденбург-Шведтского и племянницы Фридриха Великого. Приняла православие 14.09.1776 г.

«Романтический император» – такое определение дал Пушкин Павлу I. Это, пожалуй, самая загадочная личность среди Романовых. Вокруг рождения Павла ходило множество слухов. Говорили, что его подлинным отцом был фаворит Екатерины С.В. Салтыков, или даже что Павел – безродный чухонский мальчик, подменённый в младенчестве. Но все эти домыслы ничем не подтверждаются. С 6 лет воспитанием Павла занимался бывший посланник в Швеции граф Никита Иванович Панин. Цесаревич получил хорошее образование: знал немецкий и французский языки, хорошо разбирался в истории, географии, математике. Отличался набожностью. В то же время Панин пытался привить своему воспитаннику идею ограничения самодержавия и во многом настраивал против матери.

Екатерина понимала, что именно Павел по идее должен был занять престол после гибели отца, что цесаревич являлся более законным наследником, чем она сама. Знала она и о том, что некоторые вельможи, например тот же Панин, подумывали об устранении Екатерины и восшествии Павла. Возможно, всё это и повлияло на отношение императрицы к сыну.

Между сыном и матерью всегда была отчуждённость. При дворе Павел чувствовал себя на втором плане, Екатерина не подпускала его к государственным делам, а потому цесаревичу оставалось лишь терпеливо ждать своего часа. Он и ждал – в буквальном смысле тридцать лет и три года. Эти годы развили в его характере скрытность и подозрительность.

Когда у Павла родился сын Александр, а потом и второй сын Константин, Екатерина решила исправить свои промахи по отношению к Павлу и воспитать внуков в своём духе, чтобы именно они стали продолжателями её дел. По некоторым свидетельствам, она намеревалась даже передать престол в обход Павла внуку Александру, но эти планы не осуществились. Внезапная смерть Екатерины сделала Павла российским самодержцем.

Великий князь Павел Петрович. Гравюра Луи Боннэ.1765 г.

Перемены, конечно же, не заставили себя ждать. Отправилась в своё имение отошедшая от дел княгиня Е.Р. Дашкова, была уничтожена могила Г.А. Потёмкина, а граф К.Г. Разумовский на вопрос курьера, который вёз в Петербург известие о смерти П.А. Румянцева, что передать новому императору, ответил: «Скажи, что и я умер». Сложно развивались отношения с Суворовым. В середине декабря 1796 года фельдмаршал получил рескрипт: «Граф Александр Васильевич… Commencons de nouveau (начнем сначала. – Е.П.). Кто старое помянет, тому глаз вон, у иных, правда, и без того по одному глазу было (имеется в виду Потёмкин. – Е.П.). Поздравляю с Новым годом и зову приехать к Москве, к коронации, если тебе можно. Прощай, не забывай старых друзей. Павел. Приводи своих в мой порядок, пожалуй». Новый порядок пришёлся не по душе Суворову, и он подал в отставку. 6 февраля 1797 года появился приказ: «Фельдмаршал граф Суворов, отнесясь Его Императорскому Величеству, что, так как войны нет и ему делать нечего, за подобный отзыв отставляется со службы». Великий полководец так и жил в селе Кончанском под Боровичами, пока в начале 1798 года не приехал по приглашению императора («Если было что от него мне, я сего не помню») в Петербург. Потом случился ещё один разрыв, но в 1799 году Суворов вернулся, чтобы возглавить русские войска в войне с Францией.

Медаль в честь коронации Павла I. 1797 г.

Между тем освобождены Т. Костюшко и Н.И. Новиков, вернулся из ссылки А.Н. Радищев.

На Пасху состоялась коронация Павла в Успенском соборе Кремля. В этот же день издан новый акт о престолонаследии. Устанавливался чёткий порядок в наследовании трона: по прямой мужской линии от отца к старшему сыну и так до конца ветви, потом наследовала вторая ветвь и т. д. Павел мог не беспокоиться за будущее, к тому времени он имел трёх сыновей. Наследником был объявлен Александр. Эпоха нестабильности и дворцовых потрясений, казалось, ушла в небытие. Одновременно обнародовано 200 с лишним указов о пожаловании титулов, чинов и земельных угодий с крестьянами. Раздачи Павла затмили все милости Екатерины. Светлейшим князем стал вице-канцлер А.А. Безбородко, графами – бывшие екатерининские фавориты А.М. Дмитриев-Мамонов и П.В. Завадовский, фельдмаршал М.Ф. Каменский, брат Павла А.Г. Бобринский, обер-прокурор Синода и президент Академии художеств известный историк А.И. Мусин-Пушкин.

Павел был убеждён, что Екатерина оставила ему державу, в которой «дела идут вкривь и вкось», и энергично начал создавать царство порядка и справедливости. В своём желании обустроить государство он действовал импульсивно и с невероятной быстротой. Эту особенность характера Павла отмечали в нём ещё в детские годы: «У Его Высочества ужасная привычка, чтоб спешить во всём: спешить вставать, спешить кушать, спешить опочивать ложиться». За несколько лет павловского царствования была издана масса законов, указов, распоряжений и постановлений – в среднем по 40 в месяц. Столь лихорадочная работа пугала привыкших к неторопливой жизни «расслабившихся» екатерининских чиновников.

Устанавливать дисциплину Павел прежде всего начал с себя. Соблюдал чёткий режим дня. Вставал очень рано, с шесть часов утра был уже за работой, с восьми часов разъезжал по городу, «несмотря ни на какую погоду, каждый день выходил к разводу, редко когда без ученья», потом следовали непродолжительный обед и кратковременный отдых, с трёх часов он снова занимался делами и так до семи вечера, потом ужинал и в восемь ложился спать.

Начал он своё правление с того, что собственноручно составил государственный бюджет на следующий год и снизил инфляцию (на площади перед дворцом было сожжено ассигнаций на 5 316 665 рублей). Навел порядок в армии и гвардии. Были приняты «новый устав, новые чины, новый образ учения, даже новые командные слова… вместо к ружью! – вон! вместо ступай! – марш! вместо заряжай! – шаржируй!» Вернулись прусские воинские порядки, забытые со времён Петра III. Причём особое внимание Павел обращал на внешнюю сторону: выправку, чёткость в строю и т. д. Страсть к военному делу, муштре и дисциплине поглощала его: «государь, поставя во фрунт офицеров, обучал их метать ружьём и алебардами, с строгим наблюдением, что ежели кто хоть чуть ошибётся или не проворно сделает, то сорвут с него шпагу и потащат под караул», – писал будущий адмирал А.С. Шишков. А полковник Н.А. Саблуков выразился ещё более определённо: «Стремительный характер Павла и его чрезмерная придирчивость и строгость к военным делам делали эту службу весьма неприятною. Нередко за ничтожные недосмотры и ошибки в команде офицеры прямо с парада отсылались в другие полки и на весьма большие расстояния. Это случалось настолько часто, что у нас вошло в обычай, будучи в карауле, класть за пазуху несколько сот рублей ассигнациями, дабы не остаться без денег в случае внезапной ссылки. Мне лично пришлось три раза давать взаймы деньги своим товарищам, которые забыли принять эту предосторожность. Подобное обращение, естественно, держало офицеров в постоянном страхе и беспокойстве». Отсюда и широко известный анекдот (не имеющий, однако, под собой реальной почвы), будто разгневанный император приказал одному из полков прямо со смотра маршировать в Сибирь и только гибель Павла прервала путь разжалованной части.