Практическая психология. Конт - Ирина Успенская

– Доброе утро, Райка, – широко улыбнулся конт. – Да меня Светика накормила и развлекла рассказами, – хохотнул он, выходя на улицу и показывая Райке, чтобы следовала за ним.

Сзади с грохотом и звоном что-то упало, испуганно заойкала Светика.

Забавная девчушка и такая непосредственная, после разговора с нею было отличное настроение. Давно уже Виктория не испытывала такой легкости в общении, когда не нужно думать, что сказать, не нужно просчитывать последствия своих слов, а можно быть собой. Виктория вспомнила круглые заговорщицкие глаза девушки, когда та расспрашивала о конте, и мечтательный взгляд веселых голубых глаз, когда разговор заходил о Берте, ей вдруг стало смешно, и она искренне, в голос, расхохоталась.

– Райка, ты присмотри за этой расторопной девицей, а то как бы нам Берта женить не пришлось.

– Давно пора, – буркнула Райка, – много воли девки ему дали, а он и рад, ни одной юбки не пропускает.

– Пока не жалуются, пусть гуляет, – махнул рукой Алан, вспоминая, сколько хлопот доставил Виктории старшенький, пока не выбрал свою единственную. Зато теперь по сторонам даже не смотрел. Мужчина должен выгуляться. – Кстати, ты знаешь, где он ночует?

– Вчера вечером вроде с Эльсой уходил, у ней и искать надобно.

– Райка, мне помощь твоя нужна! – Конт ухватил женщину под локоток и поволок в сторону храма. – Скоро сюда съедутся гости. Хочу устроить такой прием, чтобы о нем долго помнили. Ты подумай, чем угощать людей будем, как подавать на столы, кто будет прислуживать, во что оденем слуг. Поговори с Нанни, подберите ткани, я потом нарисую, что именно хочу, чтобы пошили.

Они подошли к темному храму и остановились на пороге.

– А теперь спасай меня, – трагическим шепотом произнес конт. – Я не помню, как правильно взывать! Брат Турид на меня уже косится, как бы костер очистительный соорудить не приказал. – Конт молитвенно сложил руки и воззрился на женщину взглядом мультяшного кота.

Еще вчера Виктория поняла, что Райка признала и взяла нового конта под свою опеку, и теперь она хотела закрепить успех, показав грозной кухарке, что полностью доверяет ей и даже признает превосходство в некоторых вопросах. Именно поэтому она и привела ее сюда – к храму, под стенами которого не лгут, – чтобы закрепить зарождающееся доверие.

Когда на рассвете брат Турид пришел в храм, чтобы подготовить все к утреннему взыванию, он застал невиданную доселе картину. Конт Валлид смиренно сидел на пятках у изображения Ирия, вокруг которого горели зажженные свечи, и, склонив голову, негромко взывал к светлому, периодически осеняя себя его щепотью и прося удачи для себя и своих воинов. У портрета Вадия тоже горели свечи красного цвета, а значит, сын отпустил душу отца за реку Забвения. Взывающий был настолько поражен видом коленопреклоненного конта, что даже забыл съязвить, когда Алан попросил светлого напутствия – на победу в бою и темного – благословления на убийство.

Виктория, посмеиваясь, направилась в сторону донжона. Пусть теперь ксен думает: какая муха укусила конта с раннего утра? Зато она узнала много интересного. Оказывается, по местной вере душа не отлетает навечно в загробный мир, а мечется между миром живых и миром мертвых, пока самый близкий при жизни человек не отпустит ее за реку Забвения в чертоги Вадия. Для этого нужно было совершить определенный ритуал и зажечь красные свечи – символ родства крови, что конт с удовольствием и проделал, отправив в нижний мир не только своего «отца», но и душу реципиента. От греха подальше.

Спроси кто-нибудь сейчас Викторию, хочет ли она вернуться домой, она не смогла бы дать однозначный ответ. Если бы можно было съездить в отпуск, хоть одним глазком глянуть на семью, убедиться, что с ними все хорошо, и сообщить им, что она жива-здорова (как бы это нелепо ни звучало из уст умершего человека), тогда она, пожалуй, выбрала бы жизнь здесь. Почему? Потому что только здесь она вновь ощутила драйв, адреналин, вкус к жизни, почувствовала себя молодой и нужной. И, что немаловажно, над ней не было судей, ей никто не указывал, как жить, никто не контролировал каждый шаг, не требовал ежемесячных отчетов, докладов и планов – никто, кроме собственной совести. Эта свобода слегка опьяняла, и Виктории стоило большого труда сдерживать себя, чтобы не ринуться с головой в новые ощущения вседозволенности. И здесь она была благодарна ксенам, которые, даже не зная этого, являлись буфером между ее желаниями и реальностью. Все же храмовников она остерегалась. Это была та правда, в которой Виктория Викторовна не призналась бы никому.

Слуги занимали восемь маленьких комнатушек в правом крыле пристройки. На комнату Эльсы конту указал воин, сменивший на посту невезучего стража, так и не успевшего перекусить во время своего дежурства. Стучать Виктория не стала – ей по статусу положено открывать двери ногами, что она и сделала.

Комнатка оказалась малюсенькой – узкая кровать, на которой как-то умудрились переплестись два тела, сундук и стул, заваленный одеждой. Окна в комнатушке не было, по-видимому, изначально это помещение предназначалось для подсобки. Ноздри втянули запах разгоряченных тел и прошедшей страстной ночи, и конта буквально пошатнуло от нахлынувшего вожделения. Виктория заскрипела зубами от злости на своенравное тело и, шире распахнув дверь, замерла на пороге. Свет из коридора упал на кровать, и спустя мгновение нагой Берт, щурясь и прикрываясь руками, стоял на свободном от мебели пятачке пола, всматриваясь в грозную фигуру конта, а рыжая голова с громким писком нырнула под одеяло.

– Хорошая реакция, прикажу Рэю, чтобы занялся с тобой фехтованием, – одобрительно кивнул конт.

– Кир Ал-лан, – заикаясь, произнес парень и потянулся одной рукой в сторону одежды. – Что в-вы здесь делаете?

Виктория с интересом рассматривала слугу, словно впервые его видела. А он действительно красивый, Светика, пожалуй, не преувеличила. И сложен идеально. Попади он на современную Землю – быть ему разорванным на кусочки агентами шоу-бизнеса. «А здесь ему грозит лишь один конт с его странной любовью», – злорадно подумала Виктория и улыбнулась как можно нежнее, но, судя по испугу, набежавшему на лицо Берта, получилось у нее не очень. Она повела плечами и поняла, что ей страстно хочется откинуть одеяло с прячущейся Эльсы и… О том, чего еще хотят разбушевавшиеся мужские гормоны, она старалась не думать.

– Мальчик мой, – произнес конт, подпустив в голос эротичной хрипотцы, и Берт побледнел. – Я ждал тебя, чтобы ты помог мне одеться и побриться, но так и не дождался, пришлось идти разыскивать пропавшего слугу лично! – Алан добавил в голос стали. – И что я вижу? В то время как твой любимый господин уже больше двух рысок не спит, ты предаешься разврату! Ты ее любишь? – патетически воскликнул конт и выставил палец в сторону кровати.

В коридоре кто-то тихонько зашептался.

Слуга сглотнул, а под одеялом, похоже, перестали дышать.

– Это не то, что вы подумали, кир Алан…

– Конечно – не то! Ты просто шел мимо спальни Эльсы, тебе стало жарко, и ты разделся догола, споткнулся и упал прямо в девичью кровать. Сколько раз подряд ты падал? – Из-под одеяла донеслось сдержанное хихиканье. – Значит, ты хочешь жениться на Эльсе? Я могу это устроить, – словно не слыша слугу, задумчиво произнес конт и сделал решительный шаг вперед.