Волчий билет. Пир во время чумы - Николай Леонов

Гуров собеседника действительно не помнил, болтливых людей не любил, ответил сухо:

– Здравствуйте, простите, как ваше имя-отчество?

– Лев Иванович, ну какое у меня для вас отчество? Виктором меня зовут. Я вас внимательно слушаю, чем могу помочь? – быстро проговорил Каюров.

– Коллега, вам фамилия Касаткин что-нибудь говорит? – спросил Гуров.

– Игорь Павлович? – уточнил Каюров.

– Именно.

– Очень даже говорит, Лев Иванович. – Каюров внезапно замолчал.

Во время возникшей паузы Гуров уже пожалел, что назвал Касаткина болтливому оперативнику.

– Лев Иванович, разрешите мне к вам подъехать. Не хотелось бы на данную тему говорить по телефону, – сказал Каюров, радость и беззаботность из его голоса исчезли.

– Подъезжайте, – не очень охотно согласился Гуров, назвал этаж и номер кабинета, положил трубку и пошел к Орлову.

Генерал тоже встретил друга без особого восторга.

– Вы дело по падению с крыши закрываете? – осуждающе спросил он. – Как к этому относится прокуратура?

– Петр, как может относиться прокуратура, если она самолично уголовное дело и закрывает? – удивился Гуров. – Я к тебе совсем по другому делу.

– Выкладывай. – Генерал вздохнул. – При невыясненных обстоятельствах погибли двое молодых людей, а милиция и прокуратура даже не чешутся. Стыдоба. Какое у тебя дело?

Гурову расхотелось советоваться, долго объяснять, кто такой Касаткин и всплывшую связь между молодым бизнесменом и Зуевым Тихоном Михайловичем, биографией которого в настоящее время занимается Крячко.

– При твоей должности и звании обижаться не положено, – пробурчал Орлов. – Мало ли отчего у генерала плохое настроение? Может, он последние денежки в коммерческий банк вложил и теперь вспоминает свое детство и небезызвестного Буратино? Шутка, мне вкладывать нечего. Так чего явился?

– Ты случайно опера МУРа Каюрова не помнишь?

– Все помнят только слона и компьютеры, – ответил Орлов, остался своим ответом доволен и рассмеялся. – А чего он тебе?

– Я с ним по телефону говорил, он нас отлично помнит, молодой в те годы был. Я по дурости назвал фамилию парня, проживающего на обслуживаемой территории. Наш коллега чуть язык не проглотил, сказал, разговор не телефонный, попросил разрешения приехать. Жду. Я не знаю, как с ним разговаривать. Каюров работал во втором отделе, можно о нем навести справки? – Гуров чувствовал себя неловко, с подобными вопросами к генералу не обращаются, выходит, сыщик использует свои дружеские отношения.

– Ты думаешь, что у тебя физиономия каменная, на самом деле она очень даже выразительная, – заявил Орлов. – Зачем, к черту, нужны друзья, если их не эксплуатировать в хвост и гриву? Спросил верно, и не рви на себе тельник. Ты никак не можешь привыкнуть, что большой начальник. Каюров к тебе едет? – Генерал взглянул хитро. – И прекрасно. Ты свой вопрос задал. Он решил приехать, ты внимательно его выслушай. Хочет он того или нет, ему придется объяснить, зачем он приехал. Почему не захотел ответить по телефону? У тебя прекрасная позиция. Может, он рванулся сгоряча, желая выведать причину твоего интереса. Сейчас едет и жалеет, что едет, а обратно повернуть нельзя. Если так, то он сейчас сочиняет легенду своего скоропалительного визита. Легенду от истины ты отличишь влет. Поймешь, что он врет, заработаешь очки, получишь материал для дальнейшей работы. А ему ответишь какую-нибудь ерунду. И чем несуразнее будет твой ответ, тем яснее он поймет, что его легенда провалилась, тем хуже он будет спать. А если у него действительно горячие материалы по разрабатываемому, тебя снова назовут везунком. Хотя у меня по этому поводу собственная точка зрения, которую я и разделяю.

Выйдя от генерала, Гуров в коридоре встретился со Станиславом, который ездил делать установку на Тихона. Гуров обрадовался, хорошо, что при его разговоре с Каюровым будет присутствовать третий человек. Сыщик в двух словах рассказал, кого он ждет, и спросил:

– Каковы успехи?

– Полный ноль. Я бы назвал Тихона Зуева «герой не нашего времени». Переговорил с четырьмя бабушками и не услышал ни одного плохого слова. Живет в одной квартире с матерью, у каждого по комнате. У Тихона чистота и порядок, у «старой проститутки», так все называют его мать, грязь, вонь, пьяные мужики по углам валяются. Порой Тихон нанимает дворничиху, она убирает всю квартиру. Он у себя ночует редко, говорят, живет у женщины, которую в доме несколько раз видели. Аккуратная, следит за собой, молчаливая, но со всеми первой здоровается. Она старше Тихона, не красивая, но обаятельная, они не расписаны. – Станислав перевел дух, вспоминая, что еще можно сказать о разрабатываемом. – В армии парень не служил, после института работал в библиотеке. Тихон человек скромный, тихий, вежливый. Интересно, что года два назад у него появились деньги, его порой видели в монашеской сутане. Девушки у Тихона иногда появляются, молодой красивый мужчина, кто осудит? Купил подержанные «Жигули». Не пьет, не курит, в партии не состоял. – Станислав рассмеялся и развел руками: мол, чем богаты, не взыщи, начальник.

В дверь постучали, и на пороге появился молодой подполковник.

– Здравия желаю, господа! – бодро сказал он и представился: – Каюров Виктор Валентинович.

– Здравствуйте, Виктор. – Гуров пожал гостю руку. – Проходите, садитесь, надеюсь, все знакомы.

Станислав взглянул на гостя цепко, кивнул, стал отпирать свой сейф, раскладывать на столе папки, хотя Гуров точно знал, писать другу нечего, а старые дела он знает наизусть.

– Виктор, занимайте гостевое место, – Гуров указал на ничейный стол, – рассказывайте о делах, которые вы не хотели обсуждать по телефону.

Каюрову было лет тридцать пять, роста среднего, фигурой крепок, форму носил ловко, на лице проступал девичий румянец. Может, кожа всегда такая, а возможно, разволновался, оказавшись в логове знаменитых волкодавов. Парень прослужил в розыске около пятнадцати лет и не обманывался простотой Крячко и элегантностью Гурова. Оба настоящие сыщики, супер, таких в Москве по пальцам пересчитать. И тут уже генералы, практической работой не занимаются.

– Бросьте, Виктор, сомневаться. – Гуров присел на край своего стола. – Не зря вы пришли, мы вас поймем, свои люди.

Рассматривая подтянутого, молодого и розовощекого подполковника, Гуров позабыл о несуразных мыслях, что парень может оказаться разведчиком.

Каюров сел за стол, положил перед собой кейс, достал две папки и сказал:

– Засомневался я, отвлекать ли серьезных людей нашей мелочевкой. Но вы, Лев Иванович, сами об Игоре Касаткине спросили.

Гуров поощрительно кивнул и закурил.

– Парень выглядит молодо, но ему недавно тридцатник шарахнул, в отделении на учете с восемнадцати, в девятнадцать, за месяц до призыва в армию, арестован за карманку. В суде дело развалилось, потерпевшая в отказ пошла, был свидетель, иногородний, на суд не явился, так его и не нашли. Позже агентура начала сообщать, что Коса, такая у него кличка, с карманкой завязал, подался в кооператоры. Вроде ничего необычного, состоял на картотечном учете в отделении, позже на него дело предварительной проверки завели, на мой взгляд, совершенно зря. Парень обзавелся палаткой, купил старенький «жигуль», все нормализовалось, женился, в криминальных связях не замечен. Такие данные мы имели на Касаткина на девяносто второй год. В это время стали поступать данные, что наших палаточников прижали неизвестные рэкетиры. Сильно прижали, до беспредела, и тут же на участкового телега анонимная пришла. Взятки берет по-черному, не бутылкой водки, а наличными, и не в рублях, а «зелеными». И тут же дежурному звонок. – Каюров перелистнул свои бумажки. – Вот. Указано время, место, где участковый получит триста долларов. По тем временам большие деньги. Я в то время начальником ОУРа в райотделе служил, замотался, в задержании не участвовал. Место, время, даже сумма совпали, старлея взяли. Я его знал, хороший участковый был, я собирался его в район опером брать, а тут скандал. Хотели возбудить дело, старлей жестко в отказ, знать не знаю, и все, подбросили валюту.