Тени и солнце - Доминик Сильвен

– Да. Но вот незадача: я не могу ей рассказать о наших неприятностях. Она бы забеспокоилась. Видишь, какая дилемма?

– Еще бы.

– У тебя есть дети?

– Сын. Человек-невидимка или вроде того. Много лет живет за границей. В данный момент – в Бразилии. Можешь написать.

– Кому? Человеку-невидимке?

– Дочери. Письмо, которое вскроют только после твоей смерти. Посоветуй ей, чтобы она жила своей жизнью.

– Предпочитаешь литературную форму?

– Да, до службы в полиции я была преподавателем французского.

Он удивленно воззрился на нее, протер запотевшее ветровое стекло и завел машину.

Дождь и ветер взяли в оборот малютку “твинго”. Берлен припарковался у первой попавшейся гостиницы. Им дали соседние номера. Лола позвонила Ингрид и изложила подробности встречи с Жеральдиной Жолен. Американка пришла в восторг.

Они взяли на ужин мидии и бутылку сансера. Лола подумала, что это ее первая цивилизованная трапеза за последние несколько недель. Берлен постарался найти столик в глубине зала, чтобы они могли видеть входящих и выходящих. Таковыми оказалась семья голландцев и несколько заезжих коммерсантов.

– Я тут кое-что разузнал об Оливье Женане, – заговорил Берлен со своей фирменной кривой ухмылкой. – Он на плохом счету у начальства, его поездкам за границу всячески препятствуют, и год от года дел у него становится все меньше.

– Это добрый знак?

– Еще какой!

– Судья занимает свой пост пожизненно, его не могут перевести в другое место без его согласия. Но у председателя суда имеются другие средства, чтобы укротить молодого непокорного сотрудника наподобие Женана. Правда?

– Да, правда.

– Тебя снабдила этими сведениями Габриэль?

Берлен молча кивнул. Что на самом деле связывало его с этой женщиной, такой щедрой на информацию?

Немного погодя позвонила Жеральдина Жолен. Оливье Женан назначил им встречу в антитеррористическом центре, назавтра в два часа дня.

– Этот судья работает даже по выходным, – заметил Берлен. – Тоже хороший знак.

– Надеюсь.

– Есть один надежный друг, который сегодня ночью непременно должен разделить с тобой постель.

Лола недоуменно подняла бровь, ожидая продолжения.

– Твой “манурин”, Лола. Держи его под рукой.

9 февраля, суббота

– Подъем! Семь часов, пора ехать.

И Берлен повесил трубку. Лола поднялась, тихо ругаясь. Накануне вечером ей долго не давали уснуть выпитый сансер и вопросы без ответов. Берлен мог бы разбудить ее попозже.

На паркинге он тщательно осмотрел мокрый после ночного дождя “твинго”. Искал взрывное устройство.

– От нас слишком много неприятностей.

– Я понимаю.

– Тем лучше. Лола!

– Что?

– Вчера я написал письмо, – сказал он, похлопывая себя по карману.

– И кто передаст его твоей дочери?

– Габриэль.

Он затормозил у первого же автосервиса, залил полный бак и попросил механика проверить, все ли в порядке с двигателем. Спустя несколько минут мастер с озадаченным видом сообщил, что испорчена тормозная система.

– Если бы я не залез под капот, машина бы разбилась. Возможно даже, на магистрали, на большой скорости.

Берлен позвонил в гостиницу. Хозяин не заметил, чтобы кто-то подходил к машине на парковке прошлой ночью. Механик пытался втолковать Лоле, что, как только заменит детали, сразу же ей позвонит. Но поскольку она не реагировала на его слова, он стал то же самое объяснять Берлену. Лола скрылась в туалете, удостоверилась, что ее и вправду трясет, плеснула в лицо холодной водой и спросила у своего отражения в зеркале:

– Ну и во что ты ввязалась, черт тебя возьми?

Берлен вызвал такси. Позавидовав его самообладанию, она, стараясь держаться спокойно, подошла к нему и поблагодарила за то, что он спас ей жизнь.

– С самого первого дня я знал, что от тебя будут одни неприятности.

– Спасибо, взаимно, – ответила она с такой же, как у него, кривой ухмылкой.

Они уехали в Париж на ближайшем скоростном поезде.

Лола смотрела в окно на бегущий пейзаж, размышляя о таинственной Габриэль. В Ренн они отправились совершенно неожиданно. Кто мог догадаться об их намерении встретиться с Жеральдиной Жолен?

– Лола, это ложная версия. Я на сто процентов уверен в Габриэль.

– А ты не слишком доверчив для профессионального разведчика?

– После смерти жены мы некоторое время встречались. Габриэль – очень добрый человек и здорово рискует ради меня. Она знает, чего ей может стоить разглашение информации. Срок до семи лет.

– Допустим.

– Я за нее ручаюсь. Чего не могу сказать ни о девушке-десантнике, ни о ее парне Карнеги. Кроме Габриэль, только они знали, куда мы направляемся.

– Об Ингрид и речи быть не может. Я тоже уверена в ней на сто процентов, как и ты в своей Габриэль.

– Она не моя Габриэль. Мы больше не вместе.

– Да поняла я!

– Карнеги.

– Что – Карнеги?

– Он задает слишком много вопросов.

– Журналист, не задающий вопросов, все равно что мясник, который боится крови.

– Очерк обо мне в “Нью-Йоркере”! Ты в это веришь?

Они подъехали на такси к Лолиному дому. Берлен остался ждать в машине, пока она избавится от своего “манурина”. Потом такси доставило их во Дворец правосудия.

Верхний этаж, галерея Сент-Элуа. Мрамор, лепнина, рассеянный свет, как в соборе. Лола впервые очутилась во владениях антитеррористического центра. Они прошли через контрольно-пропускной пункт, вооруженный дежурный сопроводил их к двум охранникам Оливье де Женана, и те снова их обыскали. Спустя несколько минут появилась секретарша и мягким голосом пригласила их следовать за ней.

За компьютером, окруженный пирамидами папок, сидел худощавый мужчина с мальчишеским лицом, чем-то напоминавший Монтеня. Только вместо камзола на нем была белая рубашка с бордовым галстуком, который он немного распустил. У него над головой застыли в неподвижном танце три балийские куклы-марионетки.

После коротких рукопожатий он пригласил их присесть. Жеральдина Жолен посвятила его в детали их разговора в Ренне, а он в свою очередь навел о них “соответствующие справки”.

– Интуиция Жеральдины еще никогда ее не подводила, но скажу вам честно: ваши действия в высшей степени незаконны.

Его тон не предвещал ничего хорошего. Решив не ходить вокруг да около, Лола спросила, не связывался ли с ним Арно Марс.