Золото богов - Артур Рив

Только после обеда мы получили рапорт Нортона. Он добросовестно ошивался в «Принце Эдуарде-Альберте», как и обещал.

– Видел, как Альфонсо и его мать выходили из столовой, – доложил он, явившись в лабораторию. – Как раз тогда, когда туда входил Уитни. Они меня не заметили, уж я позаботился об этом. Знаете, Уитни и вправду изменился! Интересно, с чего бы?

– И сеньора тоже это заметила? – спросил Кеннеди.

– Несомненно, – уверенно ответил Аллан. – Иначе и быть не могло. И я видел, как, раскланявшись с Уитни, Альфонсо с матерью что-то обсуждали. Я уверен, что именно это.

Крэг поблагодарил нашего друга за сведения и похвалил за наблюдательность. Так и не добившись от него объяснений по поводу разительных изменений в Стюарте, археолог ушел – его ждала срочная работа в музее.

А следователь тут же вытащил из выдвижного ящика маленький пакет с порошком и пульверизатор с какой-то жидкостью и сунул все это в карман.

– Думаю, местом наших сегодняшних операций станет «Принц Эдуард-Альберт», – объявил он, потянувшись за шляпой.

Спустя полчаса мы вошли в отель и, заглянув в дверь обеденной залы, увидели Уитни: бизнесмен не спеша расправлялся с обильной трапезой. Ни матери, ни сына де Моше не было видно – наверное, они находились наверху, в своих номерах.

Подойдя к конторке, Кеннеди просмотрел регистрационную книгу. Мы уже знали, что Стюарт Уитни и перуанка живут на восьмом этаже, на противоположных концах коридора. Сеньора де Моше занимала номер 810, а Уитни – 825.

– Номера восемьсот двадцать третий или восемьсот двадцать седьмой свободны? – спросил Крэг у служащего.

Тот повернулся, чтобы взглянуть на свой список.

– Да, восемьсот двадцать седьмой свободен.

– Я его возьму, – сказал детектив и, внеся плату за один день, добавил, что наш багаж прибудет позднее.

– Коридорный, проводите! – крикнул клерк.

Мгновение спустя мы уже ехали в лифте на восьмой этаж.

Таким поздним вечером в коридорах встречались лишь редкие припозднившиеся театралы. Можно было поручиться, что скоро тут вообще все опустеет. На пути к номеру, соседнему с номером Уитни, нам не встретился никто из знакомых. Проводив нас, коридорный ушел, и сыщик тут же открыл тяжелую дверь между двумя номерами – замок в ней оказался весьма простым.

Вместо того чтобы включить свет, мой друг сперва прислушался, чтобы убедиться, что в соседнем номере никого нет. Мне эта мера предосторожности показалась излишней, ведь мы знали, что жилец сейчас внизу и, вероятно, пробудет там еще долго. Но Кеннеди считал, что осторожность – лучшая часть доблести. Убедившись, что мы в номере одни, он торопливо осмотрел комнаты и выхватил из кармана пакет с порошком.

На столе в углу гостиной лежала тяжелая металлическая коробка для сигарет. Детектив открыл пакет и быстро посыпал порошком пол, протянув дорожку от этого стола до двери. Потом, пятясь, стал распылять поверх порошка жидкость с резким знакомым запахом.

– Тебе не нужно больше света? – спросил я, двинувшись к окну.

Сквозь щель в портьерах виднелась полная луна, и я хотел раздвинуть их, чтобы в комнате стало светлей.

– Не наступай сюда, Уолтер! – прошептал он, отталкивая меня назад. – Нет, мне не нужно больше света.

– Что ты делаешь? – озадаченно спросил я.

– Сперва я посыпал пол порошком йода, – тихо ответил Крэг, – а теперь брызгаю нашатырем, чтобы увлажнить. Нашатырь скоро испарится, оставив то, что я называю порошком против взломщиков.

– Никогда бы до такого не додумался, – заметил я и, шагнув в сторону, уселся в кресло, чтобы дать ему побольше места.

Кеннеди скоро закончил свою работу, приоткрыл окно, и вечерний ветер стал уносить пары нашатыря. На всякий случай он на несколько минут оставил открытой дверь между нашим номером и номером Уитни, чтобы запах наверняка улетучился. Потом мой друг закрыл дверь, но не стал запирать ее на замок.

– Мне бы хотелось, чтобы ты спустился и посмотрел, как там наш подопечный – закончил ужинать или еще нет, – сказал он. – Если закончил, сделай что-нибудь, чтобы его задержать. Только будь осторожен, не попадись на глаза кому-нибудь из наших знакомых.

Я спустился в пустом лифте, добрался до обеденного зала и убедился, что Стюарт разделался с ужином раньше, чем ожидалось: за столиком его уже не было. Да, сыщик просил меня оставаться незамеченным, но, чтобы найти бизнесмена, нужно было пройтись по отелю. Я так и сделал, размышляя, к каким же уловкам прибегнуть, чтобы удержать Уитни на первом этаже, когда я его найду.

Но мне не пришлось выдумывать предлоги. Стюарт отыскался в библиотеке: рядом с ним лежала огромная груда писем, которая говорила о том, что он освободится еще не скоро.

Я вернулся наверх и рассказал об этом Крэгу, теша себя надеждой, что меня никто не заметил.

– Хорошо! – воскликнул он. – А теперь будем ждать. Если вообще что-нибудь произойдет, то будет это в самое ближайшее время.

Мы устроились в темноте в ожидании дальнейших событий: я – в кресле, мой товарищ – ближе к двери, на кровати. Никто из нас не произносил ни слова – мы молча прислушивались к тому, что происходит в соседнем номере.

Время тянулось медленно. Воспользуется ли кто-нибудь возможностью добраться до коробки с сигаретами на столе? А если да – кто это будет? Если вспомнить, что отпечатки ног в музее принадлежали Локвуду, напрашивались выводы: теперь, когда Мендоза устранен, авантюрист может пожелать убрать и Уитни, чтобы ни с кем не делиться сокровищем инков. Но нельзя было забывать и про сеньору де Моше и ее сына Альфонсо. Мать имела какие-то деловые отношения со Стюартом и, если верить бизнесмену, водила его за нос. Сын, как отвергнутый поклонник, мог втайне желать смерти или безумия любому, кто бросал восхищенный взгляд на сеньориту Инес. Эти двое тоже могли иметь отношение к странному южноамериканскому яду.

Пару раз мы слышали, как звякала дверь лифта, и настораживались, но ничего не происходило. Я уже начал задумываться – услышим ли мы злоумышленника, ведь он постарается действовать тихо? В коридоре были толстые ковры, которые приглушали звук шагов, тем более если человек шел на цыпочках. В номерах на полу тоже лежали ковры.

– Тебе не кажется, что лучше слегка приоткрыть дверь? – тревожно спросил я.

– Ш‑ш‑ш! – вот и все, что ответил Кеннеди.

Время от времени я взглядывал на часы и, всмотревшись в очередной раз в циферблат, удивился тому, что еще так рано. Минуты ползли медленно, как муха по патоке.

Я по природе человек не суеверный, но в полутьме номера стал представлять себе череду жутковатых глаз, начиная от выпученных глаз Уитни и кончая глазами убитого Мендозы. Снова и снова перед моим мысленным взором вставали изумительные, пронзительные черные глаза индианки – я видел их такими, какими увидел впервые… Играл ли со мной шутки разум из-за напряженного ожидания, или для таких видений была реальная причина?