Обещание страсти - Даниэла Стил

Быстро опустила стекло. Водитель удивленно взглянул взеркало.

— Мне надо обратно.

— Что вы сказали, мисс?

— Возвращайтесь в аэропорт. Джентльмен кое-чтозабыл. — Она вытащила из сумочки конверт и показала его водителю. Повод,конечно, не очень убедительный. Парень подумает, что она чудачка, но ейнаплевать. Кизия хотела вернуться в аэропорт до отлета самолета. Пора проявитьмужество. Обратного пути нет, и Люк должен знать об этом.

— На следующем повороте мы развернемся, и я сделаю всевозможное, чтобы успеть.

Она сидела в напряженном ожидании, думая об одном: лишь быне опоздать. Претензий к водителю быть не могло: он вел машину мастерски, тасловно летела по воздуху. Они вернулись в аэропорт через двадцать минут послетого, как покинули его. Кизия на ходу выскочила из машины. Бросилась в заложидания, бесцеремонно расталкивая служащих, старых женщин с собачками, молодыхдевушек в париках, взволнованных провожающих… Задыхаясь от бега, искала выходна чикагскую авиалинию.

Выход 14Е. А, черт… В дальнем конце вокзала, последняядверь. Она бежала не помня себя, волосы ее распустились и развевались поплечам… Отличный материальчик для газеты! Кизия смеялась над собой, обгоняялюдей и чуть не сбивая их с ног. Любители сенсаций могли бы поразвлечься:наследница Кизия Сен-Мартин, ничего не видя перед собой, мчится изо всех силчерез все здание аэропорта, чтобы поцеловать бывшего заключенного ЛукасаДжонса.

Преодолев последние ярды, она радостно засмеялась. Широкиеплечи и спина Люка закрывали проем дверей, ведущих на посадку. Она все-такиуспела!

— Люк!

Он медленно обернулся, держа в руках билет и, пилимо,задаваясь вопросом, кто же в Нью-Йорке мог окликнуть его. И тут увидел Кизию…Увидел ее волосы, освобожденные от заколок и ниспадающие на ярко-краснуюпелерину, сияющее лицо… Он широко, облегченно улыбнулся, осторожно вышел изочереди нетерпеливых пассажиров и поспешил к ней.

— Леди, вы сошли с ума. Я думал, вы уже подъезжаете кдому. Знаешь, я стоял и думал о тебе, малыш.

— Я была… на полпути… к городу… — Ей не хваталовоздуха, но она вся пылала счастьем. — Но… я… должна была… вернуться.

— Ради Бога, не получи сердечный удар. С тобой все впорядке?

Она энергично кивнула и бросилась к нему в объятия.

— Все прекрасно.

Он крепко поцеловал ее, отнимая последнее дыхание, сжал вобъятиях, рискуя поломать кости.

— Благодарю за возвращение, леди. — Он знал, чегоей это стоило. Приятная теплота разливалась по всему телу. Люк знал теперь всео ней и представлял, что могут написать в газетах об их поцелуе средь бела дня,на виду у всей почтенной публики. Кизия Сен-Мартин все-таки вернулась. Открыто вошлав другой мир. Она реальна и принадлежит ему. Благородная Кизия Сен-Мартин…

— Ты чертовски рискуешь.

— Я должна. Для себя. И потом, я полюбила тебя…

— Я знал об этом, даже если бы ты не вернулась… Но ястрашно рад, что ты здесь. — Его голос стал строже. — А сейчас мнежелательно успеть все же в самолет. В три часа я должен быть в Чикаго навстрече. — Он нежно отстранил ее.

— Люк…

Он остановился и долго смотрел на Кизию. Ей хотелось, чтобыон вернулся, но она не смела просить об этом. Знала, что он все равно неостанется…

— Береги себя!

— Ты тоже. Встретимся на следующей неделе. — Онакивнула, и он пошел к выходу на поле. В последний раз махнул ей на прощание иисчез.

Впервые в жизни Кизия стояла в аэропорту и наблюдала завзлетающим самолетом. Удивительно, как серебряная птица поднимается в небо.Красиво. Кизия чувствовала себя обновленной. Впервые взяла судьбу в собственныеруки и публично пошла на риск. Больше не будет прятаться в Сохо или исчезатьгде-нибудь вблизи Антиб. Больше никаких тайн. Она женщина. Любит мужчину.Единственное препятствие в том, что она новичок в этой игре с собственнойжизнью, еще не знает, сколь высоки ставки. Кизия не обратила внимания начеловека в штатском, стоящего возле выхода. Лишь взглянула на него и пошлапрочь, не ведая о той опасности, какую этот человек представляет для них обоих.

Кизия Сен-Мартин напоминала ребенка, слепо бредущего вджунглях.

— Ну, наконец-то! Где ты была? — Голос Уита звучалраздраженно, что случалось редко.

— Здесь, Уит. А что происходит?

— Кизия, я звоню тебе уже несколько дней.

— У меня была мигрень, и я отключила телефон.

— О, дорогая, извини! Почему ты мне не позвонила?

— Потому что ни с кем не могла говорить.

Кроме Лукаса. После его отъезда она два дня провела в полномодиночестве. Ей было необходимо переварить происшедшее. Ежедневно он звонил ейпо два раза, говорил грубоватым, смеющимся, любящим голосом. Во время разговораКизия почти ощущала прикосновение его рук.

— А как чувствуешь себя сейчас, дорогая?

— Прекрасно, — произнесла она восторженно. Ееголос приобрел это неведомое ранее качество. Даже в разговоре с Уитом.

— Да, это заметно. И, думаю, ты не забыла о сегодняшнемвечере? — Его голос снова зазвучал чопорно и раздраженно.

— А что сегодня вечером?

— О, Кизия, ради Бога! Черт возьми! Долг зовет.

— Ну извини, не могу вспомнить. Это все из-за мигрени.Напомни, что ожидается вечером?

— Сегодня начинаются обеды в честь помолвки Серджант.

— Боже. И какой сегодня обед по счету? — Онанадеялась, что пропустила хоть одно из этих пустых сборищ.

— Сегодня первый. Обед в их честь дает тетушка Касси.Черный галстук обязателен. Ты наконец вспомнила, любимая?

Да, но лучше бы не вспоминать. Уит говорил с ней, словно онауже опаздывала.

— Да, Уит, я вспомнила. Но не знаю, смогу ли приехать.

— Ты сказала, что чувствуешь себя прекрасно.

— Разумеется, дорогой. Но я не вылезала из постели тридня. Обед может оказаться довольно утомительным. — Но долг зовет, и она обэтом помнила. Придется идти, хотя бы ради газетной колонки. У нее многосвободного времени. А за последние дни она практически ничего не писала. Поравозвращаться к работе и действительности. А как? Как после Люка? Идея казаласьабсурдной. К какой действительности? Чьей? Уита? Это же миф. Реальность — этоЛюк.

— Хорошо. Если ты не можешь, объясни это миссисМэтью, — сказал Уит раздраженно. — Обед расписан на пятьдесят персон,и ей захочется узнать, намерена ли ты сорвать ее планы.

— Надо ей сообщить.

— Я тоже так считаю. Вот дурак.