Обещание страсти - Даниэла Стил

Счастливая, она выскользнула из пеньюара и, прежде чем идтив ванную, какое-то время стояла возле кровати и улыбалась. Что за удивительныйчеловек этот Люк… Эдвард полностью испарился из ее сознания. Как и Уит, которыйпервым из всех знакомых позвонил ей на следующее утро.

— Кизия? Это Уитни.

— Да, дорогой, знаю.

— Что ты знаешь?

— Знаю, что это ты, глупенький. Сколько времени?

— Полдень. Я разбудил тебя?

— Почти. — Значит, статья появилась во второмутреннем выпуске. Она проснулась на рассвете и продиктовала ее по телефону.

— Я думаю, нам надо встретиться на ланче. — Онговорил отрывисто, по-деловому и очень нервозно.

— Прямо сию минуту? Я еще не одета. — Этопрозвучало невежливо, но она была удивлена. Он так легко заводился.

— Нет, нет. Разумеется, когда ты будешь готова. В «ЛяГренвиль», в час дня?

— Изумительно. Все равно я хотела тебе звонить. Ярешила поехать на эту свадьбу в Чикаго. Мне кажется, я должна.

— Я считаю, да, ты должна, Кизия. И…

— В чем дело, дорогой?

— Ты смотрела сегодняшние газеты? «Конечно, дорогой.Ведь я пишу для них. По крайней мере для некоторых».

— Нет, еще не успела. А что? Страна вступила в войну? Всамом деле, ты весь какой-то взвинченный.

— Прочитай статью Хэллама и все поймешь.

— О, дорогой, что-нибудь непристойное?

— Мы обсудим это на ланче.

— Хорошо, милый, тогда до встречи.

Положив трубку, он глубоко задумался. Боже, как нужно сейчасее благоразумие. Все это уже действительно начинает выходить за рамки. Армандне собирается мириться с Кизией. Во время завтрака он бросил Уитни газету,сопроводив этот жест ужасным ультиматумом. Уит не может потерять Арманда. Неможет. Он любит его.

Их разговор был резким и откровенным. По крайней мере Уитговорил прямо, в то время как Кизия больше молчала. Все сводилось к тому, что вотношениях с ней он зашел слишком далеко, хотя знал, что права на это не имеет.Она ясно на это ему намекала. И в каком свете он предстал сейчас? Более того,на данном этапе своей жизни он мало что может предложить ей. Он даже не партнерв фирме, а в свете того, кем является она… Все это становится для него слишкомболезненным… И вообще, понимает ли она сложившуюся ситуацию? Он отдает себеотчет в том, что она никогда не выйдет за него замуж, что он будет вечно ее любить;он хочет жениться и завести детей, а она для этого не готова… Разве это неужасно?

Кизия безмолвно кивала, давясь закуской. Что делать беднойдевушке? Да, она прекрасно все понимает; и он, конечно, прав, ей можно неспешить с замужеством; и, возможно, оставшись единственной наследницей послесмерти родителей, она, чтобы сохранить фамилию, никогда замуж не выйдет. Чтокасается детей, она никогда об этом не думала, и ей страшно неприятно, если онасделает Уиту больно, но все, видимо, к лучшему. Для них обоих. Кизия снизошладо того, что даровала ему правоту. Они останутся «друзьями на всю жизнь».Навсегда.

Уитни подумал про себя, что, пока ей не исполнится девяностосемь, следует раз в неделю посылать ей цветы. Она всегда принимала их хорошо.Черт возьми, возможно, он был все-таки прав, подозревая, что у нее роман сЭдвардом. С Кизией все не так просто: вам только кажется, что она позволяетпроникнуть в душу и сердце. На самом деле она сама уравновешенность исовершенство. Но, черт возьми, кому это надо! Он свободен! Свободен от нудныхвечеров, где всегда нужно быть у нее под рукой. И, естественно, чтобыизлечиться от «этой ужасной боли», он не появится в обществе несколько дней,месяцев… и наконец-то будет жить в Сэттон Плейс, с Армандом. Давно пора. Арманддал это ясно понять во время завтрака. После трех лет ожидания он заслужил это.Быть вместе с Уитни, посрамленным в газетах… Хэллам изобразил его щенком,тявкающим из-под юбки Кизии, и, в конце концов, может быть, это к лучшему.Наконец-то он со всем этим покончил. Никакого притворства, никакой Кизии. Всеэто больше не для него.

Покидая ресторан, Кизия уносила в душе весну. Она пошла поПятой авеню, чтобы поглазеть на витрины в «Саксе». Она скоро будет в Чикаго…Чикаго… Чикаго! Наконец-то она свободна от Уита, отделалась от него наилучшимобразом. Бедный ребенок, он был готов заплакать от облегчения. Обидно сидеть скислой миной, когда хочется поздравить обоих. Им следовало бы чокнутьсяшампанским и во всеуслышание высказать свою радость: после стольких лет,потраченных впустую, они свободны! И, черт возьми, они ведь не были дажеженаты. Но хорошо прикрывали друг друга. Слава Богу, что она так и не вышла занего замуж. Боже! При одной только мысли об этом ее бросало в дрожь.

Неожиданно что-то заставило ее встрепенуться. Прошло ужестолько дней… недель… Она даже не знает, как давно это было. Кизия даже невспоминала о нем. Марк! И все это в один день? Одним ударом? Избавиться отстарых обязательств? Не слишком ли много? Ее больше беспокоил Марк, чем Уит.Уит был влюблен. У него был любимый. А Марк? Боже, это все равно что удалятьдва зуба мудрости в один день.

Но ноги неотвратимо несли ее к станции метро на углуПятьдесят первой улицы и Лексингтон-авеню. Она должна довести дело до конца.Действительно должна. Она была в этом уверена.

Громыхая, поезд шел к югу, а Кизия думала, зачем ей все этонужно. Ради Люка? Это было бы сумасбродством. Она едва его знала. А что, еслион отменит уик-энд и больше не захочет видеть ее? А что, если ее поездка вЧикаго окажется последней? Что, если… нет, она делает это не ради Люка — радисебя. Она должна. Больше не в силах играть. Ни с Уитом, ни с Марком, ни сЭдвардом, ни с кекм-либо еще… ни с собой. Как змеи сбрасывают кожу, так и КизияСен-Мартин должна рассчитаться со своим прошлым. И это станет еще одним абзацемв газетной колонке Хэллама.

С Марком оказалось нелегко. Потому что ей было не все равно.

— Ты собираешься уехать?

— Да. — Она смотрела ему в глаза, и ей оченьхотелось взъерошить его волосы, но позволить себе этого она не могла. С Марком.

— Но нынешним летом это ничего не изменит. — Онбыл уязвлен, сконфужен и даже выглядел моложе, чем на самом деле.

— Наоборот, все меняется. Не исключено, что я уедунадолго. На год-два. Пока еще не знаю.

— Кизия, ты собираешься замуж? — Вопрос прозвучалнеожиданно, и ей хотелось сказать «да», чтобы облегчить разговор. Но в то жевремя она решила ни в чем не признаваться. Достаточно сказать, что ее не будет.Так проще.

— Нет, дорогой, я не собираюсь замуж. Я просто уезжаю.И по-своему люблю тебя. Но не могу тебя связывать. Я старше, и мы оба должнычто-то сделать в этой жизни. Каждый свое. Время пришло, Маркус. Думаю, ты тожеоб этом знаешь. — Пока она допивала второй бокал вина, он прикончил всюбутылку. Они заказали еще одну.