Танцы с волками - Юлия Крынская

–Спокойно, брат, главное, не напороть сейчас.

Милана стоит возле багажника и с насмешкой рассматривает нас. Она уже успела избавиться от парика и высокий хвост из рыжих волос венчает её голову. Уверен, как минимум трое из волков, примчавшихся следом за ней, лелеют сейчас желание прихлопнуть Милану, как лягушку, одной лапой.

–Цвет нации в сборе,– на губах моей бывшей любовницы играет ехидная улыбка.– И только одного из вас нет в моей коллекции. Алан, не расстраивайся. У тебя ещё всё впереди.

–Фёдор?– Черноголовый разворачивается к сыну и тот, потупив взгляд отступает.

–Он ласковый мальчик,– подливает масла в огонь Милана.– Зализывал мне частенько раны.

Алан сегодня в роли миротворца.

–Спокойно, старина,– касается он плеча Черноголового.– Это провокация. Милана нас всех сейчас рассорит.

–Назар, удивлена, что ты до сих пор жив. Мой муж теряет былую хватку.

–Хватит!– Черноголовый срывается с места, но Милана наводит на него дуло пистолета.

–Стоять! Это вам вместо «здрасьте».

Два прыжка и Алан, вышибив ногой оружие из рук Миланы, зажимает ей рот.

Мы с Черноголовым быстро обыскиваем внедорожник нашей бывшей.

–Нашёл, похоже!– возвещает Черноголовый, доставая из-под пассажирского сиденья коробку, похожую на обувную.

–Зорян,– предупреждаю я союзника, почуяв приближение нашего общего врага.

–Какие люди?– раскрывает Зорян объятья вылезая из зарослей. В голосе его плохо скрываемая злоба. Данила за его спиной поигрывает пистолетом. Пока непонятно, вместе действуют отец и дочь или порознь.– Милана, ты теперь с Аланом? Он с тобой что-то совсем не ласков.

–Хватит ломать комедию, Зорян!– переглядываюсь с Аланом, и он приставляет дуло своего пистолета к виску Миланы.– Данила, убери пушку. Здесь она есть у каждого, и твоя сестра получит пулю одновременно с твоим выстрелом.

–Зачем пожаловали? Нежданных гостей хлебом и солью не встречаем,– складывает Зорян руки на груди.

–Ты похитил мою невесту, Варвару Велес,– подхожу к животрепещущей сцене, наблюдая краем глаза, как Богдан отступает за машину.

–Я похитил?– возмущается Зорян.– Твою невесту?

–Она больше не твоя,– встаёт Данила рядом с отцом.– С того самого момента, как сбежала от вас. Мы с Миланой вытащили Варю из горящей машины. Подарили вторую жизнь, выходили. Теперь она наша самка. Не обернётся до весны, будет работать на семью.

–Не бывать этому,– рычу я.

Фёдор и Черноголовый стоят со мной плечом к плечу, готовые в любой момент бросится на неприятеля. Меня беспокоит отсутствие Родиона, но, полагаю, Богдан уже проник в дом. Не знаю, заметил ли Зорян исчезновение Богдана, но если заметил, это значит только одно – Родион в доме, и Зорян уверен в том, что сын удержит оборону.

–Не бывать этому,– повторяет за мной Милана, тяжело дыша в крепком плену рук Алана.

–Милана?– гневный рык Зоряна расставляет всё на места: Милана действует сама по себе.

–Ромочка, в ящике завещание Белозёра, прочитай его во всеуслышание,– Милана смотрит на бывшего мужа с хитрым прищуром.

Имя Черноголового, слетевшее с её губ, звучит для него, как пощёчина. Он вскидывается и скалит зубы:

–Я тебе не Ромочка!

–Как знать, как знать,– усмехается Милана, пригревшись в железных объятьях моего брата.

Черноголовый ставит ящик на землю и извлекает из него гербовую бумагу Белозёра.

Я поздно понимаю, что вычитала для себя полезного в этой бумаге подлая волчица.

Черноголовый зачитывает с листа о делении земель между тремя оставшимися кланами, если исчезнет с земли последний представитель его рода, и переходит к брачным контрактам. Слово предводителя клана Белозёров на протяжении веков служило непреклонным законом для всех оборотней Сибири. В венах вскипает кровь, когда Черноголовый произносит:

–«…Дочь Ивана Велеса Варвара предназначается в жёны Роману Черноголовому. Их дочерей возьмут замуж чистокровные представители клана Вольшанских и Зоряна.

Дочь Зоряна Чонова предназначается в жёны старшему из представителей рода Вольшанских. Их дочерей возьмут в жёны сыновья Романа Черноголового.

Да будет так».

Варя

–Хочу тебя,– рычит мне в рот Родион, прижимая мои бёдра к твёрдому бугру под своими джинсами.– Я спасу тебя. Сбежим вместе.

А я понимаю, что люблю Назара. Хочу к нему! Меня бросает в жар, голову, словно железный обруч стягивает. Кровь вскипает в венах, нервы натягиваются, как канаты, доставляя резкую боль. Я не в силах сопротивляться Родиону. Он расстёгивает штаны. Меня ломает, как при температуре за сорок, кажется, я теряю сознание. В ушах шумит, сердце стучит, как колёса товарняка по рельсам. Соприкосновение моего лона с горячей плотью Родиона отрезвляет.

–Расслабься, маленькая! Какая же ты узкая и горячая.

–Нет!– рычу я и колочу Родиона по голове и плечам, напрягая мышцы внизу живота.

–Да,– пытается прорвать оборону Родион и больно кусает меня за сосок.

Вскрикиваю, а Родион упорно толкается между бёдер, но проскальзывает мимо. Царапает зубами мою шею.

–Помогите!– ору, сходя с ума от боли внутри и снаружи моего взбесившегося тела.

Родион сбрасывает меня с колен. Бухаюсь на четвереньки, и он подтягивает мой зад к себе.

–Получай, детка!– со всего маху он тыкается в меня, но снова промахивается. Я визжу, как резаный поросёнок, и тут над нами открывается дверь.

–Варя!– Лицо Богдана расплывается перед глазами.

Родион отталкивает меня, и я слышу, как он снимает пистолет с предохранителя. Помню этот звук с детства. Отец учил меня стрелять. Учил защищаться и не сдаваться. Идти до конца! Не знаю, что со мной происходит. Отталкиваюсь четырьмя лапами от земли и впиваюсь в запястье своего мучителя. Родион, матерясь на весь дом, падает на колени. Солёный вкус крови туманит разум, но жажда воли сильнее жажды мести. Выпрыгиваю из подвала и бросаюсь мимо ошарашенного Богдана. Вышибаю головой дверь, спрыгиваю с крыльца и несусь на запах своего истинного, любимого и неповторимого. Вылетаю из зарослей и бросаюсь к Назару. Трусь мордой об его ноги, ложусь возле него и замираю. Он падает на колени и шепчет:

–Варенька, любимая моя!– Слёзы блестят в его пожелтевших глазах.

–А вот и твоя сучка, Ромочка,– Милана сбрасывает с себя руки Алана.– Помочь отвезти её к тебе домой?

Не знаю, кто такой Ромочка, но то, что сучкой рыжая тварь назвала меня, сомнений нет. Сажусь и Назар, ласково потрепав меня по холке, выпрямляется.

–Мы без тебя разберёмся, Милана,– он поворачивается к мужчине лет сорока, с восторгом изучающего меня. Ноздри незнакомца дёргаются, а из рта ещё немного и потечёт слюна.