Белая субмарина - Влад Савин

— Так и не будет бороться, — усмехнулся «аристократ». — Все эти азиатские «царьки» с трона слазят только мертвыми.

— Это он нам так сказал, чтоб лицо сохранить. Но очевидно, что перемирие более чем возможно — он слишком опасается за свою власть. Его опасения оправданны. Тому, кто остановит эту мясорубку, простят многое. Вопрос только в том, насколько быстро сговорятся и договорятся. Учтите, этот вариант слишком выгоден Гитлеру: своих генералов ему не жалко, у него и так регулярные чистки, объявит английскими агентами, и готово. Тяжелые поражения от русских или легкие победы над кузенами? Эта парочка усатых может объявить, что война рейха и Союза всего лишь провокация подлых англичан. А если они помирятся, мы получим союз Германии, Италии, Франции, СССР и Японии. При таком раскладе и испанцы недолго ломаться будут. Сколько продержаться кузены? Год или месяц? Даже если мы их завалим военной техникой. А рядом с русскими Иран и Ирак. А там и Индия недалеко. СССР — это ключ. Ему просто достаточно войска пропустить по своей территории. Да и не останется Сталин в стороне при дележе такого пирога. Два континента подомнут под себя за пару лет. А потом придут и за нами. Как только флот построят. Промышленности и ресурсов им хватит.

— Это-то ясно, — вставил «ковбой». — И что же он потребовал за то, чтобы это так и осталось теоретическим сценарием?

— Базирование нашей авиации на своей территории, с целью поддержки своих войск. Увеличение помощи. Пересмотр условий возвращения поставок по ленд-лизу. Строительство нескольких заводов. Список длинный.

— А не лопнет?

— Он понимает, что все, что просит, не получит, но что-то дать ему нужно. Это вопрос ребром. Нам нужно решить, что именно и сколько. Или мы рискуем как минимум остаться с Еврорейхом один на один, уже без «русского парового катка»!

— Понимаю, к чему вы клоните, — усмехнулся «ковбой». — Хотите продать русским еще десяток заводов?

— Необходимо поддерживать в них уверенность в нашем союзе. Несколько тысяч станков ничего не решат, — отмахнулся толстяк. — Тем более что больше мы никак не можем эту уверенность поддержать. Наступление в Африке захлебнулось, и решающих побед в ближайшее время не предвидится.

— Пока что усиление русских нам выгодно, но смотрите, не перестарайтесь.

— Я тоже думаю, что поставки русским нужно увеличить, пусть и за счет англичан. Принято? — задал вопрос «аристократ» и, дождавшись неуверенного кивка военного, повторил уже утвердительно: — Принято. И наконец, что делать с этим проклятым каудильо?! Он открыто грозит пропустить немцев, теперь уже вместе с французами, к Гибралтару!

— Надеюсь, вы не хотите бомбить и Испанию? — ехидно поинтересовался толстяк. — Такими методами мы будем создавать себе врагов быстрее, чем уничтожать. Что тогда помешает каудильо сделать то же, что и Петен, когда Германия выдвинула ультиматум, и тот, не желая подвергать свой народ «ужасам войны», принял немецкие условия?

— Если каудильо вздумает прятаться за формальностями, мы можем поступить так же, — хмыкнул «ковбой», — войдем в Испанию и «спасем» ее от войск Еврорейха. И кстати, что мешает нам прямо сейчас, в случае непредвиденных осложнений, оккупировать Канарские острова, чем они хуже какой-то Гренландии или Исландии? А если каудильо продолжит свои фокусы, его вообще никто и ни о чем спрашивать не будет. И кем он будет убит, это лишь технические детали.

— Ну а пока у нас нет лишних войск, оставим его выходки без внимания, — поддержал толстяк. — Тем более каудильо и сейчас еще может чем-то быть полезен.

— Принято, — подвел итог «аристократ».

Лазарев Михаил Петрович.

Подводная лодка «Воронеж», Атлантика, вблизи экватора, 9 апреля 1943 года.

Ну и где эти фрицы? Где «море, кишащее смертоносными немецкими субмаринами»? Не встретили ни одной! А это было необходимой частью нашего плана. Должен же кто-то быть в ответе за наши будущие дела?

Ходим зигзагами, юго-западнее Фритауна. Акустики уже уши протерли, наверное. Только шумы моря (вернее, морской живности). Это лишь у Жюль Верна под водой безмолвие. А рыбы, чтоб вы знали, петь могут, как птицы в лесу.

Утром устроили праздник пересечения экватора. По причине военного времени и подводного положения ритуал был сильно сокращен и упрощен, но тем не менее впечатлил. Наш замполит, играя роль Нептуна, в сопровождении трех «водяных» (Три-Эс, и двое «большаковцев») совершил «крестный ход» по отсекам, строго вопрошая и в конце благословляя личный состав. И еще обед был чуть более роскошный, чем обычно — кок расстарался и испек торты, по маленькому кусочку досталось всем.

— Ну, за Победу. За жизнь после. За тех, кто в море. За тех, кого нет с нами. За тех, кто нас дома ждет.

Красное грузинское вино в плетеных бутылях. Приехало с Кавказа с письмом «героическим советским воинам». В подплаве именно оно выдается в суточной норме вместо наркомовских ста грамм. А так как быть похмельным на вахте чревато, то тосты совмещаются или стопарь лишь чуть пригубливается и ставится на стол до следующего раза.

— И за Родину, за Сталина. До дна!

Говорю совершенно искренне. Хотя сказал бы кто еще год назад (или шестьдесят девять тому вперед), что буду «за Сталина» пить, не поверил бы. В этом времени вера в вождя есть, а это дорогого стоит. Ну нельзя на войне без веры в командира, когда крикнет кто-то: «Нас предали!», то, считай, все, привет девяносто первый. Если только не подавить сразу, железной рукой, не считаясь ни с чем, — тогда можно еще выправиться.

Идем, меняя вахты, нарезаем круги на трехсотметровой глубине. На шикарный круиз, не поход боевой, как у Розенбаума, не тянет (солнца все же нет) — но войны не заметно совсем. С тех пор как вышли из Полярного, никого не утопили, будто нет нас. Благодать, а не война. Вот только что делать, если так никого и не встретим? Придется тогда работать сокращенный вариант. Транспорт утопим — и пусть после войны разбираются, кто из фрицевских подводников теоретически мог быть в этом районе и отчего не доложил!

А ведь были фрицы в этом районе. Так, что там написано в широко разрекламированной биографии германского подводного мегааса Вольфганга Люта (которую многие ошибочно считают мемуарами, но написал ее американец, уже после войны)…

«Сегодня наша U-181 пересекла тропик Рака.

Некоторые из наших товарищей уже начали снимать всю одежду и ходят полуголыми. Но ведь тепло по-настоящему еще не стало. Наш капитан, например, все еще ходит в кальсонах! После тяжелой работы удалось отчистить всю грязь в кубриках, которую нам оставила верфь, и понемногу они принимают уютный вид. Настилаются покрытия в офицерском и унтер-офицерском отсеках. Все личные вещи засунуты за трубопроводы, кожаные куртки — под матрасы, книги — под подушки, и лодка приятно пахнет дешевым бриолином и прочей французской парфюмерией. Старший рулевой снова вытащил свой карточный стол.

Угрожала скука, и наш капитан приступил к поискам лекарства от этой болезни. Возобновились шахматные и карточные турниры. Стенгазета сообщала: „Сегодня в 16:30 начнется блицтурнир во всех отсеках. Заявки принимаются боцманом Хавраном до 16:00. Каждый найдет себе партнера. Десять секунд на ход! Возле каждой доски будет сидеть судья с секундомером. Тронуто — схожено! Ходы назад не берутся. Если кто-то трижды просрочит время, он считается проигравшим. Это прекрасный шанс для слабых игроков, которые очень любят шахматы!“