Игры третьего рода - Борис Долинго

Наконец он ступил на дно, предварительно хорошенько потыкав его. Александр дошёл до противоположного берега – поверхность под ногами везде была плотной – и знаками показал Фёдору, чтобы тот осторожно начал съезжать вниз. Когда БТР выбрался из рва, Гончаров вновь занял командирское место.

– Интересно, и кто же тут канаву выкопал? – спросил, скорее всего, сам себя Фёдор.

– Может, мы и узнаем это, – философски молвил Семён Ефимович, – а возможно, и нет.

– Кстати, – посоветовал майор, – расслабляться не стоит – держите оружие под рукой. Мало ли что или кто тут встретится. Что-то слабо верю я в межпланетное братство и межзвёздный интернационализм.

– А в силу разума? – чуть насмешливо спросил Домашников.

– В силу разума, говоришь? – Гончаров, прищурившись, вполоборота посмотрел на Петра. – Верю, крепко поверил – каждый раз, когда на Барьер смотрел, эта вера у меня укреплялась. Нам показали, что эта сила может быть ещё и идиотской.

– Но вот мы все с вами, – вступил в беседу Семён Ефимович, – мы же нормальные, так сказать, разумные существа. Значит, вполне возможно встретить точно таких же в иных мирах.

– Наверное, и возможно, – хмыкнул Гончаров. – Только при встрече имейте оружие под рукой. На всякий случай.

Местность становилась всё гористее. Пошли уже настоящие скальные уступы, между которыми приходилось лавировать. В низинах, где была сравнительно мягкая почва, росли плотные заросли «телеграфных столбов», что тоже не способствовало скорости продвижения.

Наконец, машина миновала, судя по всему, перевал миниатюрной горной гряды, и местность снова начала понижаться, но лес становился всё плотнее. Часто БТР просто проламывался через заросли. Древесина стволов, многие из которых достигали в толщину не меньше, чем настоящий телеграфный столб, ломалась неожиданно легко: дерево имело сухую, трескавшуюся, словно яичная скорлупа, кору и рыхловатую сердцевину, напоминавшую трухлявую губку.

Сначала Фёдор вёл БТР медленно, но, убедившись, что инопланетный лес – не помеха машине, увеличил скорость. За броневиком тянулась широкая просека, так что заблудиться никоим образом не рисковали. Единственное неудобство заключалось в том, что совершенно отсутствовал обзор: дальше чем метров на десять сквозь заросли вообще ничего не было видно.

Так они двигались больше часа, уже привыкнув к монотонному треску ломаемых деревьев, и покрыли без малого километров тридцать.

– И где же ваш океан? – задумчиво спросил Фёдор, напряжённо вглядываясь в чащу, с хрустом пережёвываемую бронетранспортёром.

Домашников почесал затылок:

– Ну, карта, сам понимаешь, не в управлении картографии и геодезии готовилась – погрешность большая. В любом случае, явно уже недалеко.

Наконец впереди блеснул какой-то просвет, и броневик, проломив последнюю стену «телеграфных столбов», выкатился на открытое пространство, покрытое серым песком, за которым на тоскливый пляж медленно и лениво набегали волны бескрайнего моря. Облака поредели, в них стали появляться просветы, и кое-где солнечные лучи играли бликами на свинцовых переливах водной глади.

Памятуя об осторожности, Исмагилов остановил БТР. Гончаров открыл командирский люк и высунулся наружу, осматривая побережье в бинокль.

Вдруг он присвистнул:

– Занятная история. Вижу корабль!

– Где? – Домашников тоже высунулся из люка и всматривался в направлении, куда был направлен бинокль командира. – В море?

– Не совсем, – ответил майор. – Похоже, он уже отплавался: сидит на мели. Вот там, дальше, почти у берега.

Рентгенометр здесь показывал аж ноль тридцать пять рентген в час, и, направляя выносной блок на песок, можно было понять, что «фонит» именно пляж.

Гончаров вопросительно посмотрел на Домашникова. Инженер пожал плечами:

– Песок с содержанием каких-то радиоактивных элементов. Без точной аппаратуры, которой у нас нет и быть не может, ничего не определим.

– Ноль тридцать пять рентгена! – сказал Гончаров. – Многовато!

– Знаешь, на Земле имеются места, где уровень естественного фона даже выше. Например, в Индии, в штатах Керала и Мадрас есть участки то ли с танталовыми, то ли с ториевыми песками. Там больше полрентгена в час, но люди живут постоянно.

– И не дохнут? – хмыкнул Исмагилов.

Домашников криво усмехнулся:

– Писали даже, что их всех много лет наблюдала комиссия Всемирной организации здравоохранения, когда та ещё существовала. Что любопытно – никакой патологии не выявили!

– Значит, – сказал Гончаров, – мы, возможно, попали здесь в какой-то местный, как его, Мадрас, что ли?

– Всё может быть, – усмехнулся Домашников. – Но долго болтаться тут не стоит – ну его к чёрту, Мадрас этот местный.

– Раз-раз и на матрас, – сострил Федя.

Никто не засмеялся.

– Значит так, – подытожил Александр. – Пётр с оружием – за мной! Осмотрим берег и затем проверим корабль.

Они спрыгнули на серый пляж, местами чуть припорошенный снегом – Гончаров снова с лопатой, проверяя прочность поверхности. Но и здесь не было никаких подвохов – песок лежал плотно, и ноги проваливались всего на два-три сантиметра, не больше.

Походив по пляжу, люди вновь забрались на броню, и БТР двинулся вдоль кромки воды и остановился на траверсе чужого судна. Медленные невысокие волны, нагоняемые ветерком, нехотя лизали серый песок. Дно здесь, во всяком случае у берега, хорошо просматривалось и понижалось плавно: по просьбе Гончарова, машина въехала довольно далеко, метров на десять в воду, а уровень не достиг и центра колёс.

– Как на Азовском море местами, – вспомнил Фёдор. – Там идёшь, идёшь, а вода тебе и яйца не прикроет.

Корабль, напоминавший пузатую каравеллу, стоял, чуть накренившись, метрах в ста от берега. Высокая корма, суженный нос с бушпритом и какие-то снасти, местами порванные. Судя по всему, судно было выстроено из дерева, а вдоль обращённого к людям борта шло несколько квадратных отверстий, похожих на пушечные порты.

– Исследуем? – Пётр посмотрел на майора. – Подплывём на бэтээре и…

– Неправильно, не так! – отрезал майор. – Машиной рисковать не будем. Может, там камни и не так уж мелко. Наскочим – перевернёмся. Поплывём на лодке.

В снаряжении экспедиции имелась надувная резиновая лодка, рассчитанная на четырёх человек. Тюк с лодкой распаковали и с помощью компрессора бронетранспортёра быстро накачали плавсредство.

Хотя температура у воды оказалась выше, чем на возвышенности, на открытом месте дул ветер, и руки у людей мёрзли: Александр и Пётр, возясь с лодкой, вынуждены были надеть матерчатые перчатки.

– Не хотелось бы в водичку окунуться, – передёргивая плечами, сказал Домашников.

Майор серьезно просмотрел на него: