Игры третьего рода - Борис Долинго

Лицом обитатель каюты отдалённо походил на свинотигровую обезьяну, только рыльце с тёмно-коричневым пятачком выдавалось вперёд совсем немного. Безобразные клыки отсутствовали, и впечатление создавалось не ужасное, а скорее забавное. Домашникову существо чем-то напомнило похудевшего и осунувшегося Пятачка из советского мультфильма про Винни-Пуха.

Одет свиночеловечек был в тёмные широкие шаровары с бантиками у щиколоток и в подобие вязаной куртки с высоким воротником, плотно облегающим шею.

Одной рукой «Пятачок» опирался о косяк двери, а второй сжимал устройство вроде дуэльного пистолета с разлапистым курком и массивной, инкрустированной чем-то блестящим рукояткой.

Домашников, тоже направивший автомат на инопланетянина, даже при не слишком ярком свете внутри корабельного помещения сумел рассмотреть его пальцы, державшие оружие. Рука казалась почти человеческой, за тем лишь исключением, что ногти являлись, скорее, срезанными или очень коротко подпиленными коготками.

Несколько секунд обе стороны внимательно изучали друг друга, а потом свиночеловек медленно, словно в изнеможении, опустил пистолет и что-то сказал, закатывая глаза, словно взывая к небесам.

Вдруг он мелко задрожал и осел на пол. Гончаров и Домашников переглянулись, не зная, что делать. Свиночеловек лежал на пороге лицом вниз и тихо постанывал.

Александр аккуратно перешагнул через тело внутрь каюты. Пётр оглянулся – в коридоре палубной надстройки всё было спокойно – и тоже двинулся следом за майором.

Небольшое помещение представляло собой комнатушку размером не более семи-восьми квадратных метров. У одной стены имелась откидная кровать, а у другой – большой шкаф и какие-то полки. Рядом прилепился тоже откидной столик с беспорядочно разбросанной пустой посудой. Кроме того, в комнате стоял бак или большая кастрюля, переполненная какой-то жидкой массой, от которой как раз и воняло.

Свет снаружи проникал через квадратное, совершенно целое окно. Инженер присмотрелся – стекло вполне приличного качества, прозрачное, и через него в воде, у берега, хорошо был виден БТР. Из люка высовывался Семён Ефимович, а на башне устроился Фёдор, припавший к оптике винтовки.

Майор вытащил рацию и сообщил в двух словах о происшествии. Их товарищи, разумеется, слышали автоматные очереди и сильно переживали, что случилось.

Потом Александр подошёл, пошарил пальцами по раме окна и, сообразив, как оно открывается, откинул запоры. В распахнутые створки ворвался свежий холодный воздух, продувая застоявшуюся вонь каюты.

Гончаров высунулся наружу и помахал друзьям, лишний раз подтверждая, что у них всё в порядке.

Свиночеловек на сквозняке застонал сильнее.

– Он, кажется, на самом деле болен, – сказал Домашников. – А вот ран у него не видно.

– Знаешь что? – задумчиво сказал Гончаров. – Он, судя по всему, ослаб и сидел здесь взаперти, скрываясь от того монстрика. Он даже оправлялся тут же – в этот бачок.

– Непонятно, неужели эта образина ждала нашей лодки, чтобы уплыть? – сказал, рассуждая, Пётр.

– Кого ты имеешь в виду? – поинтересовался майор. – Того или этого? Этот, между прочим, тоже не Антонио Бандерас.

– Брось, командир, – ухмыльнулся Домашников. – Уверяю, что и мы для него чучелами выглядим. Не будь расистом.

– Ладно, ты расистов не видел! – махнул рукой Гончаров. – Давай «поросёнка» на кровать перетащим. Натуральный Пятачок.

– Вот-вот, и я об этом же подумал, – фыркнул Пётр.

Вдвоём они подняли свиночеловека, который оказался не слишком тяжёлым, и уложили на койку. Домашников прикоснулся к открытым участкам тела и невольно вздрогнул – ведь это было, возможно, первое прикосновение человека к инопланетянину. Пётр невольно отдёрнул руку, но тут же признался сам себе, что сама шкурка на ощупь была словно велюровая, и прикосновение не вызывало брезгливого чувства.

Домашников почувствовал, что инопланетянин очень горячий – то ли у него был жар, вызванный болезнью, то ли просто температура тела этих существ отличалась от человеческой. В конце концов, Пётр решил, что первое предположение вернее.

Свиночеловек стонал и, чуть приоткрыв глаза, смотрел на людей. Так продолжалось какое-то время, а затем он вдруг приподнял руку и стал что-то тихо говорить, показывая ладонью на рот, словно наливая ковшом жидкость.

– Дьявол. – Майор почесал затылок. – Он здесь ещё и от жажды загибался. Но где же ему воду взять, разве что за бортом?

– Сбегать? – предложил Домашников.

– Нет, – остановил его Гончаров, – разделяться не будем.

Он пошарил в кармане и вытащил моточек шнура. Поискав глазами по комнате, майор взял флягу, вытащил резную пробку-затычку и привязал шнур к горлышку сосуда, после чего бросил его из окна в волны моря.

– А если тут вода солёная? – спросил Пётр.

Майор пожал плечами:

– Выхода-то нет, мы же не пробовали, какая она, но других родников здесь нету.

Вытащив наполовину набравшуюся флягу, Гончаров присел на койку и поднёс горлышко к губам Пятачка. Тот потянул носом и, жадно припав губами, стал пить, вылакав зараз почти четверть объёмистого сосуда.

– Скорее всего, у него верёвки не было, чтобы воду доставать, – предположил майор, наблюдая, как свиночеловек удовлетворённо откинулся на некое подобие довольно грязной подушки.

– Что с ним делать будем? – спросил Домашников. – Солнце – вон уже, потихонечку садится.

– М-да, задача… – сокрушённо покачал головой Александр. – Бросать вроде как нельзя. Может, пусть наш фельдшер взглянет? Аптечка-то есть.

– Ты понимаешь, что говоришь? – поднял брови Пётр. – Это же инопланетянин! Наши лекарства для него могут ядом оказаться.

Гончаров озадаченно нахмурился и пожевал губами:

– Да, конечно, но что же с ним делать? Он может много всякого рассказать.

– Точно, – вздохнул Домашников. – Его бы к нам доставить.

– Да, идея шикарная: живой инопланетянин, – согласился майор. – Если, конечно, доживёт.

Неожиданно Пятачок что-то сказал довольно внятным и более сильным, чем раньше, голосом. Одновременно он попытался приподняться на подушке, указывая рукой на шкаф.

– Что он хочет? – Гончаров озадаченно посмотрел на Домашникова.

Свиночеловек ещё раз что-то сказал – всего лишь одно слово.

– Матана? – переспросил Пётр, стараясь как можно точнее воспроизвести звучание.

Пятачок слабо, но часто закивал и сделал движение рукой, словно писал или рисовал на невидимой поверхности.

Домашников бросился к шкафу и стал рыться среди книг в толстых кожаных переплётах и папок с бумагами. Наконец, он нашёл оправленный в дерево угольный карандашик и пачку плотных листов желтоватой бумаги, прошитых шнурком наподобие альбома.