Свидетелей не оставлять - Сергей Зверев

Нельзя сказать, что он не пробовал крутиться. Пытался приторговывать барахлом и обнаружил полную неспособность к этому делу. Пристроился в агентство по оказанию интимных услуг охранником, но оно вскоре погорело. Все было не то. Собирать деньги по копейке – это было не для него. Хотелось все сразу. И однажды возникла идея.

Что сыграло здесь свою роль? То ли он насмотрелся западных боевиков, то ли начитался газет, пестрящих историями о похождениях отечественной коза ностры, но однажды возникла мысль – а почему бы не взять то, что плохо лежит? Ведь это не так трудно, как кажется. Некоторый опыт у него уже был. С Пашей Губановым, шофером из фирмы интимных услуг, они несколько раз, когда отвозили девочек по адресам, подчищали коммерческие ларьки. Правда, брали немного – деньги, сигареты, продукты. Андреас понял – человека нетрудно заставить сделать это, только надо знать как.

Кем бы стал Андреас раньше? Закончил бы институт, устроился работать в почтовый ящик, ходил бы в походы на байдарках, дежурил в народной дружине… И был бы вполне доволен своей судьбой. Ныне же он стал гангстером.

Приняв решение, Андреас нашел Пашу Губанова и своего старого приятеля Витьку Шмелева, который имел две условные судимости – за снятие лобовых стекол и раскурочивание телефонов-автоматов. Напряглись с деньгами, решили вопрос с оружием и пошли на свое первое серьезное дело – взяли захудалый и не охранявшийся пункт обмена валюты. Все получилось как-то весело, играючи.

После этого Андреас загудел, как и мечтал, с девочками по ресторанам. Пашка Губанов приобрел шмотки, видеотехнику и компьютер. Витька Шмелев укатил гулять в Сочи, откуда приехал через полтора месяца опухший, довольный, с пустыми карманами. Когда от денег осталось одно воспоминание, решили, что пришла пора нового дела.

Следующим объектом стал еще один пункт обмена валюты, немного покруче, с охраной. Но что там охрана вооруженным пацанам, вкусившим бандитского куража!!! Расположение его было очень удобно для отхода. В узких переулках и пустынных двориках в центре города легко было затеряться.

Контрольное время – семнадцать часов. Чулки на головы, револьверы в руки – пошли.

– Лицом к стене! Деньги в сумку!.. Чего телишься, корова?! Деньги, быстро!

На шутку не похоже, и пистолет в руке преступника явно не игрушечный… И охранник, и две девчонки – банковские служащие, и посетители послушно выполнили требования. В сумку посыпались деньги.

…Патрульный «уазик» выехал с замусоренного двора, где кошки копались вместе с крысами в неубранных мусорных баках. Дежурство только началось, а уже третий вызов. История обычная – свекровь сцепилась с невесткой. Свекровь – склочница. Невестка – пьяница. Ее муж – в наркологической больнице. Свекровь швырнула сковородку с горячими котлетами. Невестка выплеснула ей в лицо чай. Вой стоял такой, что его слышали даже люди из других домов, они и позвонили по 02. Когда прибыл патрульный наряд, родственницы таскали друг друга за волосы в разгромленной квартире.

Милиционер-водитель Михаил Гуськов и старшина Александр Поперечный привыкли ко всему. Они воспринимали город как огромное скопище бомжей, алкоголиков, квартирных хулиганов и воров. Конечно, они понимали, что в городе много порядочных людей, но по работе с ними они сталкивались весьма редко, и те выступали, как правило, в роли жертв.

– Скоро в отпуск, – сказал, потягиваясь, старшина Поперечный.

– Куда собрался?

– Возьму обоих сынишек, жену – и к матери в деревню.

– Банька. Грибы, ягоды.

– А как же.

– Самогон как слеза.

– Не без этого.

– Везет. А я свой уже отгулял. Теперь год без продыха работай с этим зверинцем, крути баранку.

– Ты молодой. Всего два года тут, вот с непривычки и устал. А я за одиннадцать лет попривык. В отпуске даже начинаю скучать по работе.

– Зато на работе не соскучишься.

– Не соскучишься… Эх, грибы, ягоды. Знаешь, в прошлом году сколько белых насобирал? И чернушек. Жена их солит – пальчики оближешь. С холодной водочкой, эх… Ну-ка, Миша, притормози чуток.

Окна обменного пункта, как обычно, были занавешены шторами, которые скрывали то, что происходит внутри. Двери были закрыты, здесь так бывает нередко – то учет, то деньги кончились. Вроде ничего особенного, но сердце у Поперечного екнуло от нехорошего предчувствия. Что-то не то. Особенно его насторожило, что сидящий на ступеньках парень, завидев милицейскую машину, дернулся, а потом вроде просто так стал рассматривать обыкновенную урну на тротуаре и трещины на асфальте.

– Надо проверить пункт, – сказал Поперечный. – Что-то мне не нравится.

– Пошли, – кивнул милиционер-водитель.

– Ты сиди здесь. Сам разберусь.

Поперечный вышел из машины и направился к крыльцу обменного пункта.

Все одиннадцать лет патрульной службы старшина работал на совесть. Задерживал разбойников, насильников и даже убийц, разнимал пьяные драки, участвовал в пресечении массовых беспорядков, которые несколько лет назад устроила в городе мафия. Он привык надеяться на свой здоровенный кулак, деревенскую закалку, опыт, ну и, конечно, на луженую глотку и на хорошего помощника своего – изделие ПР-74, прозванное в народе «дубиновой резинкой» или «демократизатором». За все время службы Поперечному ни разу при несении дежурства не приходилось применять оружие. Только однажды он вытащил пистолет, когда разнимал большую драку и воюющие стороны объединились с криками: «Бей ментовскую сволочь!» – пришлось выключить одного удальца ударом рукоятки по голове. Старшина привык работать по старинке. Он еще не забыл времена, когда сам вид милицейской формы отрезвлял правонарушителей, а просто вытащить «макарыч» из кобуры означало обречь себя на бесконечное писание рапортов и объяснительных записок и служебные расследования. Западные кинобоевики, в которых полицейские крошили бандитов направо и налево из револьверов, он считал откровенной брехней.

Поправив кобуру, лениво поигрывая резиновой дубинкой, старшина направился к дверям обменного пункта.

– Послушай, дру… – обратился он к парню, отдыхающему на ступенях.

И получил пулю в живот.

…В дверном проеме возникла плотная фигура старшины-выводного. Он козырнул и произнес:

– Товарищ майор, вас к телефону.

Рудаков мысленно выругался. Хуже нет отрываться от допрашиваемого, когда он начал говорить. Установленный с таким трудом контакт мог быть потерян в одну секунду.

– Подождать не могут?

– Из РУОПа. Говорят, очень срочно.

Дежурка располагалась напротив идущих в ряд комнат для допросов со светящимися табличками «Свободно – занято». Дежурный по ИВС капитан милиции сидел за плексигласовым щитом, перед ним был черно-белый телеэкран, на который поступало изображение от трех видеокамер в помещении и во дворе изолятора. На столе лежала снятая телефонная трубка.