Око Золтара - Джаспер Ффорде

Не сворачивая с тропы, мы поднялись на холм и с его вершины увидели огромную вмятину в земле, похожую на чайное блюдце диаметром в милю. Ровно посередине этого кратера высился большой, обросший травой купол. Купол был окружен высокой стеной, уже частично обвалившейся. Никакая трава не росла рядом с опустевшим логовом, и даже издали атмосфера казалась тяжелой и гнетущей. Поднялся холодный ветер, но, несмотря на пасмурную погоду, небо над куполом было ясным и лазурным.

– Не теряйте бдительности, – сказала я. – Застарелые чары могли перепутаться между собой самым непредсказуемым образом.

И пока мы спускались, странности остаточных лоскутков магии действительно стали проявлять себя. Трава в каменных трещинах под ногами самопроизвольно зашевелилась, и, оглянувшись, я заметила, что там, где мы только что прошли, трава выглядела сочнее, здоровее, насытившись нашей жизненной силой. Или еще странное: по обе стороны от нас, почти скрытые от глаз истончившимися зарослями, стояли изваяния из красноватого камня. Одно изображало человека, три – Хотаксов, (стоит отметить, что они были очень похожи на людей, только более коренастые и с широкой приплюснутой головой). Но большинство статуй изображали животных. Несколько базонджи, барсук-снорк, парочка земляных ленивцев, элефино, автомобильная газель и маленький тральфамозаврик. В общем, понятно, что это были никакие не статуи, а самые настоящие живые существа, завороженные и обращенные в камень. Нетрудно было заметить и единственную деталь, их объединявшую: все они были застигнуты врасплох в момент широкого зевка.

– Народ, не зевайте, – предупредила я, показывая на жертв. – Оборонительное заклятие окаменения переплелось с чарами, активированными зеванием, в результате – сонливость и скука становятся опасны для жизни.

Они переварили это, кивнули, и мы ускорили шаг, чтобы быстрее выбраться из зоны потенциальной опасности.

Мы достигли внешних стен логова. Когда-то они были десяти или пятнадцати футов в высоту, сложены из целых валунов, заложенных один промеж другого, как трехмерная мозаика. Когда-то логово дракона было идеально круглым, как торт, куполом, с двадцатифутовой стеной из пересыпанных драгоценностями речных камней, подпиравшей бордюр купола. Плачевное состояние логова было связано не с возрастом постройки, а с человеческой алчностью: стоило дракону умереть, люди хлынули сюда и растащили все, что могли унести. Мы шли по двору логова, а вокруг были раскиданы гниющие книжные переплеты из кожи. Когда-то они были книгами из драконьей библиотеки, но мародеры выдрали красиво разукрашенные страницы старинных манускриптов, чтобы продать их картинки для украшения чьих-то загородных домов. Даже страницы без картинок были выдраны, пергамент выскреблен, продан и переработан.

Мы шли вокруг драконьего двора, когда наткнулись на самого дракона – вернее, на то, что от него осталось. Груда гигантских костей лежала на том месте, где он рухнул наземь. Самоцвет на лбу его громадного черепа отсутствовал. В его челюстях мы увидели отметины от топоров – зубы ему вырубили давным-давно, ведь острый край драконьего зуба никогда не тупеет, и за это очень ценится на всех производствах. Кто-то хорошо на них заработал. Даже земля была выворочена за столько лет искателями сокровищ, жадными до золота, серебра и драгоценностей, которыми драконы по обыкновению украшают свои жилища. Искусная мозаика, некогда украшавшая пол, была разбита, испорчена, вокруг валялись керамические осколки.

– Какая дикость, – произнес Уилсон.

– Вандалы недолго ждали, прежде чем вымести отсюда все мало-мальски ценное.

– Крас-уук, – благоговейно сказал Ральф.

– Да, – согласилась я. – Раньше тут была неземная красота.

Такое печальное зрелище заставило меня вспомнить про Могучего Шандара и его роль в истреблении драконов. Логово зверя, одно из самых величественных и загадочных мест на земле, было разорено, как и многие ему подобные, растащено, разменяно на монеты и сувениры, и тысячелетняя наука была утеряна безвозвратно. Если угроза Шандара довести работу до конца и уничтожить последних драконов казалась мне страшной раньше, то сейчас я считала ее непростительной. Колин и Шпат не могут не выжить, не могут не здравствовать, не могут не поселиться в один прекрасный день в логове, подобном этому, думать великую думу и посвятить жизнь познанию.

– Неизбывная тоска пропитала самую сущность этого места, – сказал Уилсон. – Чувствуете?

– Чувствую, – отозвался Габби. – Словно сквозняк. Прибавим шагу.

– Поддерживаю, – сказала я, и мы втроем, а Ральф впереди всех, оставили груду костей позади и углубились в логово.

Мы обогнули кусок рухнувшей стены, и вдруг Ральф остановился как вкопанный. Мы тоже остановились. Там, залитый теплым оранжевым светом закатного солнца, опасный на вид – впрочем, какая восьмитонная глыба не будет опасна на вид, – стоял тральфамозавр. Ящер притаился в каких-то пятнадцати футах от нас, готовясь совершить прыжок. Он склонил голову набок и поглядывал на нас как на потенциальный ужин.

Я уже сталкивалась нос к носу с тральфамозавром. Видела слюну, блестящую на острых клыках, и красные глаза. Но в прошлый раз нас разделяло лобовое стекло «Фольксвагена», и у меня был план. Сейчас не было ни плана, ни преграды между нами. Только то играло мне на руку, что Ральф стоял ближе. И возможно, казался аппетитнее.

Ральф и сам отдавал себе в этом отчет и, не желая идти на корм ящеру без боя, медленным движением достал свой каменный нож. Тральфамозавр поморгал, разглядывая нас, и угрожающе размял передние лапы. Я подалась в сторону, собираясь броситься вправо, в надежде, что остальные бросятся влево, и хотя бы у одного или двух из нас будет шанс спастись.

Но стоило мне пошевелиться, тральфамозавр повернулся ко мне. Он выбрал меня в жертву – и это, доложу я вам, не самое приятное чувство. Я присмотрела валун в десяти шагах от меня и уже готова была сорваться с места, когда на мое плечо тихонько легла чья-то рука. Тральфамозавр склонил голову, как бы прикидывая, сможет ли он ухватить нас обоих за раз.

Я скосила глаза в сторону и посмотрела на Габби. Он разинул рот, обнажая два ряда безупречных белых зубов. Вскоре я просекла, что он задумал. Габби делал вид, что зевает. Я последовала его примеру и широко открыла рот, как артист пантомимы. Ральф и Уилсон посмотрели на нас и тоже присоединились.

Любопытный факт: зевота заразительна. Стоит зевнуть одному человеку в компании – остальные наверняка подхватят. А поскольку мы зевали только понарошку, я посмела надеяться, что чары на нас не подействуют. Оставался вопрос: подхватит ли тральфамозавр нашу «заразу»?

Кажется, не подхватил. Мы все хлопали ртами и разыгрывали зевоту в манере, которая не принесла бы нам наград за актерские достижения, зато выиграла бы золото в чемпионате по отчаянным мерам, а тральфамозавр знай себе наблюдал за нами голодными глазами и в конце концов приподнялся на мыски, готовый к прыжку. Что ж, затея была изначально сомнительная. Самое время было переходить к плану «Б» (он, если вкратце, звучал так: «Беги сломя голову и надейся на лучшее»). Вдруг вам когда-нибудь пригодится мой опыт, так что даю вам бесплатный совет: если на вас нападает оголодавший хищник размером с автобус, помните о том, что он весит несравнимо больше вашего, и не может набирать скорость, тормозить и менять направление с легкостью, с которой делают это существа помельче – например, мы. Есть мнение, что активные прыжки, перебежки и увертки могут оттянуть неизбежное аж на целую минуту, прежде чем грубая сила и бег на пересеченной местности не положат конец вашим жалким потугам. Короче, даже если вы в этом деле новичок, от первого щелчка зубов всегда можно увернуться – достаточно лишь внимательно наблюдать за хищником.