Россия ростовщическая. Банковские преступления от Российской Империи до Российской Федерации - Валентин Катасонов

Я вынужден разжевывать эти очевидные истины для того, чтобы показать, что «мама» Сбербанка является псевдо-государственным, а точнее надгосударственным институтом. Поэтому заявления многих экспертов и журналистов о том, что Сбербанк является государственным банком, — заблуждение или сознательная дезинформация.

Строго говоря, по букве и закону российского права (да и мировой практики] Центральный банк не должен иметь «дочек», так как в этом случае возникает так называемый «конфликт интересов». Центральный банк как банковский регулятор должен строго следить за тем, чтобы коммерческие банки не нарушали «правил игры» (норм и правил банковской деятельности]. А если у Центрального банка появятся «дочки», то он не сможет проявлять должной строгости, будет «баловать» своих «дочек». На каком основании Сбербанк с самого начала стал «дочкой» Банка России, никто толком объяснить не может. Но, главное, что никто ни в государстве, ни в самом Банке России даже не ставит задачи по ликвидации возникшего «конфликта интересов». Возникла если не преступная, то, по крайней мере, ненормальная смычка банковского регулятора и поднадзорного банка. Никто особенно и не скрывает, что в сообществе коммерческих банков Сбербанк находится на особом счету. По закону в банковском сообществе все кредитные организации равны, но, оказывается, «среди равных есть более равные» (крылатая фраза из повести-притчи «Скотный двор» Джорджа Оруэлла). Сбербанк — «более равный». Не буду сейчас описывать, как это происходит, но результатом такого особо привилегированного статуса Сбербанка являются его рекордно высокие прибыли. У нас еще в начале текущего десятилетия было около тысячи действующих коммерческих банков, сегодня их несколько меньше половины тысячи (464 кредитные организации на 1 июля 2019 года), но доля Сбербанка в совокупных чистых прибылях банковского сектора страны не опускалась ниже 50 %. Можно сказать, что в банковском секторе России есть Сбербанк и «все остальные».

Вот, например, чистая прибыль Сбербанка по МСФО выросла в 2017 г. на 38,2 % в годовом выражении до 748,7 млрд. руб. В то же время прибыль всего российского банковского сектора в 2017 году составила 790 млрд. руб. Получается, что доля Сбербанка в чистых прибылях банковского сектора страны составила почти 95 %. Кроме МСФО (международные стандарты финансовой отчетности) могут использоваться иные методики расчета финансового результата. Но разница не будет принципиальной. Так, по российским стандартам чистая прибыль Сбербанка в 2017 году была оценена в 674,1 млрд. руб. Все равно доля Сбербанка оказалась выше 90 %.

В прошлом 2018 году Сбербанк получил рекордную в абсолютном выражении чистую прибыль: -811,1 млрд. руб. — по российским стандартам отчетности; 831,7 млрд. руб. — по МСФО. Правда, доля Сбербанка в совокупных чистых прибылях банковского сектора (1.340 млрд, руб.) в прошлом году составила 60,5 % (меньше рекордного показателя 2017 года). Для справки сообщу, что по показателю чистой прибыли (по российским стандартам) следующими за Сбербанком были ВТБ (256,6 млрд, руб.) и «Альфа банк» (52,2 млрд. руб.). На большую «тройку» пришлось почти 88 процентов чистой прибыли всего банковского сектора страны. Вместе с тем отрыв Сбербанка от ВТБ и «Альфа» колоссален.

Еще раз подчеркну что рекордные финансовые результаты Сбербанка следует объяснять не тем, что, мол, у этой кредитной организации такой «креативный» руководитель, как Герман Греф (общепринятое мнение среди непрофессионалов), а тем, что Сбербанк находится «под крылом» заботливой «мамы», которую зовут «Банк России». На сегодняшний день действует «эффективный тандем Набиуллина — Греф», деятельность которого нацелена на максимизацию финансового результата Сбербанка.

Чистая прибыль (т. е. прибыль после уплаты налогов) любой организации, имеющей акционерную форму, делится на две части: первая часть идет на развитие организации (в том числе при необходимости на пополнение резервов, что особенно актуально для кредитных организаций); вторая часть идет на выплату дивидендов акционерам.

В конце июля текущего года Сберегательный банк провел выплату дивидендов по прибылям, полученным в 2018 году. Сумма дивидендных выплат достигла рекордной величины за все время деятельности этой кредитной организации — 361,4 млрд. руб. Это примерно 12 % всех дивидендных выплат, произведенных российскими публичными компаниями и организациями (всего около сотни) по итогам 2018 года.

Названная сумма дивидендов Сбербанка, кстати, составила рекордную долю в чистой прибыли банка — 43,5 % (по МФСО). О том, как растут дивидендные аппетиты акционеров, можно судить по следующим показателям доли выплаченных дивидендов в чистой прибыли Сбербанка за предыдущие годы (%): 2012 г. -16,9; 2013 г. — 20; 2014 г. — 3,5; 2015 г. — 20,0; 2016 г. -25,0; 2017 г. — 36,2. «Корова» под названием «Сбербанк» начинает давать все больше «молока» своим акционерам. Правда, наверное, корректнее применить слово «корова» к народу России, которого Сбербанк «доит» с помощью разных депозитно-кредитных операций, а «молоко» передает акционерам.

Половина дивидендов по итогам прошлого года Сбербанк перечислил в порядке исключения не Банку России, а непосредственно в государственный бюджет на основании специального закона, подписанного Президентом РФ в конце ноября 2018 года (закон определил особый порядок перечисления в федеральный бюджет доходов, полученных Банком России от участия в капитале Сбербанка, лишь на один год — по итогам 2018 года).

А кому пошла вторая половина дивидендов Банка России? — Всем прочим акционерам. Общее их количество — более 253 тысяч. А кто эти акционеры? На сайте Сбербанка мы узнаем, что на конец апреля текущего года 45,02 % всего акционерного капитала этой кредитной организации принадлежало иностранным юридическим лицам. Остальные несколько процентов находились в руках российских юридических лица (1,81 %) и частных инвесторов, физических лиц (3,15 %). Значительная часть второй половины акций (тех, которые не принадлежат Банку России) находится, как сообщает Сбербанк, в свободном обращении на рынке. Сбербанк в своей отчетности не дает подробной картины структуры акционерного капитала, не выделяет даже крупных институциональных инвесторов. Но, отдельные заявления руководителей Сбербанка позволяют частично составить представление об этой структуре. Вот, например, в мае 2016 года заместитель председателя Сбербанка Б. Златкис на собрании акционеров (подведение итогов 2015 года) сообщила, что доля компаний из США составила 33 % от общего числа акционеров. Доля компаний-нерезидентов среди держателей привилегированных акций Сбербанка выросла с 56 до 68 %. А российские компании, по данным Златкис, уменьшили свое долю в Сбербанке на одну треть — до 2,83 %.

В марте прошлого года руководитель Сбербанка Герман Греф, комментируя итоги 2017 года и влияние экономических санкций на деятельность банка, с гордостью сообщил, что доля инвесторов США в обращающихся на рынке акциях Сбербанка (в свободном обращении на тот момент находилось 47,52 % акций) выросла на 1,5 процентных пункта — до 40 %. Плюс к этому инвесторы из Великобритании владели 29,5 % акций Сбербанка на рынке. Итого, на англосаксов приходилось почти 70 % акций, имевших свободное обращение. Правда, насколько оно было и остается «свободным», — большой вопрос. Никто членораздельно не может объяснить, почему с самого начала почти все «свободные» акции Сбербанка (имеющие высокий и высочайший рейтинг доходности на российском рынке) оказались в руках нерезидентов. Судя по всему, нерезиденты прочно держат в своих руках эти бумаги. И даже стараются их наращивать. Так, в 2014 году доля юридических лиц-нерезидентов была равна 43,52 %, а сегодня она составляет 45,02 %. Прирост на 1,5 процентных пункта. Кроме того, надо иметь в виду, что 3,15 % капитала принадлежит частным инвесторам. Какова юрисдикция этих частных инвесторов, Сбербанк не сообщает. Не исключаю, что в основном нерезиденты.