Россия ростовщическая. Банковские преступления от Российской Империи до Российской Федерации - Валентин Катасонов

Все это достаточно занудно на десятках и сотнях страниц объяснял «классик» в своем незабвенном труде под названием «Капитал». Потому в более кратком и понятном варианте эту экономическую аксиому разжевал английский экономист Джон Кейнс в своей известной работе «Общая теория занятости, процента и денег» (1936 г.). Сегодня, кажется, суть этого противоречия капитализма понял даже министр экономического развития Максим Орешкин.

А вот премьер-министр Дмитрий Медведев, министр финансов Антон Силуанов и ряд других высокопоставленных российских чиновников этой простой экономической аксиомы не понимают. Они сознательно сокращают платежеспособный спрос населения путем введения новых налогов и сборов или увеличением существовавших налогов (НДС]. Плюс к этому увеличивая налоговую нагрузку на предприятия и организации, где граждане работают и получают деньги. Предприятия в лучшем случае снижают свои обороты, а сегодня все чаще прекращают свою деятельность (добровольно или насильственно — в результате банкротств]. Возникающая в результате этого безработица, естественно ведет лишь к убытию платежеспособного спроса.

Орешкин, который учился в Высшей школе экономики (ВШЭ], где, естественно, его в понимание основного экономического противоречия капитализма не погружали. Он сам дозрел до этого понимания, оказавшись в кресле министра. А как не дозреть, если ему, согласно майскому указу президента, поручено обеспечить экономический рост страны и добиться того, чтобы Россия стала пятой экономикой мира, обойдя такого конкурента, как Германия? Максим Орешкин с ужасом понял, что российская экономика будет не расти, а падать. Потому что уже несколько лет подряд происходит снижение реальных доходов населения — тех самых доходов, которые и определяют платежеспособный спрос в экономике. За последние пять лет реальные доходы населения рухнули на 10 %.

Бедный Максим Станиславович осознал, что его коллега Антон Германович Силуанов и его начальник Дмитрий Анатольевич Медведев делают все возможное для того, что с помощью налогов и всяких иных «экспроприаций» лишить граждан «платежеспособного спроса». И аргументы у этих оппонентов Орешкина убийственные: мол, на реализацию майского указа и дюжины национальных проектов надо изыскать 26 триллионов рублей. Никого не волнует, что большая часть национальных проектов напоминают дырку от бублика. Надо изыскать и все! В лучших традициях пламенных большевиков типа Троцкого дана команда провести массовые экспроприации населения.

И тут на арене появляются «спасители России» — банки и прочие ростовщики. Они услужливо предлагают компенсировать сокращающиеся реальные доходы граждан с помощью банковских кредитов и ссуд. Таким образом повышая платежеспособный спрос и внося свой посильный «вклад» в обеспечение экономического «рывка», которого требует президент Владимир Путин. Председатель Банка России Эльвира Набиуллина неоднократно заявляла о том, что финансовый регулятор будет поощрять рост кредитов населению. Центробанк традиционно дистанцировался от решения задачи обеспечения экономического роста (мол, для нас главная и единственная задача — «таргетирование инфляции» — не раз заявляла Набиуллина). Теперь, оказывается, Банк России вместе с коммерческими банками готов поучаствовать в обеспечении экономического «рывка».

В июне месяце Центробанк опубликовал доклад, из которого вытекает, что кредиты коммерческих банков населению — единственный «драйвер» российской экономики. В докладе отмечено, что за предыдущие 12 месяцев сектору домашних хозяйств (т. е. гражданам) было выдано кредитов на сумму 1,5 триллиона рублей. Не будь этих кредитов, рост экономики в лучшем случае был бы нулевым[24].

В экономике благодаря экспансии банков на рынке потребительского кредитования возникли своеобразные «ножницы». Реальные доходы населения падают, а продажи в розничной торговле не снижаются и даже растут. Вот, например, по итогам первого квартала текущего года реальные доходы людей упали на 2,3 %, а оборот розничной торговли — напротив, вырос на 1,7 %. Причины такого парадокса просты: люди начали задействовать свои «подкожные» (т. е. сбережения), а главное — делать покупки за счет кредитов. Появилась серия сенсационных публикаций на тему потребительского кредитования. Если еще несколько лет назад брали кредиты на покупки автомобилей, бытовой техники, зарубежные путешествия и т. п., то сегодня берут кредиты для покупки… еды.

Так называемый «средний класс», который мог обходиться без кредитов или мог их своевременно погашать, сегодня на глазах исчезает. Растет доля домохозяйств, которые вынуждены хронически пользоваться кредитами банков. Закрывая один кредит и тут же беря новый. Или же переоформляя первоначальный кредит (пролонгируя его). Или же даже имея на руках по несколько кредитных договоров (доля таких «многостаночников» в общем количестве домашних хозяйств с незакрытыми кредитами быстро растет).

Доля домохозяйств, в которых были непогашенные кредиты, в мае 2017 года была равна 34 %; через год она увеличилась до 38 %. А в мае нынешнего года достигла 44 %. Эти цифры не раз воспроизводились в разных СМИ. Но я хочу обратить внимание, что эти цифры не отражают всей картины. Дело в том, что приведенные цифры — статистика лишь по банковским кредитам. А ведь еще есть микрофинансовые организации (МФО) с их чудовищно ростовщическими процентами. Есть еще ломбарды с их чудовищно низкой оценкой закладываемых гражданами вещей. Обобщающей статистики по ссудам МФО и ломбардов нет, но не ошибусь, если скажу, что число клиентов упомянутых двух видов ростовщических организаций сопоставимо с числом домохозяйств с непогашенными банковскими кредитами.

Любой кредитный бум рано или поздно кончается. Кончится и бум потребительского кредитования. Признаки окончания последнего уже бросаются в глаза. В портфелях потребительских кредитов банков растет доля так называемых «плохих» долгов. Это кредиты, по которым имеются значительные (свыше 90 дней) просрочки в выполнении клиентами своих обязательств (прежде всего, обслуживания долга — процентных платежей).

Банк России, правда, не волнуется на этот счет. По его данным, доля «плохих» долгов по кредитам населению составляет 6 % (на середину года). Однако профессионалы знают, что эта цифра сильно занижена. Ее скрывают коммерческие банки, чтобы выглядеть благополучными в глазах финансового регулятора. Наименьшая доля «плохих» долгов — по ипотечным кредитам. Это и понятно. Над клиентами весит дамоклов меч отъема жилья в случае нарушения графиков платежей. А вот по кредитам на приобретение потребительских товаров доля «плохих» долгов уже измеряется двузначными числами процентов. По данным бюро кредитных историй «Эквифакс», на конец второго квартала потребительские кредиты банков составили 4,1 трлн. руб. 13 % из этой суммы — кредиты с просрочкой свыше 90 дней. Получается, что каждый седьмой рубль относится к «плохим долгам». В абсолютном выражении это 532,5 миллиарда рублей.