Нобелевская премия - Андреас Эшбах

– Ну, в виде исключения. Если нельзя купить, хотите, я оставлю вам залог, а завтра верну. – Чего я даже близко не собирался делать. – Может, хоть какую-нибудь, немножко подпорченную?

Она поняла, что я не оставлю её в покое. И она не ошибалась: от этой стиропоровой коробки зависело очень многое.

– Я спрошу у шефа, – буркнула она и скрылась за бисерным занавесом, который призван был загораживать пекарню и её тайны от клиентов, не препятствуя беготне кельнеров.

Шеф тут же вышел – толстый, обсыпанный мукой мужчина с надменной повадкой, говоривший по-шведски с акцентом южных стран.

– Клиент у нас царь и бог, – сказал он с медоточивой небрежностью и достал из-под прилавка стиропоровую коробку с трещиной на боку. Наверняка она давно служила там корзиной для бумаг. – Вот, пожалуйста. И приятного аппетита.

– Сколько я вам должен?

– За счёт фирмы, – елейно ответил он.

– Буду рекомендовать вас всем знакомым, – соврал я, вызвав на его лице обрадованную улыбку.

Затем я поехал со своей коробкой на автобусе и на метро на Сергельгатан, не привлекая к себе внимания других пассажиров. Я торопливо подошёл по пассажу к нужному мне зданию, а там к приёмной стойке, причём на последних метрах полностью перевоплотился, вошёл в свою роль и попытался иметь такой вид, будто эта пицца – как минимум двадцатая за сегодня и моя машина стоит с работающим мотором в абсолютно запрещённом для остановки месте.

Портье возмущённо оглядел меня.

– Доставка пиццы? – повторил он таким тоном, будто я доставляю радиоактивные отходы. – Об этом мне ничего не известно.

Я пожал плечами. Я был всего лишь посыльный и всего лишь спешил. Я протянул ему счёт из пиццерии вместе с шариковой ручкой, которая, на мой взгляд, убедительно довершала заказ.

– Вот. Йохансон, девятый этаж, фирма «Рютлифарм».

Мужчина за стойкой из тикового дерева ещё раз пробежал глазами свой список на допуск, который, разумеется, не содержал соответствующей строки.

– Сейчас я позвоню, – пришла ему в голову гениальная мысль.

– Только побыстрее, если можно, – сварливо кивнул я. – Пицца со временем не становится горячее.

Он поднял трубку, набрал номер, объяснил кому-то положение дел, что-то выслушал и положил трубку.

– Пиццу никто не заказывал.

– Да уж кто-то заказывал, – сказал я, снова протягивая ему под нос счёт из пиццерии. – Вот написано же, Йохансон.

– Они говорят, нет.

Я сделал лицо, не оставляющее сомнений в том, что я близок к припадку ярости.

– Но-но-но, – грозно прогремел я. – Так дело не пойдёт. Заказывать пиццу, гнать меня через полгорода и потом делать вид, что они ничего не знают? Говорю вам ещё раз: мне надо получить семьдесят шесть крон за пиццу-кампаньола, и без них я не уйду.

Больше всего я боялся, что портье, во избежание неприятностей с высокими господами из «Рютлифарм», сам выкупит у меня пиццу. На этот случай я кое-что заготовил, но стопроцентной уверенности в действии этой заготовки у меня не было. К счастью, мне не понадобилось её испытывать, поскольку портье лишь возмущённо поднял брови и сказал:

– Тогда поезжайте к ним сами на девятый этаж и разбирайтесь. – Он нажал кнопку и указал мне на лифты. – Идите в третий.

Минутой позже я стоял перед приёмной шведского представительства концерна «Рютлифарм». Половину этажа занимало обширное офисное помещение, поделённое на клетки перегородками высотой по шею, из окон которого открывался вид на город. Вторая половина этажа состояла из настоящих стен, холлов и закрытых дверей. А посередине, перед телефонным пультом, с которого при необходимости можно было бы командовать мировой войной, сидела дама с аристократическими чертами лица.

– У меня заказ на пиццу, – сказал я, предъявив ей мой треснутый стиропоровый бокс. – Для господина Йохансона.

Она недовольно поджала губы.

– Я ведь уже объяснила по телефону, что пиццу никто не заказывал.

– Как это, у вас что, нет человека по фамилии Йохансон? – прикинулся я дурачком.

– Есть, и даже два, но это ничего не значит. Йохансон – одна из самых распространённых в Швеции фамилий.

Правильно. Именно поэтому я и нацарапал её на моём счёте за пиццу.

– Но ведь это фирма «Рютлифарм», так? – я сделал самое дебильное лицо, тем временем озираясь и запечатлевая порядок расположения холлов и дверей, место нахождения ксерокса и туалетов, конструкцию офисных шкафов. Было среди них и несколько запирающихся шкафов из стали, выкрашенных в чёрный цвет. Интересно. И система открытых лотков для писем, куда раскладывалась почта для сотрудников. Отлично.

– Может, вы всё-таки спросите этих господ, не заказывал ли один из них пиццу, – предложил я.

– Это я уже, разумеется, сделала, – скучающе объяснила она. Где-то в глубине помещения звонили телефоны. Рядом со стойкой для питьевой воды раздражающе жужжали два больших лазерных принтера. – Оба мне ответили, что не любят пиццу.

В одном из холлов распахнулась дверь, донёсся обрывок фразы вроде «…в сравнении с цифрами последнего квартала…», потом дверь снова захлопнулась, проглотив остаток. Ага, интересно: в конце коридора застекленная дверь вела на пожарную лестницу.

– Как это можно не любить пиццу? – удивился я, продолжая разведку глазами. Видеокамер для наблюдения я не заметил. Кондиционеры, судя по дизайну, происходили из конца семидесятых годов. На полу споткнуться не за что; все кабели аккуратно упрятаны под плинтус. – Я этого не понимаю, – добавил я.

– Понимаете вы это или нет, я вам могу только сказать, что здесь какая-то ошибка. И если говорить прямо, – заносчиво продолжала секретарша, – то в нашей фирме не принято заказывать пиццу в каких-то рассыльных службах. Тем более во второй половине дня.

Верно, стрелки больших часов позади нее, кружившие вокруг логотипа «Рютлифарм», строго застыли на трёх часах. Стиропоровая коробка у меня в руках уже нагрелась изнутри, и дразнящий аромат орегано, горячих томатов и чеснока постепенно начал рассеивать мою наблюдательность. Боже, как я хотел есть! Неудивительно, ведь я ничего не ел со времени моего неудачного завтрака.

– Ну ладно же, – сказал я, надеюсь, с заметным негодованием, схватил свой счёт, резкими движениями сложил его вчетверо и сунул в карман комбинезона. – Тогда я сам съем эту пиццу. Но, – я погрозил пальцем, – я это запомню. Ваша фирма попадёт у нас в чёрный список. Так и скажите всем вашим. Если вам снова захочется заказать пиццу, то уже не у нас, даже не пытайтесь.

С этими словами я схватил горячую, ароматную стиропоровую коробку, зажал её под мышкой и мрачно зашагал прочь, прямо в коридор, в конце которого находилась дверь на пожарную лестницу.

– Стойте! – крикнула мне вслед секретарша. – Это аварийный выход! Туда нельзя.