Замкнутый круг обмана - Лариса Соболева

– Стволы достаньте, идем пешком, – приказал главный. – Не нравится мне этот взрыв. Может, там есть те, кому наша девчонка тоже нужна.

Они добрались до брошенной Каракулем машины. Человек Адама сообщил, что машина ему незнакома. Обыскали ее, не найдя ничего стоящего, двинули дальше, прячась за кустами и деревьями…

Каракуль вынырнул, оглядел поверхность воды, светившуюся от языков пламени. Взрывной волной пробило дыру в стене, но завалило наземной частью барака. Сверху растрескался потолок подвала, из трещин падали отсветы огня, значит, барак загорелся. Еще бы, кругом спирт! Каракуль поплыл к месту, где должны быть Лия и юноша. Не доплыв до противоположной стены метра два, увидел, как парень вытолкнул на поверхность воды Лию. Она не подавала признаков жизни, да и юноша заметно ослаб, глаза его непроизвольно закрывались. Самое интересное, что фонарь и автомат так и остались висеть на крюке и раскачивались. Каракуль рассчитал верно, хотя, возможно, это обыкновенное везение, если оно бывает обыкновенным.

– Эй, не спи! – рявкнул на юношу Каракуль. Нащупав ногами ступеньки, встал на них, принял Лию, затряс ее. – Лия! Черт! Очнись!

Не очнулась. Каракуль снял автомат, Лию развернул на спину, автомат положил ей на грудь, поплыл к проему, приказав юноше:

– Вперед плыви и разгребай завал! Потолок обрушится, тогда нам точно крышка.

Осознав, что все-таки они остались живы, юноша заскользил по поверхности, энергично разгребая воду. Один труп всплыл, второго не было видно. Оттолкнув труп, он принялся разбирать доски, завалившие проход. Юноша первый вылез на волю, вытащил Лию. Каракуль выбрался сам и сразу бросился делать искусственное дыхание девушке.

– Умерла? – спросил юноша. – Извини… я старался… помочь ей…

Каракуль делал массаж сердца, дыхание рот в рот, разводил и сводил на груди руки, растирал их – ничего. Тогда Каракуль оторвал девушку от земли, затряс за плечи так, что голова Лии моталась вперед-назад, и заорал:

– Очнись, твою мать! Не смей подыхать, черт тебя дери!

Отхлестал по щекам несколько раз и тряс, тряс… Ее первый вдох был похож на всхлип. Каракуль еще потряс девушку, но осторожней. Она открыла глаза, тут же их закрыла. Он вздохнул с облегчением, надел на шею автомат и поднял Лию на руки. Нежданно-негаданно раздалось:

– Всем стоять! Руки вверх!

Тимошенко действительно надумал покурить на свежем воздухе. Но только вышел из ресторана, как его подхватили под руки двое, приказали «не вякать», втолкнули в машину и повезли, ничего не объясняя.

– В чем дело, братва? – ерзал меж двумя «бычками» на заднем сиденье Тимошенко.

Три бугая Булькатого как в рот воды набрали, даже не смотрели в его сторону. Приехали на берег моря за городом, грубо вытолкнули Тимошенко из машины. Окружили. Шептал прибой, ночь теплая и звездная, а душа Тимохи в сплошном морозе пребывала.

– Сымай штаны, пидор, – сказал самый здоровый лениво, состроив кислую мину, означавшую, что ему смотреть на Тимоху противно, не то что прикасаться.

– З-зачем? – сжался Тимоха, вдруг догадавшись, что с ним хотят сделать.

– За тем, – захохотал стоявший справа. – Пацаны, резинки надеть надо, а то у педрил СПИДа полно.

– Наденем, – хмуро сказал еще один. – Я тоже не хочу СПИДа. Я и его не хочу, но чего не сделаешь ради науки.

– Какой науки? – закричал Тимоха. – Что я вам сделал?

«Быки» подходили. Тимошенко рванул в интервал между первым и вторым, однако ему подставили подножку, он упал на гальку. Мгновенно на него навалились, грубо подняли, оттащили к машине, бросили на капот лицом вниз и стянули брюки.

Он вопил, как кабан под ножом, вопил от боли, унижения и отчаяния. Отбивался. В назидание ему набили еще и лицо. В конце концов Тимошенко выбился из сил, только вздрагивал и скулил, скрежеща зубами. Бугаи по разу «приложились» к Тимошенко, затем бросили на камни почти бесчувственное тело, сели в машину и укатили. Брюки забрали.

Остался несчастный Тимоха лежать на берегу в рубашке и пиджаке. От камней тянуло холодом. И от моря веяло холодной влагой. Он дополз до воды, плеснул в лицо несколько раз и упал головой на руку. Так лежал какое-то время. Тут ударило: Хачик сдал его Булькатому! За это мерзавцы надругались над ним.

– Хачик, собака, я это так не оставлю, – пробормотал Тимоха, поднимаясь. – И тебе, Булькатый, обещаю… я вам всем… изуродую, собак!

Боль пронизывала тело до самого мозга, но Тимошенко медленно побрел на огни города. Добравшись до окраины, снял рубашку, накинул на бедра, пиджак надел на голое тело и потащился домой, часто останавливаясь и мыча от боли.

Барак за спинами горел, потому три человека напротив слишком выделялись, освещенные огнем, четвертый сидел в засаде у машины. Три человека направили на них оружие. Каракуль узнал всех. С ними водку пил, в карты резался, по бабам ходил. Наверное, времена настали не те, дружба быстро забывается, а жизнь теряет цену. Надо же! Выбраться из крысятника с ледяной водой и попасть на стволы – потрясающее «везение»! Каракуль медленно опустил Лию на ноги, она оседала, не имея сил стоять. Он прижал девушку к себе, закрыв ею автомат на груди, маленький автомат, их спасение. Хочешь не хочешь, а поиграть в войну, видимо, придется.

– Девушка идет к нам, – сказал главный охранник Хачика. – А вы стойте спокойно, иначе, братва, будем стрелять. Я не шучу.

– А ведь не шутит, – прошептал Каракуль, осторожно ощупывая автомат.

Лия подняла голову, произнесла:

– Я не хочу к ним, пусть лучше убьют.

Несколько секунд паузы. Это не могло продолжаться даже минуту, что и подтвердил охранник Хачика, потребовал более жестко:

– Я сказал: девушка ко мне! Быстро! Будем стрелять.

Лия собралась с духом, развернулась к нему лицом и тихо, едва шевеля губами, но отчетливо выговорила:

– Ну и стреляй, дерьмо. Я не пойду.

Под шумок Каракуль снял предохранитель, готовился к атаке. Но тут послышалось тяжелое и громкое дыхание. Непроизвольно люди Хачика повернули головы в сторону. К ним от полосы леса летел черный, громадный зверь, который то сливался с темнотой, то выныривал из нее, как некий грозный призрак. Его шкура отсвечивала огненными бликами, и было непонятно, что это за зверь. Троица боевиков Хачика застыла в напряжении. Один не выдержал и выстрелил в Раджа. Воспользовавшись их растерянностью и испугом, Каракуль толкнул Лию на юношу, оба упали на землю, а он, выпуская короткие очереди, выстрелил поверх голов людей Хачика, те попадали. Это дало время подняться Лии и юноше, все трое рванули к лесу.

Радж свернул с пути на голос Каракуля. И вдруг пес встал. Запах. Едва уловимый, знакомый, ненавистный. Запах, достигнув его тонкого носа, тут же улетучился. К месту перестрелки бежал еще один человек. Запах шел от него. Дог заметался, не зная, куда бежать. Тем временем четвертый уже целился в Каракуля.