Флигель-Адъютант - Евгений Адгурович Капба

я использовал для того, чтобы завернуть в нее карабины. Их, а также магазины, набитые патронами и короба с лентами для "Бергманна", я перенес в под деревья, туда, где было посуше. Следом настал черед самого пулемета. Увесистая, однако, железяка!

Шофер закончил перетаскивать великих воинов в машину и бинтовать их раны, не переставая при этом материться и проклинать марафетчиков на чем свет стоит.

— Дальше что, командир? — спросил он.

— Дальше? Цепляй лебедку, вытаскивай машину, меняй колесо. Вон — у тебя две запаски. Этим скажешь, чтобы передали Вассеру — если уже надоело терять людей и дорога жизнь — пусть берет в одну руку барабан, во вторую — дудку и отправляется возглавлять ряды идущих к дьяволу! Если не надоело — пусть присылает новых кретинов, эти уже испортились. Ну, и в гости мы к нему наведаемся, только дела свои порешаем...

— Возглавлять ряды?.. — от усталости водитель даже рассмеяться толком не мог, хотя было видно — речевой оборот он оценил.

"Испорченные" марафетчики стонали на задних сиденьях, бесцеремонно сваленные вповалку.

— Всего доброго! — сказал я и скрылся в зарослях.

Водитель, матерясь, принялся устанавливать лебедку.

XVII КАСАБА

Мы шли по Кафу третий день. Южный Каф — Дикий, отличался от Северного — Имперского абсолютной неблагоустроенностью и необжитостью. У обочин дороги бежали кристально чистые ручьи, воду из которых можно было пить, зачерпывая ладонями. Широколиственные леса представляли собой неисчерпаемые запасы дичи и дров, так что на стоянках у нас не было недостатка ни в том, ни в другом.

Ливень больше не беспокоил, яркие и теплые лучи солнца согрели землю, высушили грязь на дороге, взбодрили тяжело нагруженных коней, которых мы вели в поводу. Мягкие ичиги — не лучшая обувь для долгих пеших переходов, но приходилось чередовать верховую езду с такими вот прогулками, чтобы не переутомить коней, не подорвать их здоровье — без этих благородных животных наше путешествие мигом превратилось бы в сущий ад. Да и вообще — человек в горском архалуке и без лошади — это нонсенс, паноптикум!

— Нужно будет распродать оружие, — сказал я. — Нам столько карабинов без надобности. И приобрести еще одну животинку — пулемет возить.

— Шеф, вы правда полагаете...

— Я полагаю, что пулемет — это такой аргумент, который никогда не бывает лишним в споре. Нас — двое, а места здесь неспокойные...

— Но все, кого мы встречали, относились к нам вполне благожелательно!

За это время мы разминулись с купеческим караваном из десятка двугорбых верблюдов при четырех охранниках, и с парочкой одиноких пеших путников — классических башибузуков, из дехкан — в тюбетейках и полосатых халатах.

— Горцы тут — гости не редкие. И что такое кровная месть здешние обитатели знают не понаслышке. Если два горца, с лошадьми, груженными оружием, идут куда-то по горной дороге — с ними наверняка стоит быть вежливыми...

— Пф-ф-ф-ф! — сказал мой жеребец и дернул головой осуждающе.

Мол, мало того, что нагрузили тяжелыми железяками, так еще и оскорбляют честь и достоинство!

— Прости, друг. Не с лошадьми — с конями!

— Фр-р-р-р! — согласился четвероногий соратник и мотнул гривой.

Из-за поворота дороги, наконец, показалась Касаба.

Каменные или глинобитные, саманные сакли уступами располагались на склонах горы, тесно примыкая друг к другу, так что крыша одной из них становилась террасой для другой. Толстые стены, узкие окошечки — это была настоящая крепость. Жилища башибузуков располагались по обеим сторонам дороги, поперек которой стояли деревянные рогатки, преграждая путь караванам и всадникам, но оставляя возможность пройти пешим путникам.

Два местных нукера — смуглых, с восточным разрезом глаз, сидели под раскидистой смоковницей и играли в нарды, сжимая коленями в видавших виды шароварах старинные однозарядные винтовки. Завидев нас, они тут же вскочили с мест и заулыбались. Почуяли наживу? Всадник — значит человек более-менее обеспеченный, с него можно получить мзду... Но в случае с горцем — получить можно было еще и кинжал в печень, а потому млаший из башибузуков гортанно выкрикнул, и из ближайшей сакли выбежали еще трое мужчин с оружием.

Царёв принялся втолковывать им что-то, размахивая конвертом и ежеминутно повторяя имя Бекбулата — брата некого разговорчивого цирюльника по имени Хасбулат. Меня эта история утомила, потому я вынул из кармана серебряную монету неясного номинала и подбросил ее вверх. Благородный металл засверкал в лучах солнца под жадными взглядами башибузуков, а потом пропал в моей ладони.

— Бекбулат! — сказал я. — Бир таньга!

И они вдруг всё поняли.

— Ики таньга! — сказал тот, который первым нас заметил.

Для того, чтобы мне было понятнее, он даже двумя пальцами передо мной потряс.

— Сыфыр, — пожал плечами я и спрятал монету в карман архалука.

— Бир, бир! — тут же принялся соглашаться он.

— Ну так иди вперед, чучело! — сказал я по-имперски.

— Эмперьял? — поднял бровь башибузук.

Его товарищи синхронно повернули взгляды в мою сторону. Взгляды их стали недобрыми. «Эмперьял» — имперцев здесь иногда встретить можно было: торговцев там, или приглашенных гостей кого-то из местных ханов, например. Просто за десятилетия и века противостояния, когда молодежь раз за разам отправляется искать удачи и зипунов в имперские пределы, и раз за разом гибнет от имперских пуль и трехгранных штыков отношения у башибузуков с «эмперьял» были, мягко говоря, натянутыми. Что не мешало им, при этом, торговать с той же Эвксиной или, получив в очередной раз по тюбетейке, наниматься в качестве сезонных рабочих на фруктовые плантации и стройки.

— Дагли, — сказал я и ткнул пальцем себе за спину, указывая на горы.

— О-о-о-о, дагли! — горцев за настоящих имперцев тут не считали.

Горцы для башибузуков были хорошо известны. Такие извечные друзья-враги, которых боялись и уважали. Их селения во время налетов на имперские города и веси предпочитали обходить стороной — перекинет лихой нукер через седло горянку, или стопчет конем ребятишек-пастушков, и никакой Лимес потом не убережет от кровной мести!

В общем — договорились. Полосатый халат башибузука мелькал впереди, петляя по извилистым улочкам Касабы, мы едва поспевали за ним.

— Шеф, вот я давно наблюдаю за вашей методой вести переговоры и вижу только два основных аргумента: деньги или насилие. Вы ведь при первом нашем знакомстве вели себя куда как помягче!

— Можно и помягче, Ваня. Но моя метода здорово экономит время, согласись! Интеллигентность и вежливость хороши