Кровавая наследница - Амели Вэнь Чжао

– Стой.

Заговорила вторая женщина. В отличие от первой, у нее был резкий голос и пронзительный взгляд, который воткнулся в Ану, как кинжал. Женщина встала, не сводя с нее глаз.

С нарастающим чувством страха Ана наблюдала, как она приближалась. Она почувствовала, как напрягся стоящий впереди Рамсон. Краем глаза она заметила, что первая куртизанка отошла в сторону.

– Что у тебя за дела?

Вторая женщина остановилась в нескольких шагах от Аны. Ее глаза впились в нее, как булавки, которыми крепят бабочек к пробковой доске. Мозг Аны начал бешено подбирать ответ на вопрос. Это была загадка? Был ли предусмотрен правильный ответ – кодовое слово, – которое она должна была знать, но Рамсон забыл ей сказать? А может, у этого вопроса был другой, более зловещий подтекст?

У Аны похолодело в животе, когда первая женщина подошла к своей партнерше и подняла руки, принимая оборонительную позу. Из ниоткуда возникли два небольших стальных лезвия. Они зависли над ее плечами, наведенные на цель и готовые нанести удар. Аффинитка, догадалась Ана и призвала свои собственные силы.

Вторая женщина ощерилась, и Ана почувствовала странное, холодное давление на свою силу родства: знакомое, но не такое сильное, как стена блокировки егеря с Зимней ярмарки в Кирове. Ана тихонечко ахнула. Эта женщина была егерем.

В голове у Аны все перемешалось. Машинально она ухватилась за свою силу родства, готовясь к притоку крови и энергии, которая потечет сквозь ее тело.

Ей помешал голос.

– О боги, какой я растяпа, – Рамсон вздохнул. Тут же он оказался у нее под боком, обнял ее за талию и притянул к себе. – Она моя.

Ана попыталась высвободиться из его рук, но Рамсон легонько сжал ее. Предупреждение – сигнал. Позволь мне с этим разобраться. Ана перестала сопротивляться.

– Покажи свой трудовой договор, – прорычала егерь.

Ее воздействие на силу родства Аны нисколько не ослабло.

Договор, подумала Ана, сглатывая и пытаясь успокоить колотящееся сердце. Конечно же. В отеле Рамсон дал ей документы и сказал держать их при себе в качестве меры предосторожности.

Трясущимися руками она достала их и передала егерю.

– Хмм, – промычала женщина с недовольным выражением лица. Она бегло просмотрела бумаги, пожала плечами и швырнула их в сторону. Ана наблюдала, как они, шелестя, опускаются на пол. – Нет.

– Нет? – переспросил Рамсон, но Ану уже охватил приступ гнева при виде небрежности, с которой егерь обошлась с ее документами. Ана уже поняла, что эти бумаги могут быть вопросом жизни и смерти для аффинита.

– Почему нет? – спросила она. – Я предъявила вам свои документы!

– Они нужны, чтобы подтвердить твой статус, – глаза егеря сверкнули. – Но мы не обязаны пускать тебя, ведьма.

Оскорбление было особенно обидно слышать из уст той, которая должна была быть на одной стороне с Аной. Почему? – хотелось ей спросить. Зачем ты это делаешь?

Но она знала ответ на этот вопрос. По той же причине, по которой егерь с Кировского Винтрмахта дрался с ней. Если я не буду охотником, то я стану дичью.

Рамсон, казалось, что-то задумал.

– Вы обладаете полномочиями в принятии таких решений?

Из его голоса исчезли высокомерие и недовольство, остался только холодный расчет.

Егерь приподняла подбородок.

– Да.

– Значит, вам стоит помнить, где ваше место.

Рамсон отпустил Ану и подошел к двум женщинам грациозной и властной походкой. Он стал к Ане спиной, но пропуск, который он предъявил двум женщинам, заставил их обведенные черным глаза расшириться и уставиться на Рамсона с нескрываемым страхом.

– Прошу, мессир, – прошептала женщина в маске кошки. – Мы не хотели… мы не знали…

– Довольно, – грубость тона Рамсона заставила Ану подскочить. – Открывайте двери.

– Да, мессир, – сказала первая куртизанка, а ее партнерша в ужасе таращилась на Рамсона. – Благодарим за вашу доброту, мессир.

Она вскинула руку, и внутри дверей из красного дерева прозвучала череда металлических щелчков. Они распахнулись, за ними находилась винтовая лестница, освещенная факелами.

Рамсон протянул руку, отбрасывая длинную тень.

– Иди сюда, – вполголоса сказал он.

Ана поспешила к нему, подбирая на ходу разбросанные по полу документы. Она чувствовала себя неловко под взглядами куртизанок, но Рамсон приобнял ее, и они пошли дальше. Двойные двери захлопнулись, и они оказались в темноте.

Тогда Рамсон остановился и прислонился к двери. Его рука все еще обнимала Ану, как будто он позабыл о ней, и Ана оказалась прижатой к нему. Их сердца бились в унисон, наслаждаясь победой.

Рамсон дышал. Прошла секунда, за ней – другая, и он, кажется, заметил их странную близость.

– Чуть не попались, – хрипло сказал Рамсон и направился к ступеням. Его маска и глаза блеснули, поймав странные далекие отсветы.

Ана посмотрела на его запястье, скрытое рукавом бушлата.

– Что ты им показал?

– Фокус афериста, – прохладно отозвался он, и Ана не поняла, то ли он все еще играет роль, то ли говорит правду. – Пойдем. Мы же не хотим опоздать.

Ана взглянула на каменные ступени, спускавшиеся в неизвестность, и вдруг почувствовала волну холода и страха. Эта лестница вела к ответу на вопрос, который мучал ее с того дня в Кирове. Эта лестница вела к ответу, которого она одновременно и ждала, и боялась.

Была ли Мэй жива?

Ее руки взметнулись к груди, готовые сложиться для молитвы. Находясь в храме богов, она была абсолютно уверена, что сможет самостоятельно спасти Мэй. Но сейчас она отдала бы все за то, чтобы боги ответили на ее просьбу.

– Ана, – Рамсон остановился на ступенях. На секунду он замялся, как будто подбирая слова, а затем сказал. – Мы опаздываем.

Это правда. Внизу могла ждать Мэй. Должна была ждать.

Ана глубоко вдохнула и расправила плечи. Она кратко кивнула и последовала за Рамсоном вниз по ступеням, во тьму.

Они спускались целую вечность. На стенах горели факелы, на лестнице стояла тишина, нарушаемая лишь шуршанием юбок Аны и стуком каблуков Рамсона.

В какой-то момент Ана услышала слабый звук. Сначала он был не громче жужжания пчелы, но потом стал нарастать и превратился в ритмичную мелодию.

Винтовая лестница заканчивалась длинным темным коридором, распахнувшимся перед ними. Тут музыка пульсировала и дышала, как живая. Темная маска Рамсона блестела в свете факелов. Облаченный в черный бушлат и скрытый за украшенной драгоценностями маской, он выглядел как фантасмагорическое ночное существо.