Так было, так будет - Дмитрий Николаевич Меренков

Шлёпанцы на босу ногу, двойной поворот ключа, и Ван Ваныч замер в проёме распахнутой двери. Рост метр с кепкой, обозначившийся животик, седые остатки волос вряд ли могли испугать кого-нибудь, но собачка поперхнулась и затихла.

Темень подъезда казалась непроглядной и откровенно пугающей. Единственной подсветкой, если звук может прояснить вонючую тьму, был собачий лай. Достаточно призывный, чтобы остановить готовую захлопнуться дверь и выманить старика из его гнёздышка. Переступив порожек, Ван Ваныч шагнул в Вечность.

Падавший из открытой двери свет обозначил копошившуюся на давно не мытом кафеле лестничной клетки тёмную массу. Оттуда и доносилось призывное тявканье.

Старик трусом не был. Напротив, похоронив близких и друзей, искренне недоумевал, зачем живёт. Была слабинка — боялся показаться смешным. Мысленно оглядел себя: не торчит: застёгнуто; носки свежие, и подошёл к корчившемуся силуэту.

Если долго смотреть на Мир в окно, он тебя заметит?

«Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как по ней проплывет труп твоего врага.» Сунь Цзы.

(ЗС.) Всякая философия учит терпению, но некоторые старики боятся не дожить и торопят события.

Занимался рассвет, огромное окно парадной старинного дома засветилось молоком. Старик спросил на русском: «Ты кто?»

В ответ неразборчивое мычание и возобновившееся вполне понятное тявканье. «Пьяный!» Сделал спасительный для внутреннего спокойствия, но поспешный, вывод Ван Ваныч. «Тот, Который во тьме лежит», задал соответствующий моменту вопрос «Хто це?

Ван Ваныч реагировал по- стариковски, задумался… Было от чего. Тёмная масса на полу обрела очертания. Беспомощная поза, мундир, ремни, сапоги, пистолет в правой руке сомнений не оставляли — военный человек! Но чей? Место и время действия далеко не самые мирные в истории человечества.

Ван Ванычем владело любопытство, не позволявшее просто захлопнуть дверь.

«Живу здесь» — позволил втянуть себя в разговор.

Дальше по накатанной: поставить на ноги, довести до дивана, предложить водички. Выяснилось — ранений нет, а есть вывихнутая жесточайшим образом левая нога. И контузия. Это не удивляло, на дворе происходила специальная военная операция.

Собачка активничала в процессе перемены места действия, но в квартиру не пошла. Осталась в памяти удивительно нескладной — короткошерстный меховой пузатенький цилиндр на кривых лапках, чернильная клякса на чистеньком блокноте раннего утра. Сыграла роль, разбудила старика, и пропала. Мастерство эпизода.

Картинка 1. Заметки современника (ЗС). Описываемое событие датируется ноябрём 2022 года. Точная дата не определяется.

Устроив незнакомца, Ван Ваныч направился на кухню, имея в виду крепкий чай, но не дошёл.

— Ты куда? Назад, сидеть!

Ван Ваныч ручками всплеснул, развернулся. Не замечая направленного на него пистолета, выкрикнул:

— Оставьте эту казарму! Я у себя дома, а вы гость!

— И давно ты в этом доме хозяином стал? Я сказал «Сидеть!»

— С 1974-го, Харьковский университет закончил и по распределению сюда попал. В среднюю школу учить детишек. От ГорОНО квартиру дали. Отвечал механически, мозг лихорадочно пытался разобраться в ситуации. Профессиональный опыт ботаника-биолога ничего путного подсказать не мог. Личный внутренний голос советовал терпеть.

Между тем, очередь удивляться перешла к собеседнику. Тот на диване подпрыгнул, как мог, скривился, как среда на пятницу, и переспросил: — Это Лесная 19? Это год 2022-й?

Не менее ошарашенный старик всё подтвердил.

— Брешешь, старый! А почему в меня стреляли, когда я по улице шёл?

— Так война идёт, комендантский час.

— С тех пор? Не кисло! Да ты, дед, сумасшедший. Или война не закончилась?

Старик хмыкнул, мол, для кого как.

Пережиток прошлого

Грыць (так представился хромой вояка) запретил Ван Ванычу выходить, телевидение отключилось вместе с электричеством согласно графику векторной экономии энергии (black out). Скучали вдвоём. Беседовали, вспоминали, подъедая запасы старика. Время в этой квартире перестало чудить и просто остановилось.

Грыць появился на свет в семье потомственных украинских националистов. Дедушка, униатский священник, боролся за выживание на территории Австро-Венгрии в разгар Первой мировой. По её итогам семья переселялась несколько раз, меняла подданство императору Францу-Йосифу на гражданство Польши и так далее, пока не обосновалась в маленьком городке на Западной Украине в доме 19 по улице Лесная. Погиб дедушка в застенках польской жандармерии перед Второй мировой.

Отец родился в 1919 году. Получил высшее образование в Лемберге (Львов) и там же проникся идеологией украинского национализма. Воевал с поляками, «Советами», даже с немцами. Сначала за идею, потом — за выживание, в зрелом возрасте — за личное обогащение. С переменой тактики Украинской Повстанческой Армии (УПА) легализовался. Работал в райсовете, где-то допустил ошибку, и в 53-м его пришли арестовывать, еле удрал. Полученное в Львовском политехе образование обострило изобретательность, и матёрый бандит превратился в пьяницу-воришку. Сорвал замок, зашёл в продуктовый магазинчик, выдул бутылку водки, закусывая варённой колбаской. На второй бутылке уснул в подсобке. Следующую ночь и ещё три месяца провёл в заключении, где его никто не разыскивал. Вышел по амнистии, но Бог всё видит! Погиб в авто аварии.

Потомок столь чтимых в современной Украине героев крался по ночным улочкам, прятался в развалинах. Унаследовав отцовскую сообразительность, он дезертировал из гвардии Вооружённых Сил Украины (ВСУ), как только его батальон попал на фронт. Пристроился к богатой вдове, проживавшей с детьми в комфортабельном подвале частного сектора. Всё было хорошо, но взыграла кровь и полез к вдове в тайничок, а детишки заложили. Вдова тыкала ему в лицо пистолетом, и ругалась как Одарка из первой украинской оперы «Запорожец за Дунаем». Пришлось дезертировать вторично. Вновь крался по развалинам, одинаково опасаясь встречи со своими и русскими. Он замёрз до утраты ловкости движений, и вывихнул ногу. Доковылял до адреса Лесная 19, где жил когда-то с родителями.

На улице подобрал собачку, сунул за пазуху. Правильно рассчитал, проситься в квартиру можно до прибытия милиции, а на лай собачки кто-нибудь да выйдет. Охотно вспоминал прошлое, пугая старика рассказами о бандеровских «акциях» с большим количеством жертв. Обороты речи и богатый словарный запас выдавали человека образованного, что совершенно не вязалось с внешним видом. Тело украшали идиотские татуировки, слипшиеся волосы и грязные ногти. Демонстрируя откровенность, разъяснил — это элементы имиджа брутального вояки. Хотя об откровенности и речи быть не могло. Утаил от Ван Ваныча истинную цель визита на «свою» квартиру — изъятие тайника с драгоценностями, который заложил его отец. За болтовнёй прятал растерянность, уж больно много навалилось на бедную голову бандита в эту ночь.

Топал себе по ночному городу с обычными мерами предосторожности, прижимаясь к заборам и огибая освещённые редкими фонарями пятна перекрёстков. Когда прозвучало «Стой!» махнул рыбкой через оградку, на четвереньках дальше, под кроны яблонь, груш,