Ночной кошмар Железного Любовника - Дарья Донцова

– Всё деньги проклятые! – донеслось до моего слуха восклицание Семена Кузьмича. – Плохо, когда их совсем нет, но хуже, когда очень много. От богатства один вред.

Я сделала глубокий вдох. Зачем Севе и Офелии отправлять ребенка на тот свет? Из-за отписанного ему наследства? Да уж, просмотр сериалов сильно повлиял на старушку, она прямо сценарий очередного придумала. Заявила еще, что именно Всеволод толкнул под машину Аню, чтобы заполучить деньги Феди. Но это неправда, после смерти матери опекуном мальчика стал не отец его, а дед, Владимир Бегунов. Он собирался увезти внука из России, но умер от сердечного приступа. По большому счету патронировать Федю должен был отец, а не дедушка. Только Сева, думаю, не хотел возиться с нежеланным отпрыском, вот и всучил его тестю. А если бы Железный Любовник задумал запустить жадную лапу в счета сына, тогда бы он сам занялся его судьбой. Нет, все было просто и трагично: Анну сбил подлец-шофер, скрывшийся с места происшествия, и Федя оказался у дедушки по материнской линии, а когда тот умер, переехал к отцу. Анатоль же сплавил мальца на Мальту, чтобы не шумел в доме, не отвлекал великого режиссера от творчества.

Кстати, почему туда? Отчего не в Англию, Германию или США? По какой причине он выбрал островное государство? Родители, желающие, чтобы их дети остались на постоянное жительство за рубежом, ищут более престижный вариант, позволяющий потом легко поступить в престижный университет вроде Оксфорда, Гарварда, Кембриджа. Ладно, это к делу не относится. Полагаю, Федор жив-здоров, находится там, куда его отправили добрые родственники, чтобы не путался под ногами. Мальчика, по сути, сдали в интернат, только зарубежный.

Но что Офелия и Сева делали на кладбище? Какую вещь прятали? Судя по всему, нечто, что никогда не должно попасться никому на глаза. Вполне вероятно, она имеет отношение к смерти Всеволода…

Я оперлась руками о стол и поднялась. Клавдия Петровна перестала описывать пальто Пенелопы и сдвинула брови.

– Куда вы?

– У вас есть лопата? – спросила я, заранее зная ответ.

– Как же в деревне без заступа?.. – удивился дед. – А зачем она вам?

– Давайте посмотрим, что спрятано под плитой, – предложила я. – Насколько я понимаю, вы ничего не рассказали полицейским? Пока никому о происшествии на погосте не известно?

– В чужие дела мы не вмешиваемся, – гордо заявил Семен Кузьмич.

– Участковым у нас Мишка Болдин, а он идиот, – фыркнула старушка. – Служить пошел, потому что после армии никуда пристроиться не мог. Жена у Болдина учительница, она у Офелии работает. Ну, разбежимся мы с заявлением, и чего? Мишка своей бабе расскажет, та директрисе донесет, и останутся от нас с дедом рожки да ножки. Убьют ведь, точно.

– Надо тебе перестать детективы смотреть, – возмутился муж. – Сама почти маньячихой стала, по каждому поводу талдычишь про убийства. Нормальные люди по-другому вопросы решают. Анатоль всех в городе знает, попросит кого надо, и нам с тобой электричество отрубят, вот и плачь потом по своим сериалам.

– Севка ненормальный! – топнула ногой старуха. – Он и Лену убил. Вот где девочка-то, а? Куда его психованная дочка подевалась?

– Тьфу, прямо! – в сердцах воскликнул супруг. – Тебе надо самой таблетки пить. Эдак договоришься, что я тебя придушить хочу.

– Давайте все же посмотрим, что спрятали Авдеевы, – повторила я.

– Нельзя, – испугался Семен Кузьмич.

– Почему? – возразила я.

– Чужие могилы трогать запрещено, – нашел аргумент дед.

– Аня вам не посторонняя, хоть дальняя, но родственница, – напомнила я. – Вы следите за ее захоронением, моете памятник, сажаете цветы. И мы же не будем безобразничать, аккуратно поднимем камень, а потом восстановим порядок.

– Там Федин трупик, – прошептала Клавдия Петровна, – я твердо знаю.

Я посмотрела на нее в упор.

– Тем более необходимо это проверить. Вы опасаетесь, что Офелия отомстит вам за то, что вы разболтали о том, как она закапывала мешок? Можете не ходить со мной, дайте только лопату. Я-то не боюсь сестры Анатоля, мне она навредить не осмелится.

– Ну уж нет, пойдем все, – решила старушка.

Семен Кузьмич открыл было рот, но жена так зыркнула на него, что он поперхнулся и молча направился на двор.

Мы с Клавдией Петровной последовали за ним. А потом тесной компанией направились к могиле Ани.

Дед аккуратно вырыл ямку, потом испуганно произнес:

– Камень в землю вдавлен, небось надо лопатой под него подсунуться и вверх толкнуть. Вот так!

Старик крякнул, серо-белая плита приподнялась. Отбросив заступ, Семен Кузьмич руками откинул камень и ахнул:

– Мешок… Не погнил совсем…

Я подошла к углублению и увидела темно-зеленую ткань с надписью красными буквами «театр».

– Как новый… – продолжал удивляться Семен Кузьмич. – Даже молния не заржавела…

Я села на корточки.

– Похоже на кофр для костюмов. Он сделан из какой-то синтетики, молния не металлическая, а из пластика, такая пролежит столетия и останется целехонькой. Семен Кузьмич, можете открыть мешок?

Клавдия Петровна принялась быстро-быстро креститься. Ее супруг, кряхтя, нагнулся, дернул за замок, потянул… Края кофра разошлись в разные стороны.

– Матерь Божья! – закричала старушка. – Леночка! Лежит, как живая!

Дед, как испуганный заяц, отпрыгнул в сторону, схватился за березу и выдохнул:

– Ёперный театр… И правда…

А я лишилась дара речи. Из полуоткрытого мешка для костюмов выглядывало детское личико с широко распахнутыми, окруженными густыми ресницами, ярко-голубыми глазами. Белокурые вьющиеся волосы водопадом струились вдоль круглых тугих щек и исчезали под тканью, пухлый рот чуть изгибался в улыбке.

Клавдия Петровна осела на землю.

– Леночка! Они и ее убили!

Я наконец стряхнула с себя ужас, еще раз посмотрела на лицо «покойницы» и громко заявила:

– Это кукла. Пожалуйста, успокойтесь, перед вами игрушка.

– Правда? – прошептала бабка.

– Конечно, – кивнула я, стараясь сдержать рвущийся наружу то ли смех, то ли плач. – Кто-то сделал манекен, очень напоминающий живую девочку. В первую минуту, когда Семен Кузьмич расстегнул молнию, мне и самой показалось, что я вижу человеческое лицо. Но подумайте сами, Офелия и Сева хоронили мешок год назад, а ребенок словно живой. Тело не сохранится так долго в нетленном виде. Пожалуйста, успокойтесь.

Я наклонилась и потрогала лоб куклы – пальцы ощутили пластиковую поверхность. И когда я склонилась совсем близко над игрушкой, стало ясно: локоны искусственные, голубые глаза – стекляшки, кое-где со щек сползла краска.