Революция 1917 года и борьба элит вокруг вопроса о сепаратном мире с Германией (1914–1918 гг.) - Федор Селезнев

Другие ученые полагают, что имел место контрреволюционный заговор, начавший оформляться ещё в апреле 1917 г. в Петрограде. Отправной точкой этого заговора историки указанного направления называют совещание, состоявшееся 5 апреля 1917 г. в Петрограде на квартире будущего ординарца Корнилова и идеолога Корниловщины В.С. Завойко. Об этом совещании впервые рассказал один из его участников, журналист Е.П. Семенов (С.М. Коган), опубликовавший свои воспоминания в 1925 г. в парижском эмигрантском еженедельнике «Русская неделя»[475], который он некоторое время издавал вместе с группой бывших сотрудников «Вечернего времени». Тогда эта публикация не получила широкого резонанса. Однако она попалась на глаза А.Ф. Керенскому. Тот сохранил её, а потом привел выдержки из воспоминаний Семенова в беседе с Н. Вакаром, появившейся в газете «Последние новости» в разгар дискуссии о деле Корнилова[476].

Е.П. Семенов вспоминал, что вместе с В.С. Завойко и «некоторыми крупными беспартийными промышленниками» уже «в первой половине марта» 1917 г. сделал попытку «спасти Россию от анархии и разложения». В первых числах апреля 1917 г. Семенов условился с Завойко о том, чтобы собрать в квартире последнего «более – менее одинаково настроенных людей». Собрание состоялось 5 апреля. На встрече присутствовали В.С. Завойко, Е.П. Семенов, Б.А. Суворин, «адъютант Корнилова» полковник В.Д. Плетнев и ещё два – три человека. Все они «сошлись на генерале Корнилове»[477]. 9 апреля Семенов узнал от неких 3. и П., что Корнилов «согласен с нашей программой деятельности и готов с нами работать». По убеждению Керенского под литерой «3» скрывался Завойко, а «П» – это связанный с Завойко крупный промышленник А.И. Путилов[478].

Вслед за А.Ф. Керенским мысль о возникновении в Петрограде в апреле 1917 г. заговора с участием А.И. Путилова и других крупных промышленников с целью приведения к власти Л.Г. Корнилова сформулировали Р.Ш. Ганелин и Л.Е. Шепелев[479]. Такой же точки зрения придерживался и В.Я. Лаверычев[480]. Из западных историков эту версию поддержал Дж. Д. Уайт[481].

Ф.И. Видясов намекал, что за Завойко могли стоять английские спецслужбы[482]. Однако эта идея не приобрела популярность в научном сообществе. Большинство историков связывает зарождение русской контрреволюции с внутренними причинами, которые, по мнению Г.3. Иоффе[483] и А.Я. Рабиновича[484], привели к возникновению некой «организации правых», во главе с В.С. Завойко и журналистом Е.П. Семеновым. Эта структура выдвинула Корнилова как лидера контрреволюционеров.

Уход Корнилова с должности командующего Петроградским военным округом в результате Апрельского кризиса стал ощутимым ударом для правых сил. Однако не остановил их деятельности. В мае – июне создаются новые контрреволюционные структуры: воинские ударные части, Союз офицеров армии и флота, организации казачества и георгиевских кавалеров, «военизированные организации контрреволюции» типа «Военной лиги», «Республиканского центра», «Союза воинского долга» идр.[485]. И, наконец, в июле 1917 г. главный центр контрреволюционного заговора перемещается в ставку верховного главнокомандующего – Л.Г. Корнилова.

Однако, на наш взгляд, прежде чем определять людей из окружения Корнилова в качестве контрреволюционеров, нужно подвергнуть анализу их политическое прошлое, а также их настроения в 1917 году.

Рассмотрим с этой точки зрения политические симпатии окружения, начав с организации Завойко – Семенова. Нас будет интересовать вопрос о том, можно ли её считать «правой» и «контрреволюционной». Сразу скажем, что подробности биографии Семенова не позволяют причислить его к правому лагерю. Наоборот Е.П. Семенов (Соломон Моисеевич Коган) 1861–1944) в течение всей своей жизни (до Февральской революции) был связан с революционным движением. В юности Коган был причастен к деятельности «Народной воли». Его блестящие ораторские способности, которые он проявлял на студенческих сходках, привлекли внимание В.Н. Фигнер. Она очень ценила молодого Когана и предрекала ему блестящее будущее. Однако надежды её не оправдались: после ареста С.М. Коган пошел на сотрудничество с полицией, дав информацию на некоторых своих товарищей. В результате чистосердечного раскаяния он был выпущен на поруки и получил возможность уехать заграницу. Оттуда он написал дерзкое письмо освободившему его прокурору. Но карьера Когана как революционного деятеля рухнула. Тем не менее, он по-прежнему вращался в левых кругах, работал в пацифистских организациях, где сотрудничал с князем П.Д. Долгоруковым и М.М. Ковалевским. Кроме того С.М. Коган читал лекции о русской и французской литературе, а в 1888–1889 в Женеве издавал журнал «Свобода». В бурные 1904–1905 гг. Е.П. Семенов (Коган) являлся секретарём французского «Общества друзей русского народа и захваченных народов». Тогда же он опубликовал во Франции книгу о еврейских погромах в России («Une page de la contre-revolution russe (les pogromes)», 1905), вышедшую с предисловием Анатоля Франса, и французский перевод «Песни о буревестнике» Максима Горького с приложением очерка жизни и творчества писателя («L’annonciateur de la tempete», 1905).

Отметим, что Семенов (Коган) был причастен к финансированию эсеровской партии[486].

Что касается В.С. Завойко (1875–1947), то до 1917 г. он был далек от политики, занимаясь предпринимательством в сфере нефтяного дела. Он был доверенным лицом А.И. Путилова и входил в состав правления ряда компаний, контролировавшихся последним («Эмба-Каспий», Акционерное общество подсобных предприятий Эмбинского района, «Волжско-Бакинское торговое акционерное общество», Апшеронское нефтяное общество, общество «А.И. Манташев и Кº», Московско-Кавказское нефтяное промышленно-торговое товарищество, нефтепромышленное и торговое общество «Братья Мирзоевы и Кº», Петроградско-Грозненское нефтепромышленное акционерное общество, Среднеазиатское нефтепромышленное и торговое акционерное общество «Санто», Товарищество нефтяного производства «Г.М. Лианозова сыновья»).