Прежде чем он столкнет - Блейк Пирс

Позволив себе надеяться, что на других рисунках она увидит что-нибудь другое, Макензи открыла следующий файл и сразу нашла то, что искала.

«Чёрт меня дери», – прошептала она.

На рисунке было изображено изуродованное тело после ударов кувалдой. Лужи крови казались пугающе реальными, хотя и были выполнены карандашом. За телом виднелись на первый взгляд неряшливые карандашные линии, но потом Макензи увидела силуэт справа, он был заштрихован так, чтобы казаться далёким.

По форме объект напоминал водонапорную башню, но имел явные отличия.

Это был зерновой элеватор, а нечёткие карандашные линии рядом – поле зерновых.

«Это следующее место», – подумала Макензи.

Она быстро просмотрела другие рисунки в поисках объектов на заднем фоне, но ничего не нашла. Она не знала, что перед ней – план действий в графическом изображении или просто фантазии убийцы; но нутро подсказывало, что раз она нашла на рисунках два места преступления, изображение силоса означало, что на этих смертях убийца не остановится.

Макензи вспомнила, что Тейт упоминал элеватор, как одно из высотных сооружений Кингсвилла, но сразу исключил его из списка из-за труднодоступности.

Макензи закрыла фотографию и набрала номер Тейта. После двух гудков её, как всегда, перекинуло сразу на голосовую почту. Предположив, что шериф сейчас же перезвонит, как делал раньше, она подождала несколько секунд. А потом ещё немного.

Видимо, Тейт решил придерживаться правил и следовать приказам Макграта. Он не перезванивал.

Но потом телефон зазвонил. «Агент Уайт слушает», – сказала Макензи.

«Здравствуйте, агент Уайт, – сказал Тейт. – Чем я могу вам помочь?»

«Для начала поменяйте телефон, – ответила она, пытаясь говорить одновременно серьёзно и шутливо. – Кроме этого, я думаю, что я кое-что нашла. Вы не думали…»

«Подождите-ка, агент Уайт. Я благодарен вам за то, что вы делали для нас, когда были здесь, и могу сказать, что вы чертовски хороший агент, но ваш начальник сообщил мне, что вы больше не занимаетесь этим делом. Ещё он просил не связываться с вами и не говорить с вами, если вы свяжитесь со мной. По-хорошему мне нельзя даже вам перезванивать».

«Когда вы получили приказ?»

«Примерно через час после вашего отъезда. Он сказал, что завтра приедут два агента, чтобы завершить расследование».

«Да, я списывалась с одним из них. Шериф Тейт, я знаю, где…»

«Ещё раз извините, – перебил её шериф. – К сожалению, я должен закончить разговор. Не хочу нарушать приказы вашего начальника».

«Но…»

Макензи услышала щелчок, а потом в ухе стало тихо. Она хотела сразу же перезвонить Тейту просто из упрямства и непокорности, но после недолгих размышлений решила вести себя ответственно и разумно.

Макензи отказалась от мысли звонить Макграту. Она не знала, чего именно хочет: поделиться с ним своими мыслями или поделиться ими в надежде, что тот передаст её наработки Тейту.

Почувствовав резкий прилив энергии, Макензи поднялась с места. Минуту она бродила по комнате, убрав между делом телефон в карман и взяв с комода, где она всегда его хранила, зачехлённый пистолет.

Через несколько секунд она вышла в гостиную, где Эллингтон смотрел «Звёзды ломбарда». Не говоря ни слова, Макензи взяла пульт и выключила телевизор. Она встала напротив Эллингтона и посмотрела ему в глаза. Секунду ей казалось, что она сейчас расплачется. Слова, которые она хотела произнести, застряли в горле; ей пришлось выдавливать их из себя.

«Сделай предложение ещё раз», – мягко сказала она.

Казалось, Эллингтон не сразу понял, о чём она говорит. Когда это наконец случилось, он с улыбкой наклонился вперёд и взял её за руку, а потом неуклюже сполз с дивана и опустился на одно колено.

«Макензи Уайт,… ты выйдешь за меня замуж?»

Ей хотелось думать, что, услышав эти слова снова, она сразу почувствует себя слабой и сразу захочет отдать свою жизнь в его руки. Конечно, в глубине души она растаяла от искренности, которую услышала в его голосе и увидела в глазах, но всё же это было не совсем то.

Макензи знала, что любит его. В этом не было сомнений. С ним она чувствовала себя в безопасности и окружённой заботой. Он был тем, кто ринулся к ней посреди ночи, чтобы помочь с расследованием, несмотря на собственное отстранение. Он был тем, кто в прямом смысле принимал на себя первый удар.

«Да», – ответила Макензи.

Не Эллингтон поднялся с колен, а Макензи опустилась на колени рядом с ним и обняла его. Объятие быстро превратилось в поцелуй, который был медленным и соответствующим моменту. Когда их губы разомкнулись, Макензи посмотрела Эллингтону в глаза, не зная, как говорить следующую фразу, серьёзно или с ноткой юмора.

«Однако у меня есть одно условие», – сказала она.

«Ну, ещё бы, – усмехнулся он. – Выкладывай».

«Примерно через пять минут я поеду назад в Кингсвилл. Я не хочу, чтобы ты меня отговаривал или сообщал Макграту,… хотя уверена, что так или иначе, но он скоро сам всё узнает».

Эллингтон задумался на мгновение, не довольный тем, что она поставила его в безвыходное положение, но потом кивнул: «Зачем ты возвращаешься?»

«Мне кажется, я знаю, где произойдёт следующее убийство. Я звонила Тейту и пыталась ему рассказать, но он не стал меня слушать, следуя приказу Макграта».

«Вот же умник, – с лёгким презрением сказал Эллингтон. – Это опасно? Я спрашиваю только потому, что убийца уже покушался на твою жизнь, ты помнишь?»

Макензи кивнула. Если говорить честно, желание отомстить за то нападение было одной из причин, почему она не хотела отдавать это дело: «Помню. Я ничего не могу обещать, но если ты настолько безумен, что просишь моей руки, ты должен быть достаточно сумасшедшим, чтобы довериться мне».

«Я тебе доверяю, – сказал он. – Я просто не хочу потерять тебя после того, как навсегда привязал к себе».

Макензи снова его поцеловала. На этот раз это был быстрый и шутливый поцелуй. «Не переживай, – ответила она. – Я никуда не денусь».

После этих слов она вернулась в спальню, чтобы закончить сборы, во время которых из памяти не выходили картины Джимми Гиббонса – тёмные лужи крови, изуродованные тела и треснувшая кожа. Эти воспоминания заставили её думать, что, возможно, она тоже была в опасности.

Доктор Джен Хаггерти познакомилась с Джимми Гиббонсом три года назад. Ему было двадцать шесть, и он жаловался на головные боли, ночные кошмары и жуткую депрессию. На первом сеансе он рассказал ей о своём детстве – о смерти родителей после падения машины с моста; о том, что мать практически совершила самоубийство, спасая его жизнь.

До двенадцати лет его воспитывали бабушка с дедушкой, но когда бабушка умерла от рака груди, дедушка был уже не в силах растить его в одиночку. Джимми попал в фостерную семью и до восемнадцати лет несколько раз менял семьи, а потом отправился работать на одно из последних сохранившихся зерновых полей на окраине города.