Прежде чем он столкнет - Блейк Пирс

Она видела в нём благонамеренного ребёнка, борющегося со своими демонами. Тёмную сторону своей души он изобразил на паре рисунков, которые ей удалось увидеть, и проявил в паре разговоров, которые приняли неприятный оборот. Он говорил о страхе превратиться в монстра, монстра, который зациклился на смерти родителей не потому, что потерял их в раннем детстве, а потому, что его зачаровывало то, как они умерли.

Она не видела в этом никакой реальной проблемы. Они обсуждали сложные моменты, и он отлично справлялся.

Но сейчас она увидела то, о чём он говорил. Теперь она видела монстра, которого он упоминал несколько раз в беседах, и думала, что оказала ему медвежью услугу, не разобравшись с этой стороной его души в более жёсткой манере.

«Это он… Он убил тех людей на мосту и водонапорной башне, – думала она. – Как я это не предвидела?»

Она сразу поняла, куда они едут, как только он свернул на Бекстер-Роуд. За окном было темно, и она не видела зерновые элеваторы, но знала, что как минимум один из них был по высоте не меньше водонапорной башни, с которой Джимми сбросил Морин Хэнкс.

Он признался в этом за пять часов, которые держал её пленницей в собственном доме. Дважды они слышали, как кто-то стучит в дверь – клиенты, пришедшие по расписанию, – оба раза он угрожал ей пистолетом. Во второй раз он заставил её сесть на стул у рабочего стола и приставил дуло к затылку. Она подумала, что он решил спустить курок и убить её прямо там. В конце концов, не зря же он весь день рассказывал ей жуткие вещи. Он объяснял своё восхищение не только смертью, но и кровью.

«У нас красивые тела, внутренние части которых удивительным образом соединены между собой, – говорил он. – Однако когда тело с силой разбивается обо что-то, оно распадается. Оно ломается. Его выворачивает наружу».

Он дождался, когда окончательно стемнеет, чтобы начать действовать. Он обошёл весь дом, заставив её показывать дорогу под дулом пистолета. Она ожидала, что он проявит агрессию или даже её изнасилует, но самое большее, что он себе позволил, это случайно приобнял её, явно без всякого умысла.

Нет, его интересовало только то, что он собирался сделать. Она разгадала его планы ещё до того, как в 10 часов вечера они вышли из дома. Оставалось лишь надеяться, что полиция тоже узнала о его планах и вмешается до того, как станет слишком поздно.

Но когда они быстро ехали по Бекстер-Роуд в её машине, за рулём которой сидел Джимми, ей начало казаться, что помощь не придёт. Её мыслям вторили тёмная ночь и тёмные облака в небе.

«Чего ты добиваешься? – спросила она его. – От этого ты не станешь лучше. Это не изменит факта смерти родителей. Джимми, ты ведь это понимаешь, да?»

«Мне плевать на погибших родителей, – ответил он. – И вы неправы. Это помогает. Я лучше сплю. Депрессия отступила. Простите, док,… но мне это просто-напросто нравится. Другие заводятся от наркотиков и секса. А это мой наркотик. Он мне нравится. Это нормально?»

«Нет».

Она старалась не плакать, но слёзы лились без разрешения. Когда он невинно пожал плечами на её замечание, она поняла, что дела её плохи. Казалось, его ни капли не мучает совесть за содеянное. Если, как бы безумно и нездорово это ни звучало, убийство дарило ему облегчение, то он не видел в нём ничего плохого.

В этом отношении, наверное, он и превратился в монстра.

Макензи приехала в Кингсвилл в 22:08. Такой одинокой она не ощущала себя ни в один из прошлых визитов. Возможно, дело было в иссиня-чёрном небе, крошечном кусочке луны и бегущих тёмных облаках, закрывающих звёзды. А может быть, дело было в том, что она сильно рисковала. Если интуиция её не обманывала, и она поймает убийцу, Макграт всё равно спустит на неё всех собак. А если она ошибалась, то первые нескольким месяцев помолвки они с Эллингтоном будут видеть друг друга целыми сутками, так как оба будут отстранены.

Она не могла вспомнить местонахождение зернохранилища, хотя Тейт, вроде бы, упоминал об этом. Макензи пошла методом исключения, хотя это был рискованный шаг, ведь Кингсвилл состоял из лесов и просёлочных дорог. И всё же Макензи решила идти до конца. Она знала, что западную часть города по большей части занимают кукурузные поля Кейса. Она также помнила, что рядом с центром города зерновых полей не было.

Следуя карте в GPS-навигаторе, Макензи сделала вывод, что эти поля были либо к востоку, либо к югу от города. Если верить карте, вся остальная территория вокруг города была занята лесами.

Она мчалась по просёлочным дорогам, предполагая, что зерновые поля находились к югу, где Кингсвилл резко заканчивался открытыми просторами и лесами, которые не прекращались до маленького соседнего городка. Именно здесь на карте было сосредоточение открытого пространства, которое идеально подходило для полей зерновых.

Макензи петляла по просёлочным дорогам на опасно высокой скорости и слушала, как скрепят колёса. Он подумала ещё раз позвонить Тейту и сказать, что сейчас он мог наконец её выслушать, потому что она уже была в городе, но потом передумала. Она решила сначала убедиться в своей правоте, а потом показывать, что открыто нарушает прямые приказы начальства.

Пять минут спустя стена деревьев слева прервалась, и показалось поле. Оно было в плачевном состоянии, но сейчас это было неважно. Впереди показался поворот на дорогу, которая шла вдоль поля. Макензи свернула на эту дорогу – Бекстер-Роуд – и снизила скорость. Пока она медленно ехала вперёд, в темноте полей показались два объекта, почти так же, как они показались на рисунках Джимми.

Два зерновых элеватора.

Даже по силуэтам в ночи было видно, что они старые, настоящая реликвия. Она знала, что современные зернохранилища были широкими и невысокими, а также, что их делали из какого-то блестящего металла. Эти же элеваторы были из прошлого века. Наверное, их использовали ещё в начале пятидесятых. Они были высокими и относительно узкими, заканчиваясь наверху тупым полукругом. Если они были такими же, как старые элеваторы, которые Макензи видела в Небраске, то сделаны они были из странного сочетания алюминия и бетона. Было сложно оценить их высоту, но Макензи решила, что они были не ниже водонапорной башни, а может, и на несколько метров выше.

Она продолжала медленно ехать, ища дорогу, ведущую к хранилищам. Она увидела её уже довольно скоро. Это была узкая грунтовая полоса, появившаяся из ниоткуда. Макензи слишком резво свернула на эту дорогу, зацепив грунт днищем машины. Она сбавила скорость и поехала дальше. Следуя исключительно своим инстинктам, Макензи выключила фары и продолжила путь. Глаза не сразу приспособились к кромешной тьме впереди, но Макензи не останавливалась и продолжала ехать.

Примерно через пятьсот метров она доехала до припаркованной машины. По сторонам старой дороги были вкопаны два столба с натянутой между ними верёвкой. На верёвке висел знак «Проход воспрещён», испещрённый дырками от пуль.