Перерыв на убийство - Марина Серова

– Да, я понимаю. Скажите, Алина, а что, по-вашему, могло быть на пропавших страницах?

– Я думаю, какие-то примеры и скорее всего про аккумуляторный завод. Вот видите, – Алина указала пальцем на строчку внизу листка, – здесь упоминается «Заряд», – дальше несколько страниц отсутствует. – Примеры обязательно должны быть, иначе это никому не интересно. Погодите, но ведь Сергей как раз курировал аккумуляторный завод! А родители последней жены Штоля там работали. Нет, тогда Андрей еще не был женат на Эльзе… Татьяна, скажите мне честно, Захаров имеет какое-то отношение к той аварии?

– Я пытаюсь это понять. Алина, ответьте, почему он ушел из комитета?

– Иной раз Сергей пытался оправдаться тем, что нам с ним не стоит работать в одной организации, другой раз ссылался на двоюродного брата, который предложил ему создать бизнес. Но однажды жена Юрия сильно удивила меня, сказав, что это Сергей предложил ее мужу открыть собственное дело на долевых условиях. Я тогда решила, что она что-то путает, а теперь уже не знаю, во что верить. Знаете, что, кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Между нами говоря, Захаров брал взятки, пошла кампания по борьбе с коррупционерами, и он решил податься из чиновников в бизнесмены. Что-то я устала, отвезите меня, пожалуйста, домой.

– Да, конечно.

Я вырулила из двора дома, в котором сдавал квартиру Захаров, и поехала к дому Алины. Когда я остановилась около ее подъезда, она сказала:

– Татьяна, вы спрашивали меня, могла ли публикация этого материала стоить кому-то жизни, я вам скажу так – маловероятно. Ничего обличительного в ней нет. Думаю, что на пропавших листках тоже не было ничего сенсационного. Автор этого доклада, как мне показалось, делал упор на свою разработку, способную снизить уровень загрязнения сточных вод. По существу, это прорыв в науке. Будет жаль, если никто не продолжит начатое профессором Майером. Хотя, может быть, на отсутствующих страницах все-таки было что-то запредельно смелое. Не знаю, простите, если я не оправдала ваших надежд как эксперт.

– Алина, вы очень сильно помогли мне. Я заберу папку?

– Конечно, мне она не нужна.

Дождавшись, когда Алина скроется за подъездной дверью, я поехала домой.

* * *

Несколько часов спустя я сидела в своем любимом кресле и, попивая кофе, читала доклад Германа Майера. Это была уже третья чашка, но меня все равно тянуло в сон. «Отработанные растворы, являющиеся жидкими отходами второго класса опасности, должны были переводиться в твердые отходы четвертого класса опасности, после чего утилизироваться. При этом используемая технология электрокоагуляции может быть заменена на практике гальванокоагуляцией», – читала я, с трудом разлепляя веки. Хоть спички в них вставляй! Прежде чем лечь в постель, мне хотелось понять, есть ли что-то в докладе Майера между строк. Если что-то и было, то в пропавших страницах. Но куда же они исчезли? Вариантов было великое множество. Их можно было выгодно продать, но также из них можно было сделать кулечек для семечек. Все, что осталось, лежало среди хлама, который и выбросить жалко и хранить вроде как незачем. Зачем Захаров все-таки держал у себя эту папку? Неужели у него просто не хватало рук, чтобы донести ее до мусорки? Или она ему все-таки была нужна?

В моем сознании уже оформился психологический портрет Сергея, и я довольно четко представила себе, что он мог предпринять после встречи со своим приятелем, приехавшим в отпуск из ФРГ.

Штоль считал его своим другом, а тот постоянно устраивал ему какие-то подлянки. Пригласить приятеля и его беременную жену на дачу и не явиться туда – это пустяки, попытаться рассорить с женами, унизив этих женщин, – это уже посерьезнее. Постепенно Сергей дошел до самого верха цинизма, но Штоль об этом даже не догадывался.

Андрей плохо сходился с людьми, а если сходился, то ненадолго. Он даже с Германом Ильичом умудрился поссориться и отказаться от своих планов поступать в аспирантуру. А вот с Захаровым он поддерживал дружеские отношения с институтских лет, точнее, не Андрей поддерживал, а Сергей. По своей натуре Захаров был приспособленцем, который умел ладить с людьми, даже если у них такой сложный характер, как у Штоля.

Я разобрала постель и легла, мысли, как назойливые мухи, еще долго роились в моей голове. Вспоминались некоторые детали расследования, возникали новые и новые вопросы, рождались ответы на некоторые из них, а потом все-таки наступил провал – я заснула.

После завтрака я позвонила Кирьянову и поинтересовалась, будет ли он в ближайшее время на месте.

– Ты уже вернулась с юга, да? – обрадовался Володька. – Это хорошо, нам есть что с тобой обсудить. У меня сейчас совещание начнется, подходи часам к одиннадцати. Сможешь?

– Конечно.

У меня появилось время разобрать чемодан, который все еще стоял в прихожей. Я стала доставать из него вещи, и меня вдруг осенила одна идея.

Со мной частенько случается такое, что думаешь, думаешь об одном и том же, но ничего толкового не приходит в голову. А потом вдруг отвлечешься, временно забудешь о деле, и готовое решение возникает само собой. Наверное, это и есть интуиция, которая работает автономно от мыслительного процесса и с успехом находит логические связи там, где их существование кажется абсурдным.

Разбирая свой чемодан, я пришла к гениальному в своей простоте выводу – содержимое папки было нужно Захарову, чтобы дергать оттуда листы и подогревать интерес к докладу Майера.

По дороге в городское УВД я развивала эту мысль. Кое-что казалось очевидным, на какие-то вопросы еще предстояло ответить, но в целом новая версия была готова.

Я позвонила Кирьянову по внутреннему телефону, и он дал указание дежурному пропустить меня. Поднявшись на второй этаж и пройдя по коридору почти до самого конца, я оказалась перед дверью начальника городских оперов, постучалась, а затем вошла.

– Танюша, зачем ты стучишь! Тебе ногой открывать дверь надо, а ты церемонишься. Проходи, садись, – Володька даже поднялся со своего кресла и отодвинул от стола стул, чтобы мне было удобней на него сесть. Он был в приподнятом настроении, и вряд ли его так воодушевил мой визит. Скорее всего Кирьянова похвалили на совещании, что бывает не так уж часто, поскольку преступность, как с ней ни борись, полностью искоренить нельзя, но повысить процент раскрываемости преступлений можно.

– Что это ты, Владимир Сергеевич, весь цветешь и пахнешь? Премию дали?

– Пока нет, но обещали, если до конца недели убийство гражданина Германии раскрою. А еще мне, Танечка, рапорт на отпуск со следующего понедельника подписали. Поеду в деревню, рыбачить буду. Оторвусь от городской суеты, забуду про преступников. Вот я смотрю, ты все успела – и отдохнуть, и поработать. Вернулась из Анапы загорелая, – явно преувеличил Киря, – посвежевшая. А что у тебя в пакете? Дары с юга?

– Если бы, – я извлекла из пакета папку с докладом Германа Майера. – Вот из-за этого, похоже, и родители моей клиентки погибли, и ее муж.