Волка - убить - Рут Ренделл

— Он зашел чересчур далеко, — сказал Уэксфорд.

— Понимаете, ему нужно видеть кровь женщины, — она говорила спокойно, без ужаса, и Уэксфорд в который уже раз подумал, что привычка притупляет чувства, сглаживает потрясение, убивает жалость. — Я часто думала, что когда-нибудь найдется девушка, которую он не сможет очаровать. Она просто испугается и, возможно, сама зарежет его. Он не очень крупный и сильный физически. Его сила совсем другого рода. Я не раз отбирала у него нож, но он всегда приносил новый. А потом ушел от меня.

— Должно быть, тогда же, когда вы потеряли зажигалку?

Норин Энсти приподнялась на локте, потом села и опустила ноги на пол.

— Я думала об этом, — сказала она. — Может, Рэй взял её. Он брал вещи у меня и Смита, ещё когда мы были женаты. Я не могла доказать, но была убеждена, что он крал дорогие вещи вроде этой зажигалки.

Она вздохнула, закрыла лицо руками, но потом опять уронила их на колени.

— Наверное, Джефф тоже догадывался. Мы с ним о многом никогда не гоаорили, обходили молчанием. О, как мне жаль! — вдруг вскричала она, сжимая кулаки и колотя ими по коленям. — Как мне жаль! Я хочу найти его могилу, поплакать на ней, окропить слезами, чтобы он понял, как мне жаль.

Куда ни посмотри, везде кающиеся женщины, подумал Уэксфорд. Норин Энсти кается, потому что отказалась от любви ради её безобразного подобия. Руби Брэнч — потому, что выдала старого мошенника. А Анита Марголис? Мертвые не раскаиваются. Она уже не могла сожалеть о том, что слишком часто играла в опасные игры с человеком, вооруженным ножом.

— У вас есть друзья, которые могли бы пожить с вами? — спросил Уэксфорд. — Мать, сестра, соседка?

Норин Энсти сникла. При всем её жизнелюбии, она была всего лишь заурядной несчастной женщиной, с годами теряющей силу духа.

— Моя мать умерла, — сказала она. — А всех моих подруг разогнал Рэй.

— Наша сотрудница проводит вас и постарается найти вам сиделку.

— А когда вы отыщете его? — с тоской и горечью спросила она.

— Отыщем, миссис Энсти. Почему вы решили, что он переехал в Кингзмаркхем?

Она пожала плечами, кутаясь в мятый плащ. С каждым судорожным движением она делалась все меньше, словно усыхала.

— Если я скажу, чтобы вы преследовали его, вы сочтете меня сумасшедшей. Но Рэй мог заявиться к Джеффу и сказать, что, разбив две жизни, ушел от меня, а значит, все мучения были напрасны. Он садист. А потом начал бы все снова, ходил бы по девушкам, называя себя Джеффом и давая им его адрес.

— Миссис Энсти, вы подумали, будто мы друзья вашего мужа, ведь так? Когда мы представились и спросили, вы ли миссис Смит. Вы решили, что нас подослал Энсти.

Она безвольно кивнула.

— Он, наверное, знал, что Смит умер. Смог бы Рэй назваться его именем уже после смерти Джеффа?

— Смог бы. Но представляться так девушке не имело смысла. Вот если бы он собирался что-нибудь скрыть или сделать гадость, тогда — пожалуйста. Он с удовольствием осквернил бы память Джеффа.

— Интересно, почему он остался в этих краях?

— Наверное, ему здесь нравится, или нашел хорошую работу. Его представление о рае — это добрый наниматель, который хорошо платит и закрывает глаза на левую халтуру. Рэй знакомился с девушками, предлагая им свои услуги по-дешевке.

Уэксфорд не хотел ранить её чувства. Просто ему не приходило в голову, что перечисление злодеяний Энсти так сильно расстроит женщину.

— И посещая их на дому, пока мужья были на работе, верно? — предположил Уэксфорд. — Сидел с ними в машинах, дотрагивался, переводил отношения в личное русло?

— У него не очень хорошо шли дела в Сьюингбери. Люди слишком много знали о нем… Некоторые владельцы гаражей давали своим механикам машины. Хозяину Рэя пришлось туго, когда тот вдребезги разбил одну из них. И он уволил Рэя. Но Рэй наверняка нашел хорошую работу, — Норин отвернулась и прикрыла глаза. — Если бы Джефф был жив. О, если бы только он был жив! Рэй не смог бы больше причинять боль мне и ему. Узнав, что он оставил меня, Джефф вернулся бы. Я часто думала, что он узнает, рано или поздно узнает. Раньше мы могли читать мысли друг друга. Я думала: он тоже одинок, ещё более одинок, чем я, — Она тихонько заплакала, смиренно и безутешно. — Но я ошибалась. Никакого чтения мыслей не было. Он умер, а я все сидела и ждала его, совершенно счастливая и спокойная. Я не тосковала по нему и не пылала страстью, ничего такого. Я была спокойна и думала: на этой неделе, на следующей, когда-нибудь… Но на самом деле — никогда. — Она стала размазывать слезы пальцами. — Могу я забрать мою зажигалку?

Уэксфорд покачал головой.

— Не сейчас, но уже скоро.

— Название узора навеяно стихотворением Бодлера. Джефф знал, что я люблю его стихи. «Les grappes de ma vigne», — процитировала она.

Уэксфорд плохо знал французский, но понял слова. Ведь она показывала ему шрам, оставленный ножом Энсти, вора и садиста. Он отвел глаза.

В конторе Рассела Которна, как показалось Бэрдену, была молодая девушка. Она сидела спиной к двери, в дождевике цвета свежевыкрашенной пожарной машины. Шел ливень, и Бэрден подъехал поближе, остановившись под вывеской. Они с Уэксфордом вошли в контору. Девушка открыла им дверь, и видение рассеялось, потому что из ворота плаща торчала рыжая растрепанная голова миссис Которн.

— Пойдемте лучше в дом, — предложил Которн и поднялся, напевая себе под нос: «За мной, войска мои, вперед».

В гостиной мадонна до-рафаэлевских времен с печальной усмешкой созерцала свою лилию, словно хотела сказать, что была свидетельницей множества событий, происходивших в этой комнате, и не все они достойны созерцания. Миссис Которн сняла дождевик и осталась в шерстяном платье канареечного цвета. Ее серьги-кольца, словно сорванные с рождественской елки, касались плеч. Красные, сверкающие, они напомнили Уэксфорду яблоки из марципана.

— Рэй Энсти проработал у меня шесть месяцев, — сказал Которн. — Хороший парень, знал свое дело.

Они сидели среди ореховых столов, восковых фруктов и канделябров. Боже, подумал Уэксфорд, неужели все это возвращается? И моя Шейла так же украсит свое жилище?

— Когда он устраивался, то заявил, что ему нужна временная работа. Он приехал сюда, чтобы найти друга. Но потом сказал, что друг умер, и он хотел бы остаться.

Джефф Смит, подумал Уэксфорд, оскорбленный Смит, вечно манящее искушение.

— У него было много женщин? — спросил старший инспектор.

— Я бы не сказал, — Которн исподлобья взглянул на Бэрдена. Вероятно, вспомнил, как его расспрашивали о собственных наклонностях. Он покачал головой и добавил тоном полковника, обсуждающего с равными или даже старшими по званию неповиновение унтер-офицера. — Хотя красивый молодой чертенок.