Душа темнее ночи - Марина Серова

Теперь я знала, что случилось со мной в ночь убийства Ильи Сергеевича. Знала, где я провела те два дня, что прошли между убийством и той ночью, когда я пришла в себя на свалке. Но я по-прежнему ровным счетом ничего не помнила о своем пребывании в клинике доброго доктора.

– Вы принесли мне конфет?

Я подняла голову. Бармина смотрела на меня со смутной улыбкой на бледном лице. Разум снова исчез из глаз бывшей миллионерши.

– Лида хочет конфетку! – капризно проговорила женщина. Тут отворилась дверь, вошла сиделка и захлопотала возле хозяйки. Мне оставалось только попрощаться – никто не ответил – и покинуть этот дом.

Я отправилась на вокзал и взяла билет на ночной поезд. Вечером следующего дня я уже стояла на площади перед вокзалом в Тарасове, и метель трепала мои начинающие темнеть у корней волосы.

Я не стала заморачиваться с маскарадом, хотя костюм старухи по-прежнему лежал у меня в сумке.

Поездка в Петербург принесла отличные результаты – я узнала все, что хотела. Теперь операция «Месть» переходит в активную фазу. Больше я не стану прятаться и убегать. Теперь я играю в открытую и хочу, чтобы мои враги об этом знали.

В тот же день я предприняла некоторые действия, совершенно необходимые для того, чтобы жить дальше. В очередной раз я начинала новую жизнь… Деньги у меня еще оставались, но не очень много. Я сняла квартиру через агентство. Квартира была расположена чрезвычайно удобно – близко и к центру города, и от вокзала недалеко. На это ушли почти все мои сбережения, но я не расстраивалась. Операция «Месть» скоро должна была завершиться – тем или другим образом, а это значит, что новая жизнь продлится недолго. Если у меня все получится, я вернусь в мою прежнюю жизнь, снова стану прежней Евгенией Охотниковой – телохранителем, племянницей Милы, другом моих друзей и врагом врагов. Либо мои враги меня переиграют, и я исчезну… Чисто технически меня нет уже четыре месяца, так что в курсе моего внезапного «воскрешения» всего два человека – Коваль и Белогуров.

Ну и если меня все-таки засекли на вокзале в день возвращения, то и Кипчак. А возможно, и кто-то еще.

Я не питаю иллюзий – конечно же, мои враги меня узнали. А я, в свою очередь, узнала их. Точнее, вспомнила. Третьяк – криминальный авторитет, бывший когда-то другом Ильи Авдюшкина. Тот, кто стоял за всей этой интригой, за убийством бизнесмена, за темными делами «Медтеха». И Евгений Павлович Сосковец – человек, который был непосредственным исполнителем. Ну, еще к этой истории каким-то образом причастен депутат Дудников.

Разумеется, они узнали меня при первой же встрече – не так уж разительно я переменилась. Мои враги оставили меня в живых по одной простой причине: они точно знали, что я для них безопасна. Знали, что я ничего не помню ни о том, кто я такая, ни о том, что случилось в ту ночь на железнодорожных путях у складов.

До сих пор меня надежно защищала амнезия, которую мне каким-то образом устроили злодеи. Но сейчас, после моей поездки в Питер, даже самый тупоумный бандюган сообразит, что я поговорила с вдовой Авдюшкина, а значит, снова в курсе происходящего.

У меня не так уж много времени до того момента, как Третьяк и Сосковец сообразят – я опасна, и пора убирать меня с дороги. Естественно, я совершенно не собираюсь облегчать им задачу. Наоборот, сделаю все возможное, чтобы переиграть противников.

А это значит, мне нужны союзники.

Вернувшись из Петербурга, я позвонила Белогурову. Поблагодарила журналиста за помощь и попросила, чтобы он какое-то время не пытался меня найти.

– Что-о?! – опешил Антон. – И это после того, как я вам помог, да? Вот, значит, какая мне от вас благодарность причитается – совет не путаться под ногами?!

Я вздохнула. Белогуров прицепился ко мне как клещ. Я так и знала, что с парнишкой возникнут проблемы!

– А вы обещали, что мы с вами куда-нибудь сходим, посидим… И вообще… – продолжал растравлять свои раны Антон.

– Слушай, я не отказываюсь от своих слов! – рассердилась я. – Но пойми, речь шла о том времени, когда все будет кончено. А до этого мне, знаешь ли, еще далеко. Прошу тебя, Антон… Я очень ценю все, что ты для меня сделал! Но дай мне возможность завершить дело! Если ты будешь рядом со мной, это может плохо кончиться.

– В смысле?! – вскинулся Белогуров.

– Очень просто. Тебя могут взять в заложники. Или еще что. Сейчас ты – мое единственное уязвимое место, понимаешь?

Антоша немного подобрел.

– Я все понял. Ладно, не буду путаться у вас под ногами. Слушайте, а вы дадите мне эксклюзивное интервью, когда уделаете всех, как обычно? – вдруг радостно поинтересовался Антон.

Ну, акула пера!

– Обещаю, – сказала я и повесила трубку.

Вообще-то я не разделяла оптимизма Антоши. Шансы на то, что я «уделаю всех, как обычно», были высоки, но и риск велик.

Белогуров путает меня с персонажем, которого сам же и выдумал – неустрашимой, как буйвол, непобедимой, как супергерой, Евгенией Охотниковой.

Не хочется разочаровывать фаната, но, боюсь, такого персонажа просто не существует в природе.

В общем, мне нужны союзники, причем нормальные, а не такие, что представляют меня с лазерным мечом в руке, срубающей головы врагов, как героиня Умы Турман в фильме про Билла…

Я набрала знакомый номер:

– Сергей? Это я. Можем встретиться?

И продиктовала адрес.

Коваль прибыл быстро. Я прыгнула на пассажирское сиденье его внедорожника с ручным управлением и попросила:

– Гони давай!

Машина рванула с места. Мы минут пятнадцать попетляли по городу – Сергей был большой мастер отделываться от слежки, а потом остановились в тихом дворике. Коваль повернулся ко мне:

– Охотникова! Где тебя носило четыре месяца? Я жду объяснений, и не думай – не отвертишься.

Я пожала плечами:

– Да я и не собираюсь! Кстати, я тоже рада тебя видеть.

Я изложила Сергею историю моих приключений – с того дня, как я взялась охранять Авдюшкина, и до сегодняшнего утра.

– Ну, ты даешь, Охотникова! – присвистнул Коваль. – Такая история могла случиться только с тобой!

Я слегка обиделась:

– А вот и нет! Ты вполне мог бы оказаться на моем месте!

Коваль откровенно заржал:

– Ну, нет, подруга! Во-первых, я сам не занимаюсь охраной. На протезах не побегаешь, знаешь ли… А во-вторых, даже если бы я оказался на твоем месте, меня бы попросту грохнули вместе с клиентом.

– Почему же меня не грохнули? – Честно сказать, эта мысль не давала мне покоя.

– Ну, не знаю… может быть, потому, что ты красивая баба, Женька?

– Не вижу связи.