Жемчужина для Владыки моря - Лена Бутусова

лицо ее опалило горячим воздухом. Она скорбно закусила губу. Таура стоял на коленях лицом к морю и спиной к ней, голова пленника была опущена, казалось, он спал или был без сознания. Неподалеку от него, укрывшись плащом от палящего солнца, на песке лежал соглядатай. Судя по ладному храпу, его разморило на солнцепеке, и он заснул.

Злорадствуя про себя по поводу грядущего наказания для сони, Эрика тихонько вышла на песок и сразу же в нем увязла. С раздражением скинула туфли, моментально пожалев о своем поспешном решении. Песок раскалился и больно обжигал ее нежные, непривыкшие к ходьбе босиком ступни. Сжав зубы, княжна решительно направилась к пленнику по горячему песку, болезненно кривясь при каждом шаге.

Таура не услышал ее шагов, не пошевелился, и сердце Эрики захолонуло: неужели она опоздала, потратив драгоценные минуты на препирания с гувернанткой? Она опустилась перед юношей на колени и тихонько потрясла его за плечо. Голова Тауры мотнулась, но он не открыл глаз. Девушка судорожно всхлипнула, но сдержала рвущиеся эмоции. Мгновение раздумий — и она вылила немного воды на голову юноше, на его черные, отливающие бирюзой волосы.

Это подействовало даже более эффективно, чем надеялась Эрика. Таура вскинул голову, что есть сил, рванулся из колодок и только после этого открыл глаза. Его мутный взгляд остановился на Эрике, на графине с водой, что она держала в руках, и юноша перестал дергаться. Сморгнув выступившую на глазах влагу, он слабо улыбнулся пришедшей девушке.

— О, Найд! Ты живой, — Эрика выдохнула с облегчением.

Заметив жадный взгляд юноши, который он бросил на графин в ее руках, спохватилась и попыталась напоить пленника:

— Прости, на, пей скорее.

Напоить его из графина никак не получалось: горлышко было высоким и узким, а колодки мешали пленнику запрокинуть голову. Тогда после секундного колебания, Эрика налила немного воды в ладонь и принялась поить Тауру с рук. Он с благодарностью принимал ее заботу, слизывая капельки живительной влаги с ее ладоней. А в груди Эрики смешивалось так много чувств: страх, жалость, неловкость и то самое, новое трепетное чувство, которое приходило к ней каждый раз при мысли о немом юноше.

— Так лучше, да? — видя, что Таура напился, она с нежностью провела рукой по его волосам.

Голова юноши была очень горячей, и Эрика тут же принялась мочить ее оставшейся водой из графина. Таура, как мог, приподнял голову и молча смотрел на свою спасительницу. Лишь раз Эрика позволила себе бросить взгляд на его лицо, и тут же залилась краской — в его глазах было так много чувств, что ему вовсе не нужно было говорить о них.

После удара Ричарда нижнюю часть лица юноши заливала запекшаяся кровь. Чуть помедлив, Эрика попыталась смыть ее, возможно бережнее проводя рукой по его носу и потрескавшимся от жары губам. И так им обоим понравилось это занятие, трепетная несмелая ласка пленника от девушки, которая была почти также несвободна, как и он, что они не услышали скрипа песка под тяжелыми шагами.

— Какая умилительная картина, даже на слезу пробивает.

Возле кромки прибоя стоял Ричард Нигель, с ненавистью глядя на Тауру и держа в руке заряженный пистолет.

* * *

Эрику накрыло тяжелой душной волной страха. Она резко повернулась к жениху и, раскинув руки в стороны, замерла возле пленника, прикрывая его собой:

— Ты не посмеешь… — она прошипела сквозь зубы с неожиданной для себя злостью.

— А кто мне помешает? — Ричард насмешливо вскинул брови. — Может быть, ты?

И решительно шагнул к Эрике.

Неловко привстав на коленках, без помощи рук, Эрика поднялась на ноги перед Ричардом, намереваясь грудью защищать своего возлюбленного. Вот только силы были слишком неравны. Мужчина возвышался над нею почти на целую голову. Болезненно скривившись, он коротко, без замаха ударил Эрику по лицу. Девушка вскрикнула от неожиданности, схватившись за щеку. Таура позади нее неистово зарычал и рванулся из колодок, но конструкция была крепка.

Эрика исподлобья посмотрела на Нигеля полным ненависти взглядом и не сдвинулась с места.

— Уйди в сторону, и не мешай мне, девчонка… — взгляд Ричарда был очень тяжел, выдержать его было непросто любому, не говоря уже о юной нежной девушке, воспитанной в обычаях повиновения мужчине.

— Заставь меня… — слова с трудом продирались через пересохшее горло, но с каждой минутой Эрика чувствовала себя все смелее и понимала, что пути назад у нее больше нет. Что бы она ни говорила и ни делала потом, после этой сцены у нее не могло быть будущего. По крайней мере, общего с Ричардом Нигелем.

К ее немалому удивлению, Ричард замешкался. По лицу его скользнула оторопь, сожаление, быстро сменившееся, однако, злостью. Он сжал зубы, поиграв желваками на скулах, и двинулся вперед.

Инстинктивно Эрика отшатнулась от него, но Ричард одним движением сгреб ее в охапку, словно игрушечную, и, несмотря на ее отчаянное сопротивление, потащил в сторону спящего соглядатая. Эрика брыкалась, колотила кулачками по спине мужчины, даже попыталась укусить его за ухо, но все безрезультатно.

Грубым пинком Ричард разбудил слугу:

— Дрыхнешь на посту, падаль!

Тот подхватился, со сна не сразу сообразив, что происходит, но увидев над собой рассерженного хозяина, сжался испуганным комком.

— Хочешь пощады, держи ее крепко, — и, словно куль с мукой, Нигель свалил Эрику в руки слуге. — И помалкивай. Да, смотри, держи ее осторожнее, — Ричард прикрикнул, когда ему показалось, что слуга схватил Эрику слишком грубо, — чтоб волоса с ее головы не упало.

А сам медленно пошел обратно к колодкам.

Эрика принялась отчаянно вырываться, лягаться и царапаться, но слуга был дороден и тяжел. Навалившись на нее всем телом, он не давал Эрике даже нормально дышать, и она быстро устала, прекратив сопротивление.

Приблизившись к Тауре, Ричард с отвращением посмотрел на него сверху вниз. Юноша ответил ему злым взглядом исподлобья, до хруста сжимая кулаки в колодках.

— Чего пялишься, щенок? — лорд Нигель скривился и с наслаждением пнул Тауру по лицу носком сапога.

Вновь из разбитого носа полилась кровь, с такой любовью отмытая Эрикой. При виде этого девушка сдавленно пискнула под тяжестью прислужника, но на большее ее силенок недостало.

Таура выплюнул кровь на песок и непроизвольно бросил взгляд в морскую даль. На свой дом, куда ему, по всей вероятности, уже не суждено было вернуться. Даже в виде морской пены. Увы, но расстояние до кромки волны было слишком велико. Сейчас Таура был бы рад обернуться мавом. И пусть тогда он не получил бы любви прекрасной Эрики, зато смог бы сберечь ее