Шестое чувство - Дана Делон

– А затем мой самый лучший на свете папа меня предал, – горько плача сказала я, и ты крепче обнял меня. – Я очень хорошо помню каждый семейный скандал. Их было несчетное количество, мои родители не умели тихо-мирно выяснять отношения. Напротив, в них бурлило столько ненависти по отношению друг другу, сдерживать ее было невозможно. Но я расскажу тебе про их последнюю ссору – воздуха из-за слез катастрофически не хватало, я делала короткие вздохи, но замолчать и перестать говорить просто не могла.

– Ш-ш-ш, все хорошо, я рядом, – прошептал ты мне на ухо, я чувствовала твои крепкие объятия и ощущала себя в безопасности, как никогда и ни с кем.

– Однажды мама выкидывала вещи отца из их общего шкафа и кричала, чтобы он валил к шлюхе, с которой ей изменяет.

Я до сих пор вспоминаю этот момент с содроганием. Ведь моя мама, умная, спокойная, адекватная женщина, была не в состоянии себя контролировать. Она швыряла на пол выглаженные рубашки, штаны, галстуки, свитеры, носки. Все летело вниз, а она продолжала кричать и плакать.

– На тот момент мне уже было шесть лет, я не совсем понимала, что происходит, почему опять в доме скандал, даже слово «шлюха» я услышала, но все равно не поняла случившегося. А мама вне себя от злости продолжала кричать ему: «Пошел вон! Вон! Вон!»

Я вцепилась в тебя крепче и, сделав шумный вздох, продолжила:

– Она повторяла слово «вон» миллион раз, у нее была истерика, она плакала и швыряла в него вещи. Я сильно толкнула ее, услышав, как она его гонит. А затем начала судорожно собирать папины вещи с пола. Следующее, что я сделала, – притащила сколько смогла в свою комнату и пыталась развесить его рубашки на свои маленькие вешалки в детский шкаф. – Я замолчала и подняла голову, чтобы заглянуть тебе в глаза. – Знаешь, такие диснеевские вешалки? У меня были розовые с блестками, чуть ниже крючка были наклеены принцессы. Конечно, они были крошечными и тонули в его рубашках. Но я аккуратно и сосредоточенно продолжала вешать его одежду, порой по десять раз пыталась нацепить одну рубашку, чтобы та держалась. Мама, проследив за мной, разрыдалась еще сильнее, попыталась меня обнять, но я не дала ей этого сделать, слишком большой была обида на нее, ведь она выгоняла из дома МОЕГО папу. В тот вечер спать меня уложил он, от мамы я продолжала шарахаться. В ту же ночь после того как я уснула, он забрал свои вещи из моего детского шкафа и ушел навсегда.

Ты нежно поцеловал меня в лоб.

– Сначала я винила маму в том, что он ушел, потом поняла: он действительно выбрал другую женщину и оставил нас. Понимание пришло в один миг. Знаешь, Адам, я долго выпрашивала у него розовый iPod touch. Даже не знаю, продолжают ли их выпускать, но на тот момент это было моей мечтой. Я так по-детски клянчила его. Помню, папа поставил мне условие: если я на отлично окончу первый класс, он купит мне его. И я окончила. На тот момент они уже были в разводе, и он не пришел на родительское собрание в конце года. Помню, как разозлилась, увидев там маму. Кричала на нее и спрашивала, выгнала ли она папу опять. Мама не знала, как справиться со мной, и позвонила отцу. Он забрал меня на выходные. Я была такой взволнованной, ждала свой сюрприз, не смела напоминать, ведь он никогда меня не обманывал. А затем я увидела розовый iPod touch у своей сводной сестры Анны. Дочери женщины, к которой он ушел. Она хвасталась им. Я с детской наивностью поинтересовалась, окончила ли она учебу на отлично, на что ее брат со смехом заявил, что она едва дотянула до среднего балла. Знаю, весь рассказ может показаться полной чушью. Но я ведь всегда была любимицей папы, я всегда знала, что его обещаниям можно верить. В тот момент мой маленький мир рухнул. Я попросила отца позвонить маме и сказала ей, чтобы она забрала меня. Я испытывала такую жгучую ревность, обиду и разочарование, что не могла смотреть ему в глаза. Он забыл обо мне, но помнил об Анне. Мое детское сердечко не могло принять эту данность, с этим моя любовь к нему не могла мириться. Будучи ребенком, я ощущала себя брошенной и ненужной, а еще я дико скучала по нему, отчего злилась еще сильнее. Женщина, к которой отец ушел, была старше его на десять лет, у нее было двое детей. Они были чуточку старше меня. Папа хотел, чтобы мы все вместе дружно играли и стали семьей друг для друга. Я же не понимала, почему должна делиться своим родителем и почему вместо того, чтобы жить со мной, послушной и хорошей девочкой, он выбрал двух других детей, которые даже не были его родными. И самое главное. Почему моя мечта оказалась в руках у другой «дочери»?

Ты погладил меня по макушке, и я вновь разрыдалась, твоя майка намокла от моих слез, но ты не останавливал меня. Ты дал мне возможность наконец выговориться.

Порой ребенку сложно понять и принять решение взрослых людей. Хотя не только ребенку. Мама после его ухода очень долго приходила в себя. Ведь они были вместе с семнадцати лет, встретились подростками. Первая любовь и прочий бред. Папа был не просто первым мужчиной в ее жизни, он был единственным. Уверена, она планировала с ним долгую счастливую жизнь и не менее счастливую старость. Они развелись, когда им было по двадцать девять лет. Я слышала, как мама плачет, когда она говорила с подругами по телефону, а также видела растерянность в ее взгляде. Мама все еще была молодой, но она не замечала мужчин вокруг. Когда с семнадцати лет для тебя существует один-единственный мужчина, понять спустя десять лет совместной жизни, почему он ушел от тебя, оставив одну, очень сложно. Я видела это по своей матери. В конечном счете она сосредоточилась на мне, а я, поняв ее боль, испытав предательство и измену, дарила всю свою детскую любовь. Мы не говорили о нем. Ни хорошее, ни плохое. Делали вид, что его вовсе не существует. Так было проще.

– Я его до сих пор не простила, – очередное признание слетело с губ.

Слишком глубоко ранило меня и маму его предательство. «Ты всегда в моем сердце и мыслях», – писал папа. А сейчас в его сердце и мыслях абсолютно другая женщина и другие дети. Мы слишком сильно любили его, именно поэтому легче сделать вид, что его нет, чем смириться с тем, что он променял нас.

– Я практически с ним не разговариваю и не общаюсь. Как-то так получилось, что самый любимый человек в моей жизни стал тем, кого я ненавижу больше всего на свете, а затем наступило тихое равнодушие с обеих сторон. Самое сложное для меня – смотреть в зеркало и не думать о нашем сходстве. Ведь я так похожа на него, Адам. Словно меня срисовали под копирку. У нас обоих большие голубые глаза, вздернутый нос, темные волосы, бледная кожа и крупный рот. Я, конечно, более утонченная женская версия отца, но все же одного взгляда на нас хватит, чтобы понять – я его дочь. Но ему все равно. Двадцать седьмого октября мне исполнилось восемнадцать лет, а он меня не поздравил, – сказала я и почувствовала, как ты напрягся.

Помню, как сидела в тот вечер с мамой за ужином. Я делала вид, что ничего не случилось, будто я вовсе не ждала от него букета цветов или хотя бы телефонного звонка. Я была бы рада даже звонку. Разумеется, я проверила инстаграм его сына и обнаружила, что они весь день кружили на картинге. У моего отца была семья. Самая настоящая. Но я не была ее частью. В свои восемнадцать лет я продолжаю заниматься самообманом и говорить себе, что мне нет до этого никакого дела. Но если я хотя бы на секундочку посмотрела правде в глаза, то признала: это был худший день рождения в моей жизни. Но я не разрешила себе плакать, я задушила эту боль. Я написала миллион сообщений отцу, грубых и злых, но так и не отправила. Мне не хотелось быть еще более жалкой. На следующий день мамы дома не было, она уехала в командировку на две недели, хотя и корила себя за то, что рабочая поездка выпала на мои школьные каникулы. В прихожей стояла ваза, в которой она всегда оставляла деньги. В тот раз там лежали триста швейцарских франков наличкой и записка с сердечками, которую оставила мама. И я заплакала, читая ее записку, горько, громко и надрывно. Не смогла сдержать слез. Я тоже ее любила, и мне всегда хватало ее любви, но отчего-то стало так обидно, что папа никогда не оставит мне такой же записки. В тот вечер я вновь достала его письмо из Флоренции и перечитала несколько раз. В этих строчках было столько любви. Как получилось, что любовь умерла? В какой момент на смену любви пришла ненависть?