"Никогда против России!" Мой отец Иоахим фон Риббентроп - Рудольф Фон Риббентроп

Проблематика для Великобритании заключалась в выборе между возобновлением похода против постепенно крепнувшего рейха или признанием Германии в качестве сильнейшей державы на континенте, чреватом мнимым риском для Британских островов. Такая постановка задачи выбора не вынуждалась немецкой политикой. Она являлась следствием предрасположений внутри английской элиты. Отец откровенно представляет в отчете эту английскую точку зрения, разделявшуюся британскими противниками соглашения с Германией, прежде всего, в Foreign Office. Большевистская экспансия в качестве противовеса Германскому рейху в Англии оценивалась неадекватно. Английская политика сконцентрировалась на узком понятии «Balance of Power» (баланса сил), унаследованном от прошлых столетий, отказываясь понять, что структуры глобального господства уже собираются сместиться на другие континенты.

Отсюда отчет отца Гитлеру по итогам полуторагодичной деятельности в качестве немецкого посла в Лондоне звучал в своей сути, то есть в отношении наблюдавшегося им хода размышлений английского руководства[150]:

«Основной вопрос для Англии, видящей, разумеется, в сохранении мира наилучшую гарантию сохранения империи, остается, однако, по-прежнему следующий: будет ли возможно прийти с Германией к соглашению, обеспечивающему мир во всем мире и поддержание европейского равновесия. Допустимо, что в английском правительстве имеются личности (что к ним принадлежат Чемберлен и Галифакс, я должен, исходя из своего опыта и наблюдений, подвергнуть сомнению), еще и сегодня верящие в возможность дружеского соглашения с Германией, а именно на следующей основе:

Возврат нескольких немецких колоний и отказ от диктата в решении австрийского вопроса, что могло бы подготовить мирное присоединение, а также улучшение положения судетских немцев, возможно, вплоть до культурной автономии, за это, впрочем, повторение гарантии Германии о ненападении на соседние государства и обязательство решать все проблемы с ними только путем мирных переговоров, в остальном, однако, ясное соглашение о по меньшей мере качественном ограничении воздушных вооружений по образцу германо-английского морского соглашения, например запрет на бомбардировки, ограничение по бомбардировщикам, и, вероятно, в количественном отношении, через рассекречивание и, наверно, урезание бюджета.

Это был бы, по моему мнению, приблизительный максимум того, что эти люди, в принципе верящие в соглашение с Германией (то есть те, кто не видит в наличии в Германии так называемого экспансионистского национал-социалистического мировоззрения самого по себе непреодолимого препятствия для германо-английского соглашения вообще), представляют себе под договоренностью с Германией (…)

Характерный признак английского правящего слоя сегодня по-прежнему материальный эгоизм, сознание власти и, как важнейший, воля к господству и, в принципе, такой же героический[151] взгляд на жизнь, как и у нас, все еще тот же самый взгляд на жизнь, что, в конечном итоге, создал Британскую империю и столетиями ее сохранял. Избитые фразы вроде «нация лавочников» (nation of shopkeepers), принципиально, по-моему, никогда не являлись верным изображением характера английского правящего слоя. Английская элита будет сегодня так же, как и раньше, бороться до последнего, то есть вплоть до войны[152], как за существенные материальные интересы, так и за господство в мире до тех пор, пока наличествует шанс выигрыша. Она никогда не вступит в противоборство необдуманно. Всегда она тщательно взвесит соотношение сил и, в крайнем случае, отложит решение. Появятся однажды лучшие шансы на стороне Англии — она будет бороться. (…)

Обобщая, необходимо сказать о дальнейшем развитии немецко-английских отношений, что мы не имеем права предаваться большим иллюзиям, поскольку, как это следует из отчета, долговременному взаимопониманию между обеими странами противостоят, согласно положению вещей, значительные трудности принципиального характера. Особенная приветливость и тепло, с которыми в последнее время неизменно обращаются со мной и моими сотрудниками англичане, не должны, по-моему, вводить в заблуждение, поскольку признаков действительно серьезного поворота английской политики к соглашению в нашем смысле в настоящее время не наблюдается. Если Англия продолжит также и в будущем блокировать Германию, то не может возникнуть никакого сомнения в том, что обе страны окончательно разойдутся. Все же мне представляется верным, что наша будущая политика в отношении Англии останется и дальше нацеленной на соглашение. Отсюда посольство будет постоянно работать в направлении германо-английского взаимопонимания. Однако эта работа не должна привести к тому, что через нее пострадают наши дружеские связи. В этом смысле посольство в полном согласии также и в этом году неизменно учитывало в английской работе ось Берлин — Рим, так же, как и наше антикоминтерновское отношение с Японией в качестве постоянных факторов нашей внешней политики».

Предупреждение было сформулировано отчетливо. Английская элита описывается здесь как жесткая, обладающая сознанием власти, трезво калькулирующая и готовая к бою. Отец отвергал распространенное в годы Первой мировой войны в Германии клише английской «нации торговцев», выступившей будто бы против «героизма» немцев. В то время проводились параллели с войнами между Римом и Карфагеном, причем роль Рима была уготована Германскому рейху. Основываясь на собственных наблюдениях, немецкий посол рекомендовал отныне крайнюю осторожность — и прямо-таки пророческими словами:

«(…) Английскому правительству вполне по силам представить, как английскому народу, так и доминионам приготовление к войне таким образом, как если бы британские жизненные интересы находились под угрозой. Естественно, для такой пропаганды требуется определенное время, прежде чем она подействует. Особую роль играет сейчас в этой связи кошмарный призрак возможной бомбардировки Британских островов».

Пять дней спустя после составления отчета «Германское посольство в Лондоне A 5522» Риббентроп написал относящиеся к нему «выводы», датировав их 2 января 1938 года, и отослал в тот же самый день из своего имения Зонненбург под Бад-Фрайенвальде весь меморандум Гитлеру в Берлин. В отличие от ранее цитированных неопубликованных посольских отчетов Риббентропа и припрятанного до 1968 года основного отчета, «выводы», о которых мы сейчас поведем разговор, были привлечены Нюрнбергским трибуналом в качестве «доказательства» против Риббентропа. Но только пункт 5 со страницы 9 из 10-страничного отчета был зачитан вслух Риббентропу, так сказать, как изобличающий документ. Полностью «выводы» к «A 5522» были опубликованы в 1949 году в Документации Международного суда и в 1950 году — в Актах по Германской Внешней Политике.