Группа эскорта - Дмитрий Володихин

Что ей предложить-то? Секс на крыле самолета? Какие домашние заготовки имеются в арсенале? По большому счету ни буя у меня там нет. Ну… можно на археологические раскопки поехать… Но ей же это — как пивко вместо коньяка.

Нет, не проберет.

Ну, мастерская ножей. Мы там делаем красивые вещи. Иногда очень красивые и в чем-то роковые, для крутых мужиков.

Но ей этого будет мало. «Зайка…» Ей надо, чтобы «зайка» отрастил клыки на полметра и загрыз ими попавшегося по случаю волка. Желательно забронировав для нее место в партере задолго до распродажи билетов на волкоцид…

Вот если бы я прямо в мастерской собственноручно сделанным ножом прирезал бы Саню или Ромашина… тогда — в самый раз. Но Саня мне должен три сотни, а Ромашин — тоже хороший парень, поэтому резать их немного неудобно. Опять же посадят.

Может, насчет Ордена ей? Ну да, Зона вялых не любит. Зона задаст вопрос, и ты должен вбить ей ответ так, чтоб она не встала. И вообще Зона — мир плечистых мужчин. Вот только по серьёзке я вовсе не собирался туда шкандыбать. Ну, интересно. Ну, ребята хорошие подобрались. Ну, живых сталкеров послушать… Но не самому же.

— Галка, ты когда-нибудь слышала слово «сталкер»?

Фыркает.

— Ну ты прям как младенец! Третий сезон сериал «Комбат против Варвара» идет. Топовая группа «Шняга» песню «Хабар детектед» слабала, так он полгода на самом верху чартов держится… Понятно, знаю. А кто не знает? «Зона задаст вопрос, и ты должен ответить свинцом». Когда Стрелок фальшивым туристам это говорил, мне аж горячо сделалось… Или вот еще: «Зона любит ребят с холодной головой, горячим сердцем и загребущими лапами». В сети самая движуха — вокруг Зоны и сталкеров…

Так.

И вот что теперь? Может, у тебя будет еще один шанс, Тимохин? Какой-нибудь другой шанс? Не будет.

Ладно. Просто есть такие бабы, которых обязательно надо завоевать. Вот хоть трава не расти!

В общем…

— Я войду в настоящую Зону. В ту, что на Украине. Скоро. И у меня будет реальный хабар. За который можно получить реальные деньги, — сказал я веско.

Прикиньте, ребята, секунду назад у меня и мысли не было — торговать хабаром. Но ради ее прекрасного юного тела… Ради этого зноя в ее глазах… Галка посмотрела на меня очень внимательно. Даже с удивлением, кажется.

— А вот это, мальчик, серьезный разговор. Если не разводилово, конечно.

— Сама увидишь, чего там!

Она впечатленно усмехнулась, вынула курево, застыла… и убрала курево обратно.

— Хорошо. Чувствовала: есть в тебе такое… эдакое… от самца. Принеси мне какую-нибудь вещь оттуда. Любую ерунду, но только чтобы по ней было ясно… чтоб сомнений никаких — она из Зоны. И взял ее ты.

— И тогда — что?

Паузы она всегда делала артистически.

— В тот же день, Тима… Мы… будем… вместе… как мужчина и женщина! Даю тебе слово.

Собственно, тогда я и решил, что все-таки попрусь в Зону. И… значок мастера добуду. В то самое мгновение решил.

А потом крепко-накрепко забыл, чего ради я собрался ловить пастью пирожки с битым стеклом.

Правильно говорила бабуля: «Кто старое помянет, тому глаз вон. А кто забудет — тому третий внутрь».

Mama, just killed a man,

Put a gun against his head,

Pulled my trigger, now he’s dead…

«Bohemian Rhapsody», Queen

Разбудили меня методом крупноамплитудной вибрации. Я спросонья попробовал дать в хлебало. Военсталкер увернулся, но трясти меня перестал.

— Вставай, собирайся и на завтрак. На всё — двадцать минут. Потом — к начальству, помещение 11. Куришь?

— Нет.

— Значит, будешь жрать на три минуты больше. Не опаздывать.

Есть у меня любимый кошмар, ребята: что какие-то гады решили вернуть меня в армию. Раньше он снился мне часто, теперь — раз в полгода, но чтоб он вот так сбылся наяву…

Кстати, похмелья — ноль. И это при том, что ночью, если кто не просек, я был вообще за гранью! А похмелья — ноль. Воздушный поцелуй вам, изготовители «Слезы Комбата»…

Умылся в полный профиль — так, чтобы можно было использовать оба полотенца. Не простаивать же инвентарю!

И всё делал не торопясь. С удовольствием.

В результате, когда я уже покончил с кашей, но еще не принимался за творожную запеканку со сметаной, в столовую вбежал неистовый парень, только что будивший меня проверенными сержантскими методами.

Встал надо мной.

Навис надо мной.

Парню всего-то лет двадцать.

Кушаю. Не торопясь. С удовольствием. Очень хорошая запеканка. И сметана приличная — густая, свежая. Как здорово — хорошенько поесть в Зоне. В ожидании того благословенного момента, когда вертушка доставит тебя в старинный город Брянск…

— Ты ох-хренел, брат?

Молчу.

— Ты совсем ох-хренел?! — шипит военсталкер.

Ох, как же надоело это повсеместное хамство! До скулосведения! А потому отвечаю ему с подчеркнутой вежливостью:

— Одну минутку! Доем, выпью кефирчика и отправлюсь к вашему руководству.

Ребята, я не асоциал, вы поймите меня правильно. Я просто не люблю, когда со мной обращаются как с рабом на галерах.

— А ну-ка бего-ом! — орет он у меня над ухом. И чувствуется, вот-вот попробует стукнуть меня по затылку. Тогда мне очень захочется ответить. Итог я предсказывать не берусь, но поставил бы на себя.

Поворачиваюсь к нему, внимательно разглядываю — оп-па, действительно сержантские лычки — и говорю как можно тише и спокойнее:

— Я своё отслужил. Ты мне не начальство и голос повышать не смеешь.

Он судорожно выдергивает из кобуры «макарыча» и приставляет дуло к моей голове. Как видно, Зона делает козлов еще козлее.

Мне сделалось страшно, ребята. Без дураков. Ведь это псих, и если он по дури нажмет на курок, мелкие брызги моих мозгов без труда спишут на несчастный случай. Или на то, что это я псих, а у него — разумная самооборона.

Мне очень захотелось встать и пойти к помещению 11. Но я пересилил себя. Тогда я отвернулся от сержанта и отломил вилкой еще один кусочек от запеканки. Недостаточно большой, чтобы кто-то мог подумать, будто у меня появились причины торопиться.

— Серега, парень просто не знает. Угомонись, Серега, — услышал я голос Гарда из коридора.

— Да он, по ходу, шизанутый. Он вообще не понимает, куда попал! — обиженно рявкнул сержант.

— Уверен, что он все понимает. Не хуже нас с тобой.

Гард сел за стол напротив меня.

— У меня к тебе просьба, Тим.